Mummica - Лучше поздно

Прежде чем заняться второй рукой, я на мгновение поднимаю на него взгляд, и вижу, что он откинулся на высокую спинку и наконец позволил себе прикрыть глаза, но морщинка между сведенными бровями показывает, что ему все еще больно. Ничего, он у меня и обезболивающее выпьет, никуда не денется… да и какая теперь, к дементорам, разница.

Это удается сделать даже раньше, чем я думал - вторая рука обожжена немного меньше, я заканчиваю с ней довольно быстро, осторожно пристроив ее на столе, откупориваю флакон и, поднявшись, сам подношу его к бледным губам - как в понедельник. Только в отличие от того раза он, не сопротивляясь, послушно выпивает все зелье - и через пару минут я почти физически чувствую, как боль оставляет его, уходит, словно волна во время отлива. Но морщинка между бровями остается такой же глубокой.

- Спасибо, - произносит он, открывая глаза, и я понимаю, что боль из его взгляда никуда не делась, только теперь это не физическая боль.

- Пожалуйста, - тихо отвечаю я. Прослеживаю направление его взгляда - и вижу, что он устремлен на пергамент, по-прежнему валяющийся на полу.

Мать твою… Устраняя последствия, я и думать забыл о причине. А причина - вот она. Мокнет в луже. И факультетский герб, который оттиснут в правом верхнем углу… Страшась признаться себе в догадке, я поднимаю свиток - и в глазах темнеет от стыда и ярости.

Гриффиндор. Первый курс. Какой-то Сэмюэль Брэдшоу - я его даже не знаю… да какая, к черту, разница? Ему-то Снейп что сделал?!

Если он сейчас что-то скажет… Мерлин, он может сказать все, что угодно, и я ни слова не возражу. Это… это…

- Это - или что-то подобное - когда-нибудь должно было случиться - его спокойный тон совсем не вяжется с усталым потухшим взглядом. - Что вы так переживаете? Меня, - уголок тонкого рта вздергивается, - не слишком любят в этой школе даже первокурсники… и у них есть на то причины.

- Сомневаюсь, чтобы этому Брэдшоу Дамблдор приходился дедушкой, - хрипло выговариваю я. - Не оправдывайте их. Это… это гадко и подло.

- Это всего лишь последствия безнаказанности, - он пожимает плечами. - Разве вам с вашей мантией-невидимкой незнакомо это чувство?

- Но я никогда никому не вредил, - бормочу я. - Или вы о той шкуре бумсланга и жаброслях? Да не брал я их, клянусь Мерлином… хотите, выпью Веритасерум?!

- Да бросьте вы, - забывшись, он машет рукой, но от боли вроде не вздрагивает - и в его взгляде, слава богу, появляется что-то похожее на насмешку. - Ваше благородство и без сыворотки просится наружу, ну а то, что это замечательное качество присуще не всем гриффиндорцам, я усвоил еще будучи школьником.

Конечно, он намекает на Мародеров, и мне становится совсем паршиво. Я всегда стыдился того, что мой отец и Сириус издевались над Снейпом, и никогда не считал их поступки ни геройством, ни даже обычной мальчишеской дуростью - слишком много сам натерпелся унижений. А этот пакостник Брэдшоу, выходит, взялся возрождать славные факультетские традиции?!..

- Я заставлю его извиниться, - мрачно говорю я. - И мне плевать, кто и что скажет или подумает. Человек не должен начинать жизнь с таких поступков.

- Передо мной? - насмешка стремительно сменяется изумлением. - Вы… заставите?..

- Перед вами, - я пытаюсь выдержать его взгляд.

Если он продолжит так на меня смотреть… Но он первым отводит глаза, и я почти готов поблагодарить его за это. Еще секунда - и я склонился бы к нему и сделал бы то, о чем вчера только подумал - прижался бы губами к синеватым впадинкам под нижними веками.

А потом коснулся бы бледной щеки.

А потом…

Хватит. Я не сделал этого вчера. И никогда не сделаю, что бы к нему ни чувствовал. Если только в воскресенье… но сейчас не время об этом думать.

Сейчас для верности нужно еще раз смазать его ожоги - первый слой мази уже впитался. Я протягиваю руку к баночке, но он опережает меня и сам зачерпывает немного мази кончиком пальца.

- Благодарю, теперь я уже смогу справиться сам, - он сосредоточенно разглядывает багровые отметины, осторожно втирая в них мазь. - Но буду очень признателен, если вы найдете перчатки - для закрепления эффекта. Кроме того, надев их, я смогу закончить проверку.

- Ну уж нет. Перчатки я вам найду, но о проверке сегодня можете забыть, - заявляю я, поднимаясь. - Сначала я сам проверю каждый пергамент на заклятия, вдруг еще какой-нибудь умелец решил устроить вам сюрприз… только сегодня у меня нет настроения.

- Какое у вас переменчивое настроение, - усмехнувшись, он тоже встает и, натягивая черные шелковые перчатки, интересуется: - Тогда, может быть, у вас есть настроение попробовать подарок Драко? Признаться, я не отказался бы сейчас от бокала вина, но одному пить как-то…

- А вы сможете держать бокал? - удивленно спрашиваю я.

- Ну, я же собирался еще поработать. Боли я пока не чувствую, наоборот, - он осторожно шевелит пальцами, - чувствительность немного снижена. Это очень эффективная мазь, знаете ли…

- Потому что изготовили ее вы, - насмешливо заканчиваю я. Не отвечая, он гордо вздергивает подбородок, и я, улыбнувшись, вдруг чувствую себя третьекурсником, сбежавшим в Хогсмид из-под строгого надзора.

Впереди два дня, в которые ни меня, ни его никто не будет контролировать. Я позволю ему отдыхать столько, сколько он захочет - ну, или работать, если ему взбредет в голову. Мы закончим в лаборатории - всего одна полка осталась. И - чем черт не шутит - вдруг в спокойной обстановке он сможет вспомнить, зачем приходил сюда неделю назад.

А сейчас - почему бы и впрямь не попробовать малфоевский подарок? Я не поцеловал его - но вина-то я могу с ним выпить.

Собрав разбросанные по полу пергаменты и осушив лужу, я беру со стола бутылку и выхожу в гостиную. Достаю из слизнортовского шкафчика два фужера на высоких ножках и, усмехнувшись, наполняю их рубиновой жидкостью, аромат которой заманчиво щекочет ноздри, едва я раскупориваю бутылку. Надо же, у Слизнорта есть даже засахаренные фрукты - наверное, Дамблдор когда-то угостил. Высыпаю яркие дольки в хрустальную вазочку, критически оглядываю низкий столик - романтический ужин, черт побери! - и, подумав, гашу все факелы, кроме двух, над камином, так что комнату теперь освещает только их неяркий свет и отблески каминного пламени.

- Создаете атмосферу, Поттер? - усмехается он, входя в комнату.

- Стараюсь, - киваю я и взмахом палочки призываю из лаборатории плед - разумеется, он его там забыл. - Накиньте. Здесь нежарко.

- Как неромантично.

- А горячее молоко еще неромантичнее - хотите?

- Нет уж, увольте, - он насмешливо морщится, набросив плед на плечи и усаживаясь в кресло. - Но благодарю за участие. Обо мне никогда так не заботились.

Он уже говорил это - в воскресенье, у Макгонагалл, но теперь он произносит эти слова мягко, почти без иронии, и я неопределенно пожимаю плечами - в самом деле, что ему ответить?