Миа - Украденная жизнь

Хочу заметить, что уже второго сентября моего первого курса, все вещи, с которыми я приехал во всеми любимый Хогвартс, подверглись строжайшей цензуре, в соответствии с моей легендой и новой личностью. Исчезли нормальная не волшебная одежда и обувь, которую я сам покупал или которую мне дарили Дурсли. Остались только обноски Дадли, которые в свое время я не дал выкинуть, приспособив под рабочую одежду, в которой я красил у соседей заборы и стриг лужайки. Ну и, конечно, остались балахоны из магазина мадам Малкин. Вся дополнительная литература, которую я приобрел вопреки желанию Хагрида, тоже волшебным образом испарилась. Не говоря про не магические книги и учебники, по которым я планировал заниматься. Но были и новшества. Вместо моей вместительной и не обремененной тяжестью сумки, в ногах моей кровати теперь гордо занимал место гробоподобный сундук. На нем стояла клетка для полярной совы - «подарка» Хагрида. Нет, конечно же мои манипуляторы благотворительностью не страдали. И сундук и новая сова, были куплены за мой счет. Теперь, когда ключ от моего детского сейфа осел в бездонных карманах Дамблдара, он мог себе позволить и белее широкие жесты. Например, «Нимбус - 2000», которому я радовался как дурачок, был подарен мне за мои же деньги.

Но речь не об этом, а о том, как Грейнджер первый раз меня подставила. Сижу я и пытаюсь сообразить, зачем моей ненавистной тетке присылать мне какие-то задания из магловской школы. На пробу решать задачки по математике оказалось не так уж и сложно, даже захватывающе. Я настолько увлекся, что не заметил, как ко мне подошла любопытная Грейнджер. Есть у нее такая привычка совать свой нос куда не следует, и контролировать кто и чем занимается. Когда до нее дошло, что занят я вовсе не выполнением домашнего задания по трансфигурации, ее просто перекосило. Она закатила истерику, хоть я и не понял в чем ее претензии, или в том, что я смею заниматься «магловской ерундой» в священных стенах Хога, или она тоже жаждет приобщиться к «ерунде», но ей почему-то не сказали, что в волшебной школе можно изучать и магловские дисциплины. За разъяснениями она понеслась к Макгонагалл, которая не замедлила явиться по мою душу. Всем своим видом выражая недовольство и осуждение, она поволокла меня к директору. Дамблдор был озадачен. Собственно, как я потом выяснил, Устав Хога не запрещает учиться где-то еще параллельно, будь то магловское или магическое учебное заведение, или же постигать дисциплины в индивидуальном порядке с нанятым репетитором или без. Но разве для таких людей как Дамблдор пишутся законы, идущие в разрез с его планами? Директор разродился длинной речью о том, что новичкам очень трудно поначалу постигать азы магии. А так как я воспитывался у маглов, мне будет вдвойне сложнее постичь всю глубину и ширину магических премудростей. Поэтому не стоит отвлекаться и распыляться по мелочам, а необходимо сосредоточиться на том, что для меня действительно важно. Я же не хочу, чтобы мои отметки в Хогвартсе были хуже, чем у всех остальных? А если такое произойдет, то ему, директору, придется меня с позором отчислить, как бы он этого не хотел. Неужели я хочу снова вернуться в дом дяди и тети? Разговор директора, а точнее его монолог, велся под свежезаваренный чай, сладким, как патока голосом, приправленным ментальным воздействием. Конечно же, я не хотел возвращаться к ненавистным родственникам. Мне очень не хотелось подвести таких хороших людей и разочаровать их. Краснея и запинаясь, я просил прощения у Дамблдора и Макгонагалл, за то, что повел себя так необдуманно, и за то, что они могли подумать, что мне не нравится учиться в Хогвартсе. Конечно же меня простили. Как еще могли поступить такие хорошие люди?! Я был счастлив и готов за это прощение сделать все что угодно. С удовольствием и энтузиазмом под диктовку директора, я написал письмо тетке. Дескать, я так занят, что места математике просто нет, возможно, попозже я смогу продолжить изучать магловские дисциплины. Но сейчас, увы, мне не до этого. Мне очень нравятся новые предметы в этой школе, поэтому не стоит меня загружать еще и магловскими знаниями. Отправляя письмо с «подаренной» Хагридом совой, я был счастлив. Как все же хорошо, что в этой школе такой мудрый директор, который всегда поможет разобраться запутавшемуся ученику и не позволит случиться беде! Ведь меня могли отправить назад к ненавистным Дурслям! В гостиной факультета меня встретил торжествующий взгляд Гермионы. Вздохнув, я отправился играть с Роном в шахматы.

Да, Гермиона всегда уважала мнение старших. Их авторитет был неприкасаем. Даже если и случались какие-либо противоречия в ее сознании из-за полученных новых данных, вычитанных в так ею любимых книгах, за разъяснениями она бежала все к тем же «авторитетам». Там ей выдавалась «правильная» трактовка. Вот такая юная энтузиастка была прекрасной заготовкой на роль «друга» хоть неправильного, но Героя, за которым нужен глаз, да глаз. В отличие от Рона Уизли, она не страдала ленью, а вспылив, ее не несло выдать мне не нужную информацию. С ее точки зрения она обо мне искренне заботилась и помогала. Она проболталась только раз, когда была до смерти напугана. И то, я как-то тогда не задумался над ее словами, а потом мне просто подчистили воспоминания. Этот прискорбный случай «прокола» Гермионы произошел на третьем курсе, когда мы блуждали в петле времени и подстраховывали наших двойников. Тогда, наблюдая за тем, как к нашим вторым копиям приближаются дементоры, мы ждали, когда же появится призрак моего отца Джеймса Поттера и спасет нас от этого ужаса. Гермиона стояла рядом, кусая ногти, лепетала: «Ой, мамочки! Как же так, ведь по плану все было иначе». В итоге спасать себя пришлось мне же, вызвав, наконец, телесного Патронуса. Когда сердце стучит в груди как набат, а кровь застывает в жилах от ужаса и необратимости ситуации, мне было вовсе не до нервного бормотания подруги. В остальном она образцово-показательно выполняла роль моего поводыря.

Я могу только догадываться, когда ее приставили ко мне. Все же после случая с троллем Рон чересчур быстро оттаял. То она была «заучкой», а то вдруг «свой парень». Ну, начислили нам несколько баллов благодаря тому, что Грейнджер соврала. Но, ни до, ни после, Уизли не заботил уровень баллов факультета, разве что в контексте того, как это отразится на нем. От своей лжи Грейнджер «заучкой» быть не перестала, а попав в разряд нашего «друга», выносила мозг с завидной регулярностью. Грейнджер, как маглорожденная не могла не потребовать компенсацию от администрации школы, ведь подобное разгильдяйство могло стоить ей жизни. А у нее, для сравнения, до Хога был опыт пребывания в нормальной школе, где в обязанности учителей все же входит забота об учениках. Конечно, ей тоже могли подправить память, но почему-то, мне кажется, что Грейнджер уже зарекомендовала себя так, что с ней целесообразнее было договориться, с выгодой для обеих сторон. Это и подтверждает реакцию Уизли на внезапно обретенного «друга». Чего уж тут, раз Рон не справляется со своими обязанностями - получите нового ответственного друга.