Lafaet - Назад в прошлое

- Потому что это дает мне шанс выиграть.

- Что выиграть!? Что может быть настолько важным, чтобы творить подобное? - Драко был напуган, растерян, но полон решимости докопаться до истины.

- Магический мир? Твое счастье? Мое? Знание, что детей волшебников не будут выращивать в камерах, чтобы те потом стали производящими магию генераторами?! Это достаточная для этого зверства причина!?

- Кто ты? - Драко отпустил его руку, и сделал шаг назад, и тогда Гарри показалось, что его мир рухнул с диким скрежетом и звоном бьющихся надеж. - Ты ведь не Поттер…Откуда…

- Драко, прошу…

- Нет, нет, - блондин замотал головой. - Я не понимаю… Я закрывал глаза на эти странности, но сейчас… Кто ты?!

- Я - Гарри Поттер, разве тебе этого недостаточно?

- Нет, Гарри Поттер мне этого твою мать недостаточно! - на место растерянности пришел гнев. - И если ты планируешь быть со мной до конца времен то тебе лучше стать более откровенным на счет своего прошлого и остальной необъяснимой фигни, что твориться вокруг тебя!

Поттер расслабился и выдохнул, кажется, буря миновала и Драко все таки решил остаться с ним.

- Не смей мне тут расслабляться, Гарри чертов Поттер! Ты мне все расскажешь, уж будь уверен! Идем, вылечим твою дурацкую руку!

- И вовсе она не дурацкая. Ау! Драко ты с ума сошел, тут сквозная рана! Черт возьми! Ау! Я понял, заткнулся.

40 глава

Хозяин паба «Дырявый котел» смотрел на их братию с легким прищуром, облокотившись о барную стойку и обнимая двумя ладонями полупустой стакан с огневиски.

Вокруг Гарри столпились авроры - опытные волшебники, взрослые мужчины, люди, пережившие не одно смертельное сражение. Они сомкнули ряды живым кольцом, с Гарри Поттером в середине, опустили головы, едва соприкасаясь друг с другом плечами, делясь дорожной пылью на своих мантиях с собратьями.

Беллатриса вместе с мужем и его братом сидели за выскобленным дубовым столом и не смотрели в их сторону, в то время как Антонин Долохов, опираясь руками о край того же стола, наоборот, внимательно следил за каждым движением авроров, словно боясь пропустить какую-то важную деталь.

Драко застыл вне круга восковой фигурой, на его плече лежала крепкая ладонь Северуса Снейпа. Мужчина искоса бросил острый взгляд на стоящего рядом с ним Рона Уизли - необычайно серьезного, резко повзрослевшего за этот год - и легко мазнул по широкому рукаву мантии согнутыми пальцами. Рон обернулся на уже не смотревшего в его сторону профессора и грустно улыбнулся. Боязливо протянув руку, он коснулся запястья мужчины кончиками ледяных пальцев, чтобы тут же, словно обжегшись, отдернуть их. Уши Рона Уизли пылали в этом застывшем перед смертельной битвой мгновением. Между бровей Снейпа появилась ломаная скорбная линия.

- Я не буду говорить длинных и пафосных речей. Всех нас здесь связало лишь одно: долг перед собой, родными, близкими, магическим миром и нежелание быть под пятой чужой власти. Многие из нас, возможно, больше никогда не вернутся и одиннадцать заклятий Avis трижды будут выпущены в небо. Поэтому крепитесь. Пусть ваши сердца раньше вступят в бой, чем ваши руки. Пожелайте подвергаться опасности один перед другим, и вы будете спасены.

Гарри поднял голову и пристально всмотрелся в лицо каждого своего боевого товарища и только потом позволил себе улыбнуться.

- Ну, а теперь, кхм. Я поставил вас в круг, ребята, пляшите, как умеете!*

Волшебники разразились, громовым смехом, который буквально разорвал тягостную тишину. Гарри схватил с каминной полки горшочек с дымолетным порошком и швырнул щедрую горсть в слабо потрескивающий огонь. Вспыхнуло изумрудное пламя, растрепав и без того спутанные длинные вихры, и Поттер шагнул в камин, напоследок коснувшись пальцами зеленой бусины, приколотой к мантии.

- Potestatemtholo,* - прокричал Гарри, вылетая из камина в министерский Атриум.

Сразу несколько разноцветных лучей врезались в прозрачную стену, послышались гневные крики, улюлюканье довольно скалящихся Пожирателей Смерти. Авроры, появившиеся следом, тут же возводили защитные купола и сгрудились вокруг Поттера.

- Excita!*

Сверкающий между противниками черный мрамор пола покрылся глубокими бороздами и треснул, а затем взвился вверх высокими осколками, как цепь острых горных хребтов. Гарри резко взмахнул палочкой, еще выше возводя защитную преграду, пока косые проклятия с шипением врезались в равнодушный камень, оставляя маленькие подпалины.

- Значит, ты все-таки выучил пару фокусов, Поттер, - холодной голос, от которого кровь стыла в жилах, разлился по мгновенно смолкнувшему атриуму.

Словно невидимая молния прошила Гарри от пальцев ног до самой макушки. Крестражи Волдеморта взвыли в нем, как звери, почуявшие запах крови. Их внутренний вой сводил с ума. Поттер едва заметно покачнулся, когда чья-то теплая ладонь крепко стиснула его руку. Он обернулся - рядом стоял Драко, полный решимости и готовый к любому исходу битвы.

Позже, после всех грандиозных событий, эту битву назовут «Кровавый Понедельник» или «Скорбный Понедельник».

Две противоборствующие стороны тут же вступили в бой, но что эту битву отличало от других столкновений с Пожирателями, так это их невероятная агрессия и желание заставить своего противника буквально выворачиваться наизнанку от боли. Темные маги желали выместить на аврорах все свои злобу и страх за годы, проведенные ими в Азкабане.

Пожиратели Смерти изменили в этот раз своим пристрастиям в проклятиях и вместо Круцио и Авады Кедавры щедро бросались режущими, вспарывающими и создающими эффект разъедающей кожу кислоты заклятиями.

Весь пол Атриума уже в первые пятнадцать минут обагрился кровью волшебников и наполнился стонами боли.

Гарри казалось, что он попал в один из тех кругов Ада, который описывал Данте - наполненный мученическими стонами и скрежетом зубов. Соленый пот заливал ему глаза, он постоянно оскальзывался, отступая под шквалом проклятий Волдеморта, который поистине наслаждался творящимся хаосом.

Багровые глаза Темного Лорда горели огоньком предвкушения и болезненной жадности. С первых же минут как он увидел Поттера, впитавшего его очередной осколок души, все его существо пронзило чувство собственничества и удушливой похоти.

Этот мальчишка должен был принадлежать лишь ему! Хоть корчащийся в цепях и блюющий собственной кровью, хоть извивающийся под ним от наслаждения на сбившихся простынях.

Поттер прекрасно видел в глазах, в резких отрывистых жестах, во всей фигуре Тома Реддла приговор, вынесенный ему в случае поражения, и не желал для себя такого исхода. Только не это.

Волдеморт очередным проклятием разбил под высоким потолком все декоративные стеклянные конструкции и, истерев осколки в смертоносный порошок, направил это сверкающее облако в сторону врага.