Azura - Превратности судьбы

Заброшенность чувствуется абсолютно во всем, даже в странном отсутствии звуков, будто кто-то наложил Заглушающее заклинание: не слышно ни пения птиц, ни шепота листвы - ничто не нарушает могильную тишину.

Мертвый пейзаж потревожил закутанный в черный плащ человек, который возник буквально из воздуха рядом с высохшим фонтаном. И словно в ответ на его появление над крышей поместья испуганной тучей, словно дым из трубы, взвились черные вороны и исчезли в темном небе.

Незнакомец приподнял голову, но капюшон при этом остался низко надвинутым, так что невозможно было разглядеть лицо, и стал рассматривать украшавшую фасад дома монограмму.

От тени одного из раскидистых дубов отделилась еще одна фигура в таком же длинном черном плаще, который полностью скрывает фигуру.

- Нотт, ты опоздал, - раздался скрипучий голос.

- Это ты пришел раньше, - невозмутимо ответил вновь прибывший, не оборачиваясь. - Любовался на останки былой роскоши, Гойл?

- В отличие от тебя я занимаюсь делом, - недовольно пробасил тот. - Это ты у нас честный маг, просиживающий штаны в Министерстве, а я, между прочим, до сих пор под подозрением.

- Будь ты хоть чуточку умнее… - Нотт наконец обернулся. - Хотя, не буду требовать от тебя невозможного. То, чем занимаюсь я, ничуть не менее важно. Можешь поверить мне на слово, ибо доказывать ничего я не буду, тем более тебе. Кстати, какого гоблина ты там вытворил с МакГонагалл?

- Ты же сам говорил, что понадобится могущественный волшебник. Я и подумал, что она всегда была очень сильной колдуньей…

- Лучше бы ты не думал, Гойл, - поморщился Нотт. - Готов поспорить на сто галлеонов, что ты и не задумывался над тем, кто лучше подойдет для нашего дела, просто попытался отыграться на ненавистном преподавателе.

- Но ведь ты сам говорил о том, что Он должен ненавидеть…

- Гойл, а ты считаешь, что Он такой же мелочный, как ты? Что особо ничем не выдающийся профессор Трансфигурации может вызвать в Нем ту ненависть, которая необходима для… - Нотт прервался, раздраженно дернул плечом и продолжил более спокойно: - Не привлекай к себе лишнего внимания. Тебе повезло, что этот увалень Хагрид тебя не заметил, иначе все дело могло провалиться. Сейчас твоя задача тихо сидеть здесь, - он обвел взглядом поместье, - и никуда не высовываться. Как только все будет готово, я тебе сообщу о дальнейших действиях.

- Но я не хочу сторожить эту развалюху, я хочу быть полезным, - пробасил Гойл.

- Слушай меня внимательно, повторять я не буду, - угрожающе тихо проговорил Нотт. - Ты будешь находиться здесь столько, сколько тебе скажут. Из-за тебя и так чуть все не полетело к троллям, поэтому будь счастлив, что ты вообще пока жив, - он похлопал таращившего на него глаза Гойла по плечу: - Не волнуйся, ты еще понадобишься, когда птичка попадет в клетку. А это случится очень скоро - все уже готово.

На лице гориллоподобного Гойла, который ничуть не изменился с того времени, когда учился в Хогвартсе, появилась улыбка, больше напоминавшая оскал.

- А кто это будет? - спросил он.

- Наш с тобой общий знакомый, - усмехнулся Нотт. - Великолепная кандидатура, которая подходит по всем пунктам, - он перевел взгляд на входную дверь в особняк. - Ты туда заходил?

- Конечно, - кивнул Гойл, - не торчать же мне на улице.

- Охранных ловушек нет?

- Я не заметил.

- Ну, если бы они были, ты бы со мной сейчас не разговаривал, - справедливо рассудил Нотт и направился в дом.

Интерьер особняка тоже нес на себе отпечаток заброшенности. Закрытая чехлами мебель была покрыта толстым слоем пыли, разбитые оконные стекла валялись на полу, поблескивая в лучах заходившего солнца, и неприятный запах сырости - все это свидетельствовало о том, что в поместье не осталось даже домовых эльфов, которые ухаживали бы за домом.

Нотт прошелся по комнатам, осторожно обходя осколки, чтобы не повредить модные туфли, и придерживая полы плаща, стараясь не испачкаться, и направился на второй этаж. Однажды Теодор уже бывал в этом поместье, правда, тогда он был еще ребенком, поэтому не очень хорошо помнил расположение спален хозяев, которые ему сейчас были нужны, но все равно ориентировался довольно неплохо.

Заглянув в одну из комнат, Нотт сразу понял, что ее хозяйкой была Нарцисса. Во-первых, об этом свидетельствовал большой портрет, занимавший одну из стен. А во-вторых, кому еще могло принадлежать огромное трюмо с несметным количеством различных косметических приспособлений на столике: там были и флаконы духов, и баночки с кремами, тюбики помады, пузырьки с гелем для укладки волос и еще множество скляночек, предназначение которых абсолютно непонятно для мужчин, но которые жизненно необходимы для женщин.

«Тоже мне, парфюмерная фабрика», - с раздражением подумал Теодор.

Но при взгляде на щетку для волос, сиротливо лежавшую на кровати поверх одеяла, у Нотта появилась блестящая идея.

«А вот и решение проблемы! - с удовлетворением улыбнулся молодой человек. - Так все пройдет даже лучше, чем я думал».

Он осторожно убрал расческу, среди зубьев которой виднелось несколько длинных белых волосков, в ящик трюмо.

- Колопортус. Так будет надежнее, - затем Нотт повернулся к портрету Нарциссы. - До скорой встречи, - он шутливо поклонился изображению и вышел из комнаты. - Так, насколько я помню, Люциус предпочитал, чтобы его спальня была как можно дальше от спальни жены, - пробормотал он.

И действительно, комната Малфоя оказалась в другом конце коридора. Но входить Нотт не торопился, а остановился около двери и начертил в воздухе напротив ручки причудливый символ. Через несколько секунд руна из зеленой превратилась в серебряную и медленно растаяла в воздухе.

- Алохомора! - произнес Теодор, и дверь послушно открылась.

Судя по всему, спальня Люциуса была единственным помещением, которое не пострадало. Как ни странно, складывалось такое ощущение, будто хозяин был здесь всего пару минут назад. Конечно, на втором этаже, в отличие о первого, вообще было мало пыли, но в этой комнате царили абсолютная чистота и аккуратность. Изысканная мебель, обитая зеленым шелком, будто приглашала гостя присесть, а мягкий свет, который зажегся сразу после того, как Нотт вошел в комнату, создавал уютную обстановку. В воздухе даже ощущался слабый запах водного жасмина - любимого парфюма Люциуса.

- Ну и где же она может быть? - пробормотал Теодор, оглядываясь. - Так, тут нет, - он бегло осмотрел почти пустую тумбочку около зеркала. - Может быть, на мантии?

Нотт пересек спальню и вошел в смежную комнату - гардеробную, которая была вся уставлена длинными вешалками с одеждой. Молодой человек стал методично осматривать все мантии, так как туда, скорее всего, и могла быть приколота нужная ему вещь.