The Killers - Как достойно ответить, если тебя пытаются изнасиловать...

Как печально, что ты такой трус, что не можешь вразумить своих приятелей, а идешь у них на поводу, рискуя своей жизнью, здоровьем и карьерой, — Снейп укоризненно поцокал языком. — Так вот, подумай хорошенько, потому что впредь я не хочу, чтобы ты молчал и потакал своим дружкам в их проделках. Потому что мне терять нечего, в отличие от тебя. Меня везде подмастерьем возьмут, Зелья варить, а вот ты… куда ты денешься?

Так что я надеюсь на тебя, Люпин, и на то, что ты снимешь достаточное количество баллов сегодня со своего факультета, за нарушение всех правил, и берегись, если этого не случится. Думаю, я смогу нечаянно проболтаться Малфою или Нотту о том, что у нас в Хогвартсе учится очень интересный экземпляр… Думай сам и думай хорошо!

А, да, вот тебе мазь, помажешь этому герою-любовнику его гнилые причиндалы, а то ведь и потомства можно лишиться. Не хочу, чтоб меня обвиняли в этом, хотя таким как Поттер размножаться вовсе не следует. Так ему и передай.

И Снейп, вернувшись к Поттеру и смачно плюнув напоследок тому в лицо, развернулся, взметнув полы мантии, и удалился в подземелья.

На следующий день Гриффиндор потерял сто баллов.

Гарри Поттер несся по коридорам подземелий, пылая бешенством и жаждой мести. Он еле дождался конца разговора у Дамблдора в кабинете, который все пытался ему втолковать, что Северус Снейп никак не виноват в смерти Сириуса, что зельевар сразу же предупредил и Блэка и членов Ордена о том, что Амбридж схватила Гарри, и чтобы Блэк оставался на своем месте и не вмешивался.

Но Гарри не слушал директора. Все стычки и перепалки, состоявшиеся в доме на Гриммо между крестным и ненавистным профессором, сразу всплыли в его памяти. Конечно, теперь бедняги Сириуса, запертого в своей фамильной темнице нет, и его враг может торжествовать победу! Беллатрикс отомстила самому лютому врагу Снейпа — Мародеру и теперь Нюниус может спать спокойно! Но он ему не позволит! Раз добренький Альбус не желает открыть глаза на мерзкого сальноволосого урода, он накажет его сам! Правильно делали его отец с товарищами, что гноили таких слизняков. Жаль только, что они не смогли довести дело до конца и оставили его в живых! Но он исправит эту ошибку — после его мести несчастненький профессор или сам убьется, или скроется с глаз долой за тридевять земель, или же он не сын великолепного Джеймса Поттера! Он заставит за все заплатить эту слизеринскую змею, этого… этого…

В подземельях было тихо, холодно и мрачно, но даже леденящий пронизывающий холод вековых камней не мог остудить кипящего ненавистью гриффиндорца, который решил, что может быть судьей и палачом неугодного ему человека. Мнение взрослых его не интересовало, равно как и мнение друзей, а вздумай Гермиона начать твердить ему, что профессор не виноват и на нашей стороне, он бы, пожалуй, даже смог ударить ее. Благо, Рон в отношении мерзкого учителя всегда был на его стороне, несмотря на то, какие именно поступки совершал Снейп — хорошие или же плохие. Уизли было по фигу, что в основном, его неудачи в зельях были следствием его плохой учебы, у него был виноват преподаватель и точка!

Впрочем, такого же мнения придерживалось большинство тупых остолопов, которые не успевали по зельям, предпочитая спать или играть в квиддич, нежели заниматься в библиотеке и корпеть над сложными эссе по зельеварению.

Поттер, ни секунды не сумняшеся в правомерности своих действий, без стука ворвался в кабинет зельеварения. Снейп мрачно сидел за столом, проверяя огромную кипу пергаментов. На столе стоял серебряный поднос с большими бутылями лекарственных зелий, приготовленных им для Больничного крыла. Палочка черного дерева лежала возле.

Удивленный таким бесцеременным вторжением и не ожидавший нападения, Снейп начал приподниматься, протягивая руку к палочке, но Поттер оказался быстрее.

— Экспеллиармус! — и палочка профессора влетела в руку гриффиндорца, который не глядя, отбросил ее в другой конец класса. В голове у Снейпа промелькнула мысль, что сопляк неплохо усвоил его урок на втором курсе, после дуэли с Локхартом.

И сразу же следом:

— Империо!

Снейп смутно удивился тому, что высокоморальный гриффиндорец применяет Непростительные и ему на ум тут же пришла ассоциация Поттера с Мародерами, которые тоже пытались применять такие заклятья на нем. Впрочем, ведь Гарри-Золотой-Мальчик ни кто иной, как сын одного из Мародеров, так что уж тут удивляться… Гены…

Гарри, не замедляя скорости, врезался в ненавистного человека и свалил его на стол, прямо на поднос со стеклянными емкостями. Все полетело на пол, превращаясь в бесполезную груду разбитого стекла и перемешавшихся лекарств. Труд нескольких ночей превратился в ничто. Сам Снейп в замешательстве оторопел и пропустил нескольким сильных ударов в живот и по ребрам от взбесившегося подростка, прежде чем осознал, что на него напал его же ученик. Поттер тем временем, стервенея от злобы, спихнул его на пол. Профессор, пытаясь удержаться рукой за край столы, потерял равновесие и упал, ударившись затылком о каменные плиты. Сознание на несколько мгновений помутилось и, придя в себя, он услышал треск рвущейся одежды. Шестнадцатилетний сопляк, громко сопя и матерясь, командовал:

— Лежать смирно, не шевелиться! Империо, Снейп! А сейчас я тебе отомщу так, что ты на всю жизнь запомнишь, как мерзко себя вел с Сириусом и моим отцом! Я тебя трахну! Ты у меня за все получишь! И за то, что обозвал мою мать грязнокровкой! И за то, что вы, твари слизеринские, такие мрази! Да вас вообще на свете быть не должно! Вы не даете жить честным, порядочным людям, вы как нарывы на теле общества, вас всех уничтожать надо!

Мантия с треском порвалась, пуговицы на сюртуке полетели в разные стороны и ошеломленный поначалу Снейп почувствовал, как грубые холодные отвратительные пальцы протискиваются в брюки. Тут же в памяти всплыло тщательно подавленное и спрятанное глубоко внутри такое же ощущение, когда однажды в темном коридоре, после отработки у Слагхорна его подстерегла святая четверка и тоже попыталась его изнасиловать. Да что о себе возомнил этот мелкий, пакостный щенок, провозгласивший себя праведным мстителем за своего блохастого крестного, который считал ниже своего достоинства подчиняться приказам руководства! Гнев яростной, белой, слепящей волной поднялся и вырвался на волю мгновенными отточенными движениями — так всегда бывало, когда в экстремальных ситуациях он вспоминал ожесточенные стычки с врагами.

Черные глаза уставились на человека, нависшего сверху. Свет от лампы отражался от очков, и глаз насильника видно не было. Снейп отчетливо увидел перед собой молодого Джеймса Поттера, который точно так же на пятом курсе нависал над ним, разрывая и без того ветхую мантию и рубашку под ней.