ИлеRен@ - От ненависти до любви

МакГонагалл сама испугалась за своего ученика. Не потому, что он был Надеждой волшебного мира, и если бы он попал в лапы Люциуса, то всему бы пришёл конец. Нет, просто мальчик был на её факультете, и она не могла допустить того, чтобы его убили. Да и не только из-за этого. Ей было жаль Гарри, она сочувствовала ему, его трудному детству. Ведь она первая узнала, что представляли собой Дурсли на самом деле. Минерва гордилась Гарри, его храбростью, мужеством, тем, что он был таким хорошим человеком и достойным учеником своего факультета. Дурсли закалили его, и теперь Гарри было сложно сломать, но МакГонагалл не знала, что он уже сломался. Его детство ушло слишком рано, на его глазах погибли Седрик и Сириус - Гарри пережил больше, чем кто-либо другой в своём возрасте, и не каждому взрослому магу выпадало столько испытаний.

- … если бы не Минерва. Она успела остановить Люциуса - тот уже направлялся сюда. Она смогла убедить его, что здесь ничего нет. Не знаю, как ей это удалось, но Люциус отступил. На то Минерва и гриффиндорка. Но боюсь, что таким поведением она только усилила его подозрения, вряд ли Малфой ничего не заметил. Он может явиться сюда ещё раз, - тихо закончил Снейп. Он был очень благодарен декану Гриффиндора, по крайней мере, они смогли выиграть время. Но Гарри всё равно придётся остаться здесь: подземелья и кабинет директора были самыми защищёнными местами Хогвартса. Профессор сомневался, что Лорд оставит свои попытки выяснить местонахождение Гарри Поттера, так что мальчику здесь будет безопаснее. Снейп и сам не понимал, что чувствовал по этому поводу. Нет, ему не было жаль, он ведь сам предложил это, но Северус не знал, будет ли Гарри здесь хорошо. Вряд ли его обрадует мысль о том, что ему придётся остаток каникул провести в подземелье, жить с самим Северусом Снейпом. Конечно, Гарри согласился, но вдруг он сделал это только из-за того, что здесь его жизнь была в относительной безопасности? Может, на самом деле Гарри его так же ненавидит, как и раньше?

- Значит… значит, мне всё-таки придётся остаться здесь? - почти шёпотом спросил юноша.

- Да, - зельевар опять прикрыл веки. Он не хотел видеть разочарование в зелёных глазах Лили. - Я знаю, Поттер, что тебе не хочется оставаться тут, но мы попытаемся найти ещё одно безопасное место, и ты сможешь уйти туда. Тебе больше не придётся тер…

- А кто сказал, что я не хочу? - перебил его Поттер и сразу же прикусил язык, понимая, что только что ляпнул.

Снейп резко открыл глаза и взглянул на слегка покрасневшего Гарри. Тот сидел на диване, сжавшись в комок, и заинтересованно разглядывал свои колени. Северус не мог поверить в то, что только что услышал. Неужели мальчик сам, добровольно, желает остаться в подземельях вместе с ним? Куда подевался тот Поттер, который терпеть не мог Северуса Снейпа и всё то, что с ним связано?

Гарри, почувствовав на себе удивлённый взгляд учителя, поднял голову и встретился с ним взглядом, будто подтверждая свои слова.

- Ты…

- Да, - снова перебил его юноша, предугадывая вопрос Снейпа.

- Хорошо, - ответил зельевар. Его голос вновь стал холодным, но ненависти в нём больше не было. Гарри прекрасно понимал, что за этим профессор пытается скрыть облегчение, поэтому не обратил внимания на перемену.

С минуту они молчали, каждый думал о своём. Наконец, профессор оторвался от созерцания огня и, посмотрев на часы, сказал:

- Уже слишком поздно, пора ложиться спать. Надеюсь, ты помнишь, где находится твоя комната, и не заблудишься в четырёх углах, Поттер?

- Нет, сэр, - Гарри никак не отреагировал на эту колкость. Подумаешь! Просто Снейп делает это чисто машинально, скоро он привыкнет к тому, что Гарри живёт с ним.

Кивнув, Снейп встал и поспешил к себе. Гарри смотрел ему вслед, и его губы растянулись в хищной улыбочке: он не собирается терять здесь время даром - попытается сделать из бесчувственного профессора нормального человека. Даже если для этого придётся пустить в ход «поттеровские» методы. Нет, юноша не планировал сживать Снейпа со света или сделать из него заику, как Квирелла, это было бы верхом неблагодарности по отношению к зельевару.

«Буду действовать через себя» , - решил Гарри. - «Уж я-то постараюсь как-нибудь развеселить Снейпа. Пора его перевоспитывать».

Зайдя в свою комнату, Гарри огляделся, ещё раз рассматривая всё вокруг, и, глупо улыбнувшись, подумал: «Ну что ж, здравствуй, новый дом!»

Глава 16. Пытка на двоих: связанные одной болью. «Папочка Северус»

Тёмный зал поместья наполнился криками пожирателя, лежащего на полу и изгибающегося от невыносимой боли. Над ним навис, словно сама смерть, человек в чёрной мантии. Если его вообще можно было назвать человеком: внешность никак не соответствовала этому, да и тот мужчина, который сейчас корчился под мучительными пытками, не назвал бы его так. Людям не присуща подобная жестокость. Малфой слышал о маггловских войнах, они иногда доходили до волшебного мира, но колдуны не вмешивались в это. Даже тогда люди не упивались болью и мучениями так, как это в настоящий момент делал Тёмный лорд. Малфой знал про Вторую Мировую войну, считающуюся самой жестокой войной как во времена волшебников, так во времена магглов, но ведь враждующие стороны не пытали своих людей - только врагов, а для Волан-де-Морта, что враги, что союзники - он был жесток ко всем. Такая у него натура - приносить боль. Люциус и сам любил это занятие, но когда было больно ему… Малфой ненавидел быть слабым, ни при людях, ни в одиночестве. «Малфои должны быть сильными!» - так говорил он своему сыну, но когда дело касалось Тёмного лорда, все правила и принципы отходили на второй план.

Пожиратель сильнее сжал зубы, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. Его опять наказывали за провал плана: попытка обнаружить Гарри Поттера не увенчалась успехом, и Волан-де-Морт снова был в ярости. Люциус не понимал логики Тёмного лорда: тот всегда возлагал на Малфоя ответственность за свои планы, и всё равно, после очередной неудачи, он снова звал Люциуса. Конечно, Малфой проваливал не каждую миссию, но это бывало довольно часто. С чем это было связано, он не знал. С его невезучестью или с тем, что каждый раз кто-то обязательно вмешивался, и все попытки летели к чертям. Виноват был Малфой в этом или нет - он каждый раз становился жертвой мрачных утех Тёмного лорда.

Малфой от боли расцарапал ладони до крови, но это была пустейшая мелочь по сравнению с тем, что происходило со всем его телом. Будто ножи втыкали и вытаскивали обратно, и так раз за разом. Но вдруг всё закончилось, боль отступила так же внезапно, как и началась.

- Встань, мой скользкий друг, - голос был еле слышим, так как в ушах гудело. Собрав последние силы и волю в кулак, Малфой медленно поднялся и встал напротив Волан-де-Морта, чуть покачиваясь.