Shellina - Дневник. Начало

— Что они сделали с Мэри? — мой голос звучал уже устало. — Я не знаю, но если ты мне сейчас расскажешь, то я постараюсь предотвратить подобное в дальнейшем.

На что пошли получасовые обвинения и ничего конкретного. Я так и не понял, что же там произошло. И не понял сути обвинений. Но меры я все–таки принял.

— Эйвери, ты что совсем последний ум растерял? Какого хрена ты творишь? Что за история с Мэри МакДональд?

— Это тебе твоя грязнокровка настучала? — Эйвери говорил агрессивно, но даже не пытался оправдываться.

— А вот это не важно, дружочек, если я услышу еще хоть один раз, что вы так подставляетесь перед директором, то уже на следующий день обо всем узнает Люциус, а еще через день узнает… Ты этого хочешь? Если да, то вперед.

Судя по всему он не хотел, чтобы о его бездарных художествах стало известно Волдеморту. Поэтому ни о чем похожем я больше не слышал.

Но у Лили было еще к чему придраться. То я голову не помыл, то замотавшись с уроками, не помог ей с зельями. Последней точкой в наших отношениях стало происшествие на озере. Я честно пытался извиниться. Даже унизился до того, чтобы придти к гостиной Гриффиндора и просить прощение, стоя на коленях. Она не желала ничего слышать. Обиделась, ага.

А когда напоследок она посоветовала мне постирать трусы, я решил: все, баста, с меня хватит! Я встал с колен. Осмотрел ее с головы до ног:

— Я вот никак не пойму, если я настолько плохой, то за каким ты вообще со мной дело имела? Тебе же не нравится во мне абсолютно все! Знаешь что? Да пошла ты! С Поттером общайся, сейчас уж его дремучие ухаживания и оленеподобная неотразимость найдут отклик в твоем сердце, королева.

И ушел, ни разу не оглянувшись. То, что Лили не захотела меня простить, вызвало во мне чувство какого-то иррационального облегчения.

Вот так и закончилась моя дружба с очаровательной девушкой, так и не успевшая перерасти во что-то большее.

Учитель. Учитель мне помог пережить этот безумный год. Если бы не он...

Историю мы с трудом, но закончили изучать. Однако, видя мое состояние, Салазар проклинал Альбуса и переживал, что сам не может провести этот проклятый обряд. Часто я просто отсиживался у него, пытаясь привести нервы в относительный порядок. Мы много разговаривали.

Однажды разговор зашел об анимагии. Я тогда жаловался на Мародеров и вскользь упомянул, что Поттер анимаг и, вероятно, Блек с Петигрю тоже. Не мог же Поттер в одну анимагическую морду развлекать Люпина в полнолуние. Учитель тогда надолго задумался. Потом сообщил, что мне нужно позарез как можно скорее освоить этот предмет. На мой вопрос, а почему мы собственно не делали этого раньше, он ответил, что ему даже в голову не приходило, что уровень образования упал на столько низко. В его время основы анмагии преподавали начиная со второго курса, а к четвертому большинство учеников уже могло оборачиваться. Я долго недоумевал, а зачем мне это вообще нужно? На что был получен ответ:

— Животные, мой мальчик, не испытывают и половины чувств и эмоций из тех, что испытывает человек. То есть, пребывая в анимагической форме, ты не разнесешь Хогвартс по кирпичику, мне он почему-то дорог, хотя бы как память. И нет, форму животного ты выбрать не можешь. Животное отображает твою внутреннюю суть. Как патронус. Ты зачем вызвал его? Так, вроде бы у тебя был песец, я ничего не путаю? А что здесь тогда этот медведь делает?

А я просто смотрел на медленно подходившего ко мне, медведя. Я знал кто это. На глазах стояли слезы, в последнее время я уже не обращал на них никакого внимания. Когда у тебя по нескольку раз на день слезы сменяют истерический смех, ко всем метаморфозам настроения начинаешь относиться философски.

Мой отчим, который значил для меня гораздо больше, чем отец, не оставил меня.

Анимагию я освоил быстро, все–таки мотивация была существенная.

И вот настал час икс.

Учитель велел мне притащить большое зеркало и первое превращение произвести перед ним. Я приготовился, сосредоточился, и четко произнес формулу про себя. Потом, когда я достаточно натренируюсь, превращение будет у меня занимать доли секунды, а пока. На некоторое время, я потерял ориентацию в пространстве. А когда сумел сфокусироваться, то поразился насколько большим стал окружающий меня мир, цветовая гамма заметно уменьшилась, а вот запахи… С непривычки, я даже расчихался. Резюме — животное, в которое я превратился небольшое и, наверняка, хищное. Любопытство — не монополия кошек. Чуть подрагивая от возбуждения, я подкрался к зеркалу. Чтобы сразу же распахнув пасть, сесть на хвост. Вообще–то животное было очаровательное. Но...

Уже в следующую минуту я находился в собственном теле и буквально зашелся в гомерическом хохоте, сгибаясь пополам. Рядом со мной смеялся Учитель. Он тоже прекрасно понял всю комедию абсурда. Ученик Хогвартса пятого курса, факультета Слизерин, имел анимагическую форму мангуста.

И вот теперь я дома. Мать так и не вернулась из Франции. Я ее понимаю. Она просто не может видеть дом, в котором она так много потеряла. А вот я остаюсь на лето здесь. Через три дня ко мне заявится Грипкуф, о чем он любезно сообщил мне в письме. А завтра я пойду по магазинам, в том числе в маггловском Лондоне. Надоело мне выглядеть как пугало».

— Ты плохая мать.

— Альбус!

— Ты очень плохая мать Эйлин! Ты лелеяла свое горе и не была рядом с мальчиком, когда чуть не случилось несчастье!

— А ты, а ты…

— А я был!

— А может вы оставите свои разборки на потом? Перси, чтобы тебя не перебивали, просто не останавливайся.

Глава 23. Шопинг

«4 июля 1976 года.

У-ха-ха. Вот это у меня поход за одеждой получился. Еще сегодня приходил Грипкуф. Этот…гоблин! Но начну все–таки со своего похода по магазинам.

Сказать, что я не ориентировался в маггловском Лондоне — это скромно промолчать.

Я аппарировал ко входу в «Дырявый котел» утром второго июля. Зашел в кабак. Денег магического мира у меня с собой было как раз, чтобы попить сока. Я собирался на обратном пути зайти в банк.

Маггловских денег у меня не было вообще, зато была банковская карточка. Курсы, номиналы, виды этих самых карт были накрепко вбиты в мою голову гоблином еще прошлым летом. Вот в чем я ориентировался, так это в стоимости всяких там VISA. Простые, золотые, платиновые.

Моя карта была черной. С этой картой меня примут в любом месте маггловского мира с распростертыми объятиями. Состояние владельца этого куска пластика начиналось с пяти миллионов. Так что тут все понятно.

Так же у меня был с собой маггловский документ: еще одна карточка с фотографией — водительские права. То что я кроме мотоцикла умел ездить только на метле, никого особо не волновало, легкий конфундус и инструктор свято верит, что я вот буквально только что сдал ему экзамен по вождению. Да документы у меня были подлинными. И сделаны также прошлым летом.