АuntВellatriss - Рыцари песка и тумана

- Нет, спасибо. Я не большой поклонник поэзии.

- Разве? - мужчина изумленно изогнул бровь. - У меня сложилось иное мнение.

- В самом деле? - резко осведомился Малфой, чье терпение истощалось со страшной скоростью.

- Пожалуй, я подарю ее тебе, - решился торговец, странно улыбаясь.

- С какой это радости?! - вскинулся Драко, которого эта дребедень не могла заинтересовать ни в качестве покупки, ни тем более, безвозмездного дара. Мерлин упаси, связаться с жалким, грязнокровным...

- Клетки нужно ломать, а не жить в них. Только сильный способен сломать клетку.

Извини, парень, рано закрываюсь сегодня; у меня праздник, выдаю замуж старшую племянницу. Так что? Берешь?

- Пожалуй, - ляпнул Малфой прежде, чем толком подумал, на что соглашается.

- Вот и славно, - подвел итог торговец. - Удачи тебе, малый. Будет время - заходи, - сказал он, поспешно выпроваживая Драко и захлопывая дверь прямо перед носом молодого волшебника.

Очнулся Малфой за два квартала от лавки. Какой леший занес его туда, он не смог бы внятно объяснить, даже имея на то неподдельное желание. Невзирая на то, что шел он явно своими ногами, парень не помнил ни ярда пути, который он преодолел, и не вспомнил бы, наверное, под Круциатусом. Слабость накатывала волнами. Появилась даже предательская мыслишка хлопнуться в обморок вторично прямо на улице и лежать, изображая хладный труп, до тех пор, пока не подоспеет помощь. Мыслишку с некоторым сожалением пришлось отбросить ввиду ее малодушности.

Нарисовав в воображении озаренное радостью лицо Поттера на его, Драко, похоронах, слизеринец окончательно уверился в том, что сдастся только, когда этого настоятельно потребует Великий Мерлин, явившийся верхом на хромом гиппогрифе в сопровождении Северуса Снейпа по левую руку и Сириуса Блэка - по правую. Проще говоря - никогда.

Не помня себя, Драко вихрем ворвался в первый попавшийся на глаза паб и забаррикадировался в мужском туалете.

Но самое большое потрясение дня ждало юного мага впереди, оно случилось, когда тот попытался произнести заклинание от головной боли, направив острие палочки на свой многострадальный висок. Впрочем, произнести-то его сын Люциуса и Нарциссы произнес... Боль никуда не исчезла, а вгрызлась в мозг с новой силой.

Что за?!

Юноша оторопело посмотрел на предмет, который стискивал непослушными пальцами.

Дурной сон какой-то... Ерунда! Вместо гладко отполированной волшебной палочки рука сжимала... тонкий ивовый прутик. Юноша закрыл глаза, открыл… Прутик, как ни в чем не бывало, продолжал торчать из побелевшего кулака.

Драко издал нечто среднее между всхлипом и рычанием, и остервенело затряс несговорчивой деревяшкой. Прутик, мотаясь из стороны в сторону, стоически вынес все выпавшие на его долю испытания, ничем не уронив собственного достоинства. Словно в тумане, парень запустил мелко подрагивающую кисть в карман брюк...

...и издал вздох, исполненный вселенской скорби.

Магических денег не было, исчезли не только золотые галеоны, но и горстка серебряных сиклей. Изящное портмоне из сыромятной кожи малой Венгерской Хвостороги оказалось доверху наполнено мелким океаническим песком, который тут же был подхвачен порывом теплого ветра, ворвавшегося в полуоткрытое окно, и развеян по полу. Маггловские наличные остались целы, быть может, потому что лежали в куртке, а не в кошельке. Сорок или тридцать фунтов. Наверное, этого хватит, чтобы оплатить заказ… Драко имел смутное представление о ценности банкнот, которые были в обороте у простецов. Но на всякий случай, отправляясь на прогулку за пределы поместья, он брал с собой несколько хрустящих бумажек, раздобыть которые ему когда-то помогла Трейси, довольно лояльно относящаяся к слизеринским полукровкам и оттого способная выудить у них все что угодно…

Походкой нетрезвого соплохвоста Малфой направился обратно в зал. По-видимому, лихорадочная работа мозга как-то не так сказывалась на утонченных аристократичных чертах его породистого скуластого лица. Едва юноша закрыл дверь общественной уборной и сделал пару шагов по направлению к стойке, как почувствовал на себе несколько настороженных взглядов.

- Простите, сэр, могу я заказать бокал хорошего вина? - обратился Драко к бармену, очень стараясь казаться дружелюбным. Выходило из рук вон плохо.

- Э... мальчик, а не хочешь ли ты попытаться убедить меня в том, что ты совершеннолетний? - ядовито спросил седой человек с проницательными карими глазами.

Волшебник мрачно скривился, запоздало припомнив, что в маггловских семьях дети достигают зрелости в восемнадцать лет. Так что ему, не пережившему и семнадцатой весны совершеннолетия магического, ловить здесь абсолютно нечего.

- Но ведь попытка не пытка, не так ли? - обворожительно улыбнулся подросток, поворачиваясь к мужчине спиной. - До свидания, Крис, спасибо за ленч.

Барме в оцепенении смотрел вслед высокому худощавому мальчику со светлыми, почти белыми волосами. Крис... это имя было выбито на серебристом бейджике, приколотом к ткани белоснежной рубашки на его груди. Вот только в полумраке дымного зала для курящих редко кому из посетителей удавалось разглядеть его...

Очень редко.

Глава 2. «Ангел» западного окна

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ 2: не всегда все является тем, чем, кажется на первый взгляд.

Гермиона Грейнджер равнодушно смотрела в окно. Острое чувство потери чего-то важного медленно, но неотвратимо раздирало душу острыми кошачьими коготками.

Девушка машинально вырисовывала на клетчатом листе бумаги замысловатые значки и фигурки. Опустив глаза и наткнувшись рассеянным взглядом на плоды своего творчества, она жалобно ойкнула.

Снова рецидив. Но такой незначительный... наверное, не стоит ставить о нем в известность маму? Ничего ведь не произошло.

И как ей порой может всерьез казаться, что во всех этих палочках и закорючках есть хоть толика здравого смысла?! Ни черта же непонятно.

К тому же, специалист-языковед сказал, что никогда в своей практике не встречал ничего похожего, просто набор случайных символов. Это же логично...

...Но один значок почему-то до боли напоминал классическую руну «эйхваз», что по ее, Гермиониному, разумению значило «защита», а другой вполне мог сойти за «квисту», дословный перевод которой гласил - «излучина реки».

Невысокая хрупкая девушка мерила комнату шагами из угла в угол, словно заведенная. Под светло-карими миндалевидными глазами залегли тени насыщенного синего оттенка, что в сочетании с тонкой бледной кожей производило удручающее впечатление. Облизывая пересохшие губы, Гермиона тщетно старалась вспомнить, не причиняла ли она в течение своей юной жизни кому-нибудь зла, за которое Бог мог назначить ей столь жестокую кару. Настоящего Зла.