The Killers - Исход Тьмы

— Да, ты прав. Но человек все же самое жестокое и кровожадное существо на свете. Зато я добыл немного крови этого зверя.

Северус ахнул.

— Кровь Нунды? Это... это же огромная редкость!

Кетлберн засмеялся.

— Я знал, что тебе понравится! Кстати, после моей смерти все ингредиенты из моего чулана переходят к тебе — я дарю их самому способному молодому зельевару Британии.

— Но это же бешеные деньги... я не могу, — слабо запротестовал юноша, покрывшись красными смущенными пятнами — ему очень редко что-то дарили, а уж в таких масштабах и подавно.

— Взамен ты будешь варить мне зелья до самой моей смерти, — хитро подмигнул Кеттлберн. — Видишь, я тоже не так-то прост! Я знаю, что буду обеспечен самыми высококачественными эффективными зельями!

Кстати, вот ведь парадокс — дыхание и прикосновение Нунды убивает, а его кровь может даровать несколько лет жизни смертельно больному человеку!

— А почему же тогда вы не выпили крови? Ведь нога-то у вас была задета именно дыханием Нунды? — поинтересовался молодой зельевар.

— А фокус в том, дорогой мой, что кровь Нунды не спасает от поражений, нанесенных самим животным. Это такая сильная магическая субстанция, что может вытеснить самое сильное черномагическое проклятие, по принципу «клин клином вышибают». Вот посмотри сам.

И Кеттлберн достал из положенной Грейди рядом с кроватью походной сумки пинтовую бутыль из прочного горного хрусталя, зачарованного дополнительно на неразбиваемость. Она была полна густой золотистой жидкости и запечатана черной пробкой, а сверху еще и залита воском.

— Никогда не думал, что увижу такое! — благоговейно произнес Северус, почти не дыша, когда взял в руки бутылку.

— Она твоя. Как и все, что я тебе говорил. Пользуйся на здоровье, мой юный талантливый зельевар, — улыбнулся профессор. Морщины лучиками разбежались от его глаз.

— Вы уверены, что это не помогло бы вам? — обеспокоенно спросил Снейп, осторожно ставя посудину на столик.

— Да, колдуны мне рассказали. Они сами ею не пользуются. Хотя селезенку, печень и еще многое мне не отдали. Ээээ... эти органы наскозь пропитаны сильнейшей магией и аборигены их поедают, чтобы стать сильнее. Знаешь, хорошо, что они живут себе спокойно в своем мирке и не собираются к нам в гости... А то бы тут такое началось! Нам и одного Темного Лорда надолго хватит!

— Они настолько сильны? — cпросил Снейп, присаживаясь обратно в кресло.

— Ну сам посуди. Нунду бы мы не одолели и усилиями трехсот человек. Это... это просто... Драконы в подметки не годятся этому зверю! Но честно, я не жалею, что потерял ногу, это стоило того! — Северус с сомнением посмотрел на ученого, хотя и сам частенько испытывал на себе действия изобретенных самолично зелий.

— Так, с моими приключениями покончили, теперь я жду от тебя обстоятельного подробного рассказа о том, как ты умудрился натворить без меня дел!

И Северус принялся за долгий рассказ о своих злоключениях, начиная с момента сразу после окончания школы.

Хэмиш, полусидя в постели, обложенный грудой разномастных подушек, которые Грейди натащил невесть откуда, внимательно слушал его, не перебивая, лишь хмурился иногда и сдвигал брови.

— ... а потом он взял меня на работу, преподавать Зелья и назначил деканом Слизерина... И с тех пор мы с МакГонагалл и Гриффиндором находимся в состоянии перманентной войны, которая то утихает, то разгорается с новой силой, но конца ей не видно. Я могу лишь сдерживать своих студентов, убеждая их, что воевать с противником, уступающим им в силе и знаниях, никогда не было достойно чистокровных аристократов. И что лучше всего обходиться холодным и презрительным молчанием в ответ на оскорбления и подначки. Да и с Минервой у нас нет столь доверительных и приязненных отношений, как с Помоной и Флитвиком. Она постоянно дуется на меня, когда я снимаю, по ее мнению, слишком много баллов с ее любимых львят. А вообще, я поражен тем, как она трясется за каждый рубин, поднятый в верхнюю колбу часов, как будто это что-то суперважное и материальное, а не просто разноцветные камушки... В ее возрасте, мне казалось, нужно оценивать первенство факультетов вовсе не по баллам — это же глупо! Это все лишь поощрение и наказание для студентов, а она воспринимает их как нечто, относящееся к ней лично! Такое ощущение, что сама до сих пор не вышла из школьного возраста.

— На самом деле, так оно и есть, — улыбнулся Кеттлберн, превозмогая нудную тянущую боль в ноге.

Северус торопливо напоил его очередной порцией Обезбаливающего и бережно уложил на подушки. Профессор отдышался и продолжил:

— Минерва — увлекающаяся натура, гордая, самолюбивая и тщеславная. Хотя ее последнее качество скорее присуще Слизерину, но приобрело такую форму, что полностью отражает ее гриффиндорскую сущность. Она, еще учась в школе, постоянно пыталась вывести свой факультет на первое место, однако это ей никогда не удавалось. А тогда старостой Слизерина был некий Том Риддл, которому учеба давалась с такой легкостью, что казалось, он родился вооруженным всеми знаниями, которые мы проходили в школе. Ну и само собой, Минерве было очень и очень нелегко соперничать со столь одаренным юношей. Ее это неимоверно бесило, и когда мы все закончили Хогвартс, и ее пригласили преподавать Трансфигурацию, первое, что она сделала — это начислила на первом же уроке двадцать баллов какому-то первоклашке-гриффиндорцу за правильный ответ. Какое же у нее тогда было довольное лицо, как кошка, наевшаяся сливок до отвала! Она, рассказывая в учительской об этом, цвела и пахла! Так и пошло, и, учитывая, что ее факультет не сильно-то усердствует в учебе, его малейшие успехи радуют ее несказанно, равно как и провинности поражают чуть ли не в самое сердце! Она какой-то частью души так и осталась в детстве, увы. При всей ее порядочности и честности, когда дело касается наказания Гриффиндора, здравый смысл и благоразумие в Минерве предпочитают помалкивать. А успехи — заставляют прыгать, словно она молоденькая девчонка.

— Инфантилизм какой-то, — фыркнул Северус. — Мне лично на баллы в школе было наплевать, если бы из-за них меня не костерили наши. Но я же не виноват, что меня постоянно втягивали в стычки! А Минерва редко когда разбиралась, кто прав, а кто нет. Вечно покрывала своих любимцев... А сейчас она обижается, когда я делаю то же самое, что и она! Бред же!

— Согласен. Всегда, когда дело касается лично нас самих, мы забываем, что критиковали и осуждали окружающих за те же самые провинности. Двойные стандарты, Северус. Они были всегда, есть и будут, пока живо человечество, неважно, кто это — маги или маглы. Так вот мы подошли к непосредственно теме нашего с тобой важного разговора.