Бастет - Мы, аристократы - 3

- Есть очевидные вещи, профессор, отрицать которые не только глупо, но и подозрительно - как, например, то, что вы говорите со мной по приказу директора. Золотой петух на таверне был, заметная такая блестяшка, я видел её во время прогулок по Хогсмиду. Если он цельный, это несколько фунтов золота, не меньше.

- Золотой феникс, - поправил меня декан.

- Возможно, - покладисто согласился я. - Издали не разберёшь.

- То есть, вы считаете, что нападение произвёл Блэк из-за денег?

- Я только ответил на вопрос, почему кто-либо - неважно даже, Блэк или не Блэк - мог напасть именно на крышу, - я усмехнулся. - Если петух вдруг окажется позолоченным, злоумышленник будет жестоко разочарован.

- Вы сомневаетесь, что это был Блэк?

- В подозреваемые он, несомненно, попадает.

- Как по-вашему, могут у него быть сообщники в Хогвартсе?

- Не могу утверждать наверняка, но это вряд ли. Даже его бывший друг Люпин - непохоже, чтобы он рвался на помощь Блэку.

- А лично вы, Поттер - вы точно еще не успели познакомиться с Блэком? - Снейп подозрительно сощурился на меня в ожидании ответа.

- Увы, профессор… хотя у меня нашлось бы что сказать ему. Всё недосуг как-то… По слухам, за Блэком гоняется наш новый Избранный в компании Грейнджер и младшего Уизли, - в этом месте декан слегка приподнял бровь - он ничего не знал о закулисной возне грифов. - Спросите у них, насколько они преуспели.

- Откуда у вас такая осведомленность, Поттер?

- Профессор, не тратьте дорогое время на выяснение ненужных вещей, - мой тон получился чуть более небрежным, чем следовало бы. - Дамблдор знает это напрямик, без вас.

Глаза Снейпа расширились. Так получилось, что я невзначай зацепил одну из самых больных струнок в самолюбивой душе декана, упустив из вида общеизвестное правило - чем пренебрежительнее человек относится к окружающим, тем менее он терпим к такому же отношению в свой адрес. Снейп считал, что его окружают одни ничтожества. Он не только не скрывал, но и всячески подчёркивал, что считает ничтожеством меня. Казалось бы, это только справедливо, что и я считаю его ничтожеством, но Снейп от этого так взбеленился, что полностью утратил самообладание. В порыве ярости он ударил по мне легилименцией, чтобы силой вырвать тайну, в которой я так непочтительно отказал ему.

Моё Элузио он порвал как бумагу, но оно и не предназначалось для открытого противостояния. Зато дальше его встретила моя новая защита Куспидиа муро, специально разработанная, чтобы нанести вторженцу как можно больший вред. Я поставил её в прошлом году после ментального нападения Дамблдора и, откровенно говоря, надеялся, что он нарвётся ещё раз. Но старик с тех пор осторожничал, а теперь на неё налетел Снейп, словно конница на копья.

Вгорячах он атаковал мою память втрое дольше, чем следовало для безвредного отступления. Когда он отпрянул наконец, его глаза покраснели от полопавшихся сосудов, а из носа текла кровь.

- Вы, Поттер… - прошипел декан.

- Профессор, не знаю, как у вас с окклюменцией, но легилимент из вас так себе, - холодно сказал я, потому что счёл его нападение подлым. - Шарить в головах у беззащитных грязнокровок - это ваш потолок, а ко мне вы лучше и не лезьте.

Я и не шевельнулся, чтобы подлечить Снейпа, догадываясь, что это взбесит его снова. Сам он заметил, что с ним что-то не в порядке, только когда кровь из носа стала капать ему на мантию. Снейп раздражённо махнул палочкой, наложив на себя заклинания лечения и очистки, затем опять прошипел:

- Вы, Поттер, совсем страх потеряли. Погодите, нарвётесь вы у меня….

- Ну почему же, профессор, я опасаюсь вас, насколько вы того заслуживаете. Спиной к вам я не повернулся бы - но я не трепещу перед вами, здесь вы правы. Я ни перед кем не трепещу, профессор.

Снейп тем временем стал если не успокаиваться, то овладевать собой.

- Не помню, кому ещё удавалось так вывести меня из себя, - огрызнулся он. - Какая же вы несносная маленькая дрянь!

Я промолчал. В конце концов, обзываться - это плебейство.

- Вы даже не пытаетесь опровергнуть мои слова, Поттер, - продолжил он с нескрываемым злорадством.

- Я не мешаю вам заблуждаться на мой счёт, сэр. Если вы видите во мне только мальчонку-недоростка, которого считаете вправе попрекать отцом и называть несносной дрянью, это исключительно ваша личная проблема.

- А кого ещё я должен в вас видеть? - пренебрежительно фыркнул Снейп. - Уж не Избранного ли?

- Это уж вы сами разбирайтесь, сэр, а меня ваше мнение обо мне вполне устраивает. Почему я должен вправлять мозги человеку, всё удовольствие которого состоит в том, чтобы отрываться на зависимых от него детях? Есть этому хоть одна причина? Нет, профессор.

Снейп побелел от бешенства, но он уже вспомнил о самоконтроле и потому сдержался. Только его пальцы впились в подлокотники кресла.

- Не знаю, почему я до сих пор не убил вас, Поттер, - сквозь зубы процедил он. - Разве только потому, что Люциус всегда отзывается о вас с непонятным для меня уважением.

Я хмыкнул и пожал плечами.

- На то он и Малфой, чтобы быть дальновиднее.

Как ни странно, Снейп ничего на это не ответил. Установилось молчание, в течение которого он сверлил меня взглядом. Я тоже размышлял, и тоже о своём собеседнике. Опекун рассказал мне кое-что о своём бывшем подчинённом, чтобы я лучше понимал декана. Мать Снейпа, девица из некогда сильного, но ныне захудалого магического рода Принсов, вышла замуж вопреки воле родителей. По любви. За магла. За серость и пьяницу. В свои сопливые шестнадцать она вообразила, что разбирается в жизни, в парнях и в любви гораздо лучше, чем её родители. Что заслужила, то и получила - муж глумился над ней, бил её и сына, пропил всё, что мог, и свёл её в могилу гораздо раньше естественного для магов срока. И породила эту вот личность, приученную обходиться со слабыми по законам подворотни, на которых она воспитывалась.

- Я не понимаю вас, Поттер, - хмуро выговорил наконец декан. Означало ли это, что сейчас он честно пытался понять меня?

Я отрицательно покачал головой.

- Не меня вы не понимаете, профессор. В вашей картине мира вы безоговорочно подчиняетесь стоящему над вами Дамблдору. За это вы пренебрегаете равными вам преподавателями, а ученики безоговорочно трепещут перед вами. Вы не понимаете того, как я, будучи учеником, смею не трепетать перед вами и этим нарушать вашу картину мира. Поэтому я для вас - гадкая соринка в отлаженном механизме. Или, если вам так понятнее, игла дикобраза в котле с кипящим успокоительным зельем.

- Но вы и есть ученик, Поттер! Как вы смеете строить из себя непонятно что?

- Это потому что вы мыслите только сегодняшним днем, профессор. Мне осталось три с половиной года до совершеннолетия и четыре с половиной до выпуска, если к тому времени я еще останусь в Хогвартсе. Четыре года - это совсем немного.