Бастет - Мы, аристократы - 3

Он попробовал и левой, и правой. Перо не шелохнулось. Россет возмущённо повернулся ко мне.

- Почему, Поттер? Научи меня!

- Невербальная беспалочковая магия. Маглорожденные к ней почти не способны, - сообщил я.

Он яростно скомкал перо в кулаке и швырнул на пол. Я восстановил комочек мусора невербальным Репаро и левитировал обратно на стол.

- Тед в твоём возрасте был гораздо сдержаннее, - заметил я, пока занимался этим.

- Тед? - не понял он. - А, Нотт, твой подлипала…

Я осуждающе посмотрел на Россета. У мальчишки явно имелись либо изъяны в характере, либо пробелы в воспитании. Такая безудержная прямота…

- Кому подлипала, а кому и лучший друг…

- А чего тогда он зовёт тебя сюзереном?

- Хочет - и зовёт. Я не запрещаю. - Я вспомнил, что Тед уже заждался меня в библиотеке. - Так мы поговорили или нет?

Спустив накопившуюся агрессию на ни в чём не повинных меня и пёрышко, Россет стал тихим и задумчивым. Он растерянно посмотрел на меня, словно и не записывал меня во враги.

- Подожди, Поттер… Я так ничего и не понял.

- Ну давай начнём сначала. Я у тебя во всём виноват и ты меня ненавидишь. Ты, как я понимаю, пришёл не хвастаться этим, а исправлять ситуацию. Поэтому я тебя всё еще слушаю. Говорили мы долго, а выхода ты для себя не увидел. Попробуем по-другому - ты сможешь точно сформулировать, чем я тебе мешаю жить?

Россет думал долго, минуту или больше.

- Ну… Ты такой же, как я. Ты тоже не здешний. Ты уже во всём разобрался и можешь мне помочь, но не хочешь. Это нечестно, Поттер.

- Может, как раз наоборот - хочу, но не могу. Потому что ты сам для себя не решил, чего ты хочешь. Если мир магов нужен тебе всерьёз и надолго, я помогу тебе прижиться здесь. А если ты тут поиграться хочешь, повводить свои порядки, поучить всех жить, пошуметь и свалить к прежней жизни, в этом я тебе помогать не буду. Использовать меня, если это принесёт моему миру одни неприятности - это нечестно, Россет.

Он вскинулся так, словно хотел сказать что-то резкое, но сразу же передумал.

- Я не могу ничего решить, потому что мне негде узнать о магах побольше. Мне негде узнать о них побольше, поэтому я не могу ничего решить. И что же мне делать?

- Попробуй делать то, что тебе уже посоветовали. Если хочешь понять мир магов, не сопротивляйся его обычаям. Прими их и следуй им, пока не изучишь их изнутри, а не как сторонний наблюдатель. Тогда тебе станет виднее, насколько они тебе подходят.

- А ты как считаешь, они мне подходят?

- Пока не знаю. Грейнджер, например, они не подошли.

- Грейнджер. - Россет раздражённо фыркнул. - Ладно, Поттер, я попробую.

Парень и в этом проявил себя как человек действия. Едва приняв решение, он стал расспрашивать меня, что он делает не так, как это нужно делать и, главное, почему. Пришлось объяснить для начала, что у нас считается недопустимым нарушать чужое личное пространство и лезть в чужие личные дела. И что интересно, раз я не поссорился с Россетом, все его нападки на меня остались для него в прошлом и были не в счёт. Вроде как у нас состоялся разговор по душам, в результате которого мы пришли к негласной договорённости.

Всё-таки есть у него нечто общее с Гермионой - эдакая непуганая прямолинейность, подразумевающая, что все его слова правильные, а если что не так, их можно взять и обратно. А магу нужно обращаться со словами аккуратнее, магия одной природы со словом.

За неделю до Хеллоуина Октавия прислала мне записку, что она отдохнула и снова может чувствовать потоки. Мы с ней встретились тем же вечером и пошли на прогулку вокруг Хогвартса, чтобы найти выход оттока магии. Девчонка жаловалась, что поток едва заметен и что ей еще нельзя так сильно напрягаться, но струйку магии она обнаружила. По её словам, поток здесь шёл неглубоко под землёй и направлялся, по всей видимости, к Хогсмиду. Октавия прошла вдоль него, насколько было возможно, потому что ученикам запрещалось покидать окрестности школы. Чтобы проследить его дальше, требовалась ночная вылазка, но в эти дни как раз шли обложные дожди, и мы договорились продолжить поиск, когда погода установится.

Хогвартской магии угрожали и дементоры, поэтому с ними тоже предстояло разбираться. Они были опасны не только самой школе, но и её обитателям, хотя внутри замка ученики были недоступны этим тварям. Причин для открытого протеста не было - пока не было, но дементоров боялись, и разговоры о них возникали регулярно. Я не упускал случая выспросить о них побольше, если приходилось к слову.

Самым неприятным было, что по официальной версии эти дементоры находились здесь из-за меня. А люди, будучи ущемлёнными, склонны искать виноватых, поэтому отношение учеников ко мне заметно похолодало. Что Дамблдор не станет защищать меня, это я знал, но мне не было известно никаких других причин для пребывания дементоров вокруг Хогвартса. Возможно, Мальчик-Который-Выжил имел большее значение в местной политике, чем я предполагал, и кто-то не в меру глупый и усердный надавил из Министерства на директора, вынудив его потребовать охрану. Хотя директор у нас скользкий - чтобы он, да не вывернулся… нет, дементоры тут наверняка с его ведома и согласия, сколько бы он не делал постную мину и не закатывал глаза при каждом упоминании о них, всячески давая понять окружающим: «Видит Мерлин, меня принудили».

Допустим, дементоры охраняют здесь меня. Дамблдору это не нужно, но нельзя упускать из вида версию, что это понадобилось кому-то ещё. Следовательно, тот или те, кто настоял на охране, считают, что я нахожусь в опасности. И опасность эта - предположительно Сириус Блэк.

Допустим, дементоры охраняют здесь не меня. Следовательно, они охраняют что-то или кого-то ещё, и тоже от Сириуса Блэка. Всё упирается в Сириуса Блэка, а значит, нужно разузнать как можно больше о нём, чтобы выбрать наиболее вероятную версию. Если он хочет убить меня, то почему? Чтобы я не убил его, когда вырасту?

Если же он ищет что-то другое, то что?

К Дамблдору с такими вопросами не подойдёшь, это понятно. Но в Хогвартсе были ещё два человека, которые знали Блэка даже лучше, чем наш директор. Это профессор Снейп, который в те годы был в натянутых отношениях с моим отцом и, надо полагать, с его закадычным приятелем, а также профессор Люпин, которого гоблин из Гринготса назвал другом моего отца.

Оба профессора относились ко мне неважно, и я не представлял, как вызвать каждого из них на откровенность, да еще в таком щекотливом вопросе. Люпин выглядел мягче и податливей, поэтому я решил начать с него. В оставшиеся до Хеллоуина дни я пытался улучить удобную минутку для разговора с ним, но как-то всё не подворачивался случай. У меня даже сложилось впечатление, что Люпин избегает меня.