Аллеранс - Лед, ветер и пламя

Неизвестность пугала, но желание сотворить нечто, сопоставимое с подвигами Поттера, подталкивало Драко к намеченному. Прежде всего, он удостоверился в наличие всех ингредиентов в лаборатории для необходимого зелья. Осталось не так уж много: написать пару писем и назначить время...

Время… Его не было у Драко еще недавно. Они ходили с Гарри парой и не могли оторваться друг от друга. Но теперь он, Малфой, частенько бродит по дому часами, пока брюнет читает очередной древний фолиант. Поэтому в первый же свободный от похода с Люциусом день, он, наконец-то, решился.

* * *

Драко присел у письменного стола и замер с пером над пергаментом. Как, оказывается, сложно выразить на бумаге «Прости» и «Прощай»…

«Мой дорогой и любимый отец!

Смогу ли когда-либо оправдаться перед тобой за ту боль, что причинил и вновь причиняю тебе? Но ты же поймешь и простишь своего наследника, не так ли?

Я хотел славы и признания. Надеюсь, теперь я получу их сполна.

Не бросай, пожалуйста, Гарри. Ты необходим ему!

Прости, если сможешь. Я люблю тебя!

Драко (Дрейк, как называла меня мама)».

Малфой перечитал написанное. Это было трудно, но… как же ему написать второе?.. Как не скатиться до пафоса или до сентиментальной чуши? «Что же ты плачешь, моя Моргана? Обманул тебя твой наследник. Прости непутевого юношу», - подумал Драко и вздохнул. Мысли не хотели складываться в слова и ложиться на пергамент.

Но день клонился к закату, и медлить было нельзя. Поттер очнется от книжек, вернется отец… Надо спешить. Надо покончить это, и дело с концом. Он представил, что Гарри смеется и говорит с укором: «Надо было дождаться меня! Мы так похожи!»

Драко улыбнулся этой картинке и решительно взял перо.

«Гарри!

Я так хотел быть рядом с тобой. Я стремился к славе, чтобы обратить на себя твое внимание. Я опять иду к той цели, но уже по другой дороге. Почему же я вновь не позвал тебя? Я не знаю. Просто хочу показать, что был рядом, до конца, до того предела, чего ты так ждешь от своих друзей.

Мы же стали друзьями, Гарри? Я надеюсь на это!

Прости и прощай. Я люблю тебя! Драко».

Малфой свернул свиток, не перечитав, и отнес оба письма в столовую, где вскоре должны собраться на ужин отец и Гарри. «Простите, но я должен это сделать сам», - шепнул он и поспешно выскочил из комнаты, чтобы спуститься в лабораторию.

* * *

Больше не мешкая, Малфой-младший приступил к изготовлению зелья. Впрочем, он заранее подготовил ингредиенты и воду, и теперь ему осталось лишь следовать инструкции. Рецепт был довольно сложен, но молодой человек недаром учился у одного из выдающихся зельеваров Великобритании Северуса Снейпа и был его лучшим учеником. Поэтому вскоре зелье приорело нужную консистенцию и цвет.

Пора было опускать медальон. Вынув его из кармана, Драко в последний раз задумался, чей портрет скрыт внутри. Ему приходили в голову три варианта: Салазар, Меропа или Том - возлюбленный девушки, помещенный туда ею поверх или вместо прежней фотографии.

К сожалению, это праздное любопытство он не мог удовлетворить. Старинное украшение, став крестражем Волдеморта, не стоило открывать, если ты не самоубийца. Впрочем, уничтожение тоже могло привести к смерти. Но Драко старался не думать об этом сейчас. Погладив почти живую змейку на крышке и подмигнув ей, он разжал пальцы.

Издав тихий всплеск, медальон утонул в вареве. Тоненькая струйка песка в часах начала легко сбегать из верхней части в нижнюю, убавляя минуты жизни… «Почему такой пессимизм?» - возмутилась Моргана. «Я не Дамблдор, а просто молодой парень, рядом с которым никого нет», - ответил ей Драко, глядя на бег песчинок и мерцание зелья. « Эх, Гарри, Гарри! Сидишь там и не слышишь меня! Встань рядышком, опусти свою руку на мое плечо. Нет, не слышишь! А мне так хотелось бы, мне, не Моргане… » - мелькнуло в его голове.

Почти в тоже мгновение над котлом появилась зеленоватое облако, так напоминающее отсвет от Авады Кедавры и от знака смерти над родным замком. Следом возник призрак Салазара Слизерина и ухмыльнулся. Затем он растаял, уступив место огромной змее, которая начала завораживающий танец.

Все быстрей и быстрей двигалось мощное тугое тело, все стремительней раскачивалась голова змеи. С ее острых зубов сочился яд. Драко, не мигая, смотрел на нее, не в силах не то что убежать, но даже сдвинуться с места.

Резкий выпад змеиного тела, удар головы в плечо. Ядовитые клыки впились в кожу, разрывая плоть. «Интересно, мне это кажется или она материализовалась?» - с отстраненным интересом подумал Драко. Косвенным ответом стал яд, который пронесся по его венам к сердцу, стискивая, затрудняя дыхание.

«Я еще повоюю», - невесело усмехнулся блондин и на пределе своих сил заставил себя взмахнуть руками. Из кончиков пальцев вырвались несколько молний, которые ударили в котел, сминая и разрушая его, убивая магическое создание и уничтожая крестраж.

- Гарри… - прошептал Драко с последним вздохом и неподвижно рухнул на холодные мраморные плиты подземелья...

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.

Часть 3. Пламя. Между ангелом и бесом

Глава 1 Болезнь

Из всех спален в особняке эта была самой большой, самой светлой и самой шикарной. Стены обтянуты светло-зеленым шелком, расписанным коричневыми иероглифами, серебристыми веерами и маленьким красными китайскими фонариками. Дорогие серо-зеленые шторы занавешивали огромные арочные окна.

Кровать была такой широкой и мягкой, что это вызывало в нем смех. А этот безумный балдахин, серебристый и полупрозрачный! Ну, скажите на милость, кому это нужно? Ему? Упаси Мерлин! Хозяину спальни?.. Возможно, как и темно-зеленые (или черные) простыни, струящиеся, шелковые…

Шикарный трехстворчатый шкаф, полный нарядов. Туалетный столик с разными баночками, флакончиками, кремами, духами и туалетной водой. Каждая вещичка - произведение искусства. Зачем это все парню, не понятно. А это огромное зеркало в полстены, от потолка до пола, делающее комнату еще больше. В нем отражалось все: от окон до кровати…

Как он смеялся над этой спальней и ее новым обитателем. Как ненавидел теперь, проведя здесь уже месяц. Он мог сидеть неподвижно на краю несуразной кровати часами, безвольно опустив голову и руки, забывая есть и спать, отощав и ослабнув, всматриваясь в худого юношу, что раскинулся на ней в бреду.

Слипшиеся белые волосы разметались по темному шелку. Они потеряли блеск и упругость. Мраморная белая кожа кажется прозрачной. Узкие ладони с тонкими пальцами, которые вцепились в скользкую простынь, проскальзывая и не сминая. На лице остались только глаза: распахнутые и невидящие. Временами юноша стонал и бредил.