Бастет - Мы, аристократы. 1-й, 2-й курс

Незадолго до каникул Хагрид расставил по банкетному залу двенадцать огромных ёлок. Наряжали их профессора МакГонаголл и Флитвик - основная ударная сила школы в трансфигурации и волшебстве. МакГонаголл создавала ёлочные игрушки прямо из осыпавшейся хвои и мелких веточек, а Флитвик развешивал мерцающие разноцветные огоньки как по ёлкам, так и по всему залу. Тем же способом профессора украсили стены фонариками и омёлой - и в зале стало празднично.

На каникулы разъезжались все слизеринцы, кроме меня. К себе меня приглашал Драко Малфой, но я заметил, что он зовёт меня нехотя - должно быть, с подачи отца - и отказался. Малфой не настаивал. С Ноттом мы очень сдружились, но Тед меня с собой не звал - видно, он и сам чувствовал себя у родственников лишним.

Гермиона тоже уезжала. Несмотря на то, что теперь и Нотт стал её другом, наши с ней дела она ему не выдала. В тех редких случаях, когда ей было что сообщить мне, она назначала мне встречу письмом через совятник, привязывая его к своей сове, чтобы оттуда его доставили домовики. Про Фламеля она ничего не нашла и очень от этого расстраивалась. Пришлось утешать её, сказав, что может, этого человека и приплели к интриге потому, что он ничем не прославился и о нём ничего не проверишь. Но отговорить Гермиону от поиска я не смог из-за её незыблемой веры, что если на свете что-то где-то когда-то существовало, об этом обязательно было где-нибудь написано.

Пора было задумываться о рождественских подарках. Сам я был равнодушен к подобным знакам внимания, но этикет требовал. Гермионе я знал что подарить, кроме поздравительной открытки - новейшую улучшенную модель самопишущего пера, такую же, какой я записывал лекции и рисовал портрет. У меня как раз было одно запасное, а у Гермионы, как я заметил, перо было самое простенькое.

Поздравительные открытки также требовалось разослать всем слизеринцам, с которыми у меня отношения были теплее нуля. То есть, всем однокурсникам, кроме Забини, которого раздражал сам факт моего существования, Митчелу Грею и Россу Форбсу со второго курса, подружкам-выпускницам Карин Гилрой и Джолин Флойд, которые иногда брали на себя роль моих мамочек, а также всем девчонкам с первого по третий курс включительно. Этим нужно было посылать одинаковые открытки, потому что если вдруг оказалось бы, что я выделил или обошёл вниманием одну из них, я за свою спокойную факультетскую жизнь не дал бы и ломаного пенса.

За открытками я послал в Косой переулок Хедвиг, нагрузив её запиской к продавцу и кошелёчком с парой галеонов. Сложнее было с подарком Нотту. Я представлял, что могло бы понравиться Теду, но у меня самого не было никакой возможности выбраться из Хогвартса за подарком, а привлекать для этого Малфоя-старшего - не тот случай, лорд Малфой меня просто не поймёт.

И тут я вспомнил о Филче, у которого были знакомые закупщики в магловской Англии. Предварительно переговорив со стариком, я выписал список названий научно-популярных книг, которые у меня уже были, прихватил к нему десяток галеонов и попросил накупить для меня книг такой же тематики, понадеявшись, что среди них найдутся подходящие. Завхоз выполнил мою просьбу за два дня, и в объёмистой стопке, которую он мне вручил, нашлись и книги, пригодные для подарка другу.

Филчу я тоже собирался сделать подарок. Открытку для старика я купил вместе с остальными, но мне хотелось порадовать его чем-нибудь ещё. Для покупок мои возможности были слишком ограничены, но я умел кое-что другое, и у меня возникла одна задумка.

Накануне Рождества я оделся потеплее и отправился в Запретный лес. Я не собирался отходить далеко от опушки, но обнаружилось, что нужные мне ёлки растут глубоко в лесу. Заходить туда считалось опасным, особенно по ночам, но сейчас был день, и я без происшествий нашёл пушистое колючее деревце. С помощью Секо я срезал с ёлочки букет веток, подыскал в окрестностях ещё несколько сучков и засветло вернулся в гостиную.

Там на диване сидел Снейп. Я поздоровался с ним и собирался пройти мимо него в спальню, но меня остановил жёсткий возглас декана:

- Где вы ходили, Поттер?!

Я обернулся к нему и не самым довольным тоном спросил:

- Простите, профессор?

- Я спрашиваю, Поттер, где вы сейчас были?

Да какое его дело, где я сейчас был?

- Профессор, где бы я сейчас ни был, я не делал там ничего предосудительного, клянусь честью, - сказал я. - Вас устраивает такой ответ?

- Нет, Поттер, не устраивает. Вы были в Запретном лесу, а туда ученикам ходить запрещено.

Откуда ему известно, за мной вроде бы никто не следил…

- С чего вы взяли… - я тем временем осматривал себя на предмет подозрительных чар. - Мерлин, следилка!

Снейп вскочил и схватил меня за плечи, уставясь мне в глаза. Его чёрный бездонный взгляд, казалось, проникал мне в мозг…

Хотя почему «казалось»? Именно проникал. Мой мозг отреагировал на вторжение быстрее, чем я это осознал. Секто! Эффуджо!

Я вдруг вспомнил ментальные техники работы с памятью. Вторжение в чужую память называлось легилименцией, а защита собственной - окклюменцией. Все эти техники были невербальными и использовали специальные приёмы. Существовало также заклинание Обливиэйт, заставлявшее человека забывать свои воспоминания, но оно не действовало на тех, кто был защищён от легилименции, потому что чужое воспоминание нужно было увидеть, чтобы перекрыть доступ к нему.

Секто вызывало белую режущую вспышку, которая ослепляла вторженца и затирала то немногое, что он успевал увидеть. А Эффуджо - эта хитрая ментальная защита была моим собственным изобретением. Как я до неё додумался, я не помнил, но знал это наверняка. Представьте себе систему прямоугольных клиньев с упругими зеркальными стенками, обращенных остриями к нападающему и оставляющих неприкрытыми только самые простые и незначительные воспоминания. Зеркальные блики, в которых отражается оставшаяся снаружи чепуха, мешают нападающему сосредоточиться, с гибких и гладких стенок соскальзывают любые усилия по их проламыванию, а силовое воздействие, попавшее между кольями, пропускается насквозь. И самое ценное в этой конструкции - она не требует почти никаких затрат на противодействие, поскольку сама по себе неприступна.

Это только дуболомы воздвигают в своём сознании каменные стены. И ломятся в них такие же дуболомы.

Оправившись от неожиданности, я стоял и наблюдал, как декан тщится проломить мою защиту. Лицо Снейпа исказилось от напряжения, глаза сощурились.

- Может, хватит, профессор? - предложил я Снейпу. - Спросили бы добром - я бы и так вам ответил.

Декан отвёл взгляд. Его пальцы разжались и выпустили меня, плечи обмякли. Он зажмурился и потряс головой. Я догадывался, почему - у него рябило в глазах от бликов Эффуджо.