LinW - Чёрный дрозд

Комната погрузилась в молчание. Все неловко переглядывались, явно желая оказаться как можно дальше. «Инцидент Поттера» был позором для Хогвартса, поэтому все делали вид, что ничего вообще не случилось.

- Почему Вы так хорошо осведомлены об учениках другого факультета? Разве Вам недостаточно головной боли с Вашими «змейками»? - голос заместительницы директора был решителен; она явно старалась ужалить больнее.

- Это стало моим делом, когда моя «змейка», как Вы выразились, Миллисент Булстроуд в одном из коридоров наткнулась на рыдающего окровавленного подростка в изорванной одежде! Вы все отвернулись от него! Только мы с Хагридом предложили ему помощь и поддержку. Никто из вас ни разу не поинтересовался, как Поттер выжил в той вендетте, которую начал его так называемый лучший друг! За исключением слизеринцев, которые оставались в стороне по моей личной просьбе, вся школа травила Поттера. Никто не осмелился возражать Рональду Уизли, опасаясь его мести. Как по мне, так среди всех прошлых курсов Гриффиндора было всего два достойных ученика, но, хоть фамилия обоих и была «Уизли», ни одного из них не звали Рональдом!

- Северус, - нерешительно спросила профессор Синистра. - А тебе Гарри Поттер говорил, как он очутился в той рекламе?

Ледяной взгляд чёрных глаз заставил профессора Астрономии похолодеть от страха.

- Если Вам так любопытно, возможно, стоило поинтересоваться у него самого? Я предложил ему лишь каплю защиты, хотя не был ни его другом, - профессор перевёл взгляд на МакГоннагалл, и жестокая улыбка искривила его губы, - ни его деканом. Я - не тот, о ком мог бы мечтать одинокий напуганный ребёнок.

~~~* ~~~* ~~~

Хагрид грохнул пустой пивной кружкой о дубовую поверхность дочиста выскобленного обеденного стола. Его глаза скользнули по скудной обстановке хижины и остановились на узенькой раскладушке, едва видной в полумраке комнаты, и таинственно поблескивающем плаще-невидимке, висящем на её спинке. Раскладушка, кажущаяся ещё меньше из-за окружавших её громадных вещей, заставила полувеликана снова вспомнить о молодом волшебнике, который провёл в хижине большую часть последнего учебного года.

Пытаясь избавиться от печали, Хагрид свистнул Клыку и решил прогуляться по окрестностям школы. Его тёмные глаза вглядывались в каждую пролетающую сову, надеясь увидеть единственную, белую, которая полетит прямо к нему и принесёт весточку от своего хозяина.

~~~* ~~~* ~~~* ~~~

Мастер Зелий в последний раз просмотрел учебный план для третьего курса и, удовлетворённо кивнув, отложил его в сторону. Достав чистый пергамент, он решил распланировать свою будущую карьеру. Северус снова потёр лоб. Можно было, конечно, взять пару зелий из поистине неистощимых запасов - обезболивающее и успокаивающее - чтобы успокоить головную боль и унять злость, но возможно, ему стоит хотя бы раз отпустить на волю ярость, что овладела им во время педсовета. И снова, как было уже не раз, мысли его вернулись к финальной битве. Слишком многие погибли, а оставшиеся в живых были изранены и истощены, физически и морально - ранами, потерями, страхом… Не скоро Магический Мир оправится от таких потерь. Северус жалел каждую потерянную жизнь, не разделяя погибших на друзей и врагов. Перед глазами замелькали картины смерти и боли, и лишь усилием воли Северус смог избавиться от болезненных воспоминаний.

Разум Северуса был в смятении. Опасаясь нежеланных мыслей, он убрал свиток с планом и список компонентов, которые были необходимы для обучения - сейчас ему не хотелось думать о тех, кто будет их портить, даже не пытаясь постичь красоту и гармоничность тонкого процесса зельеварения. Откинувшись на спинку кресла, мужчина призвал стакан и запылённую бутылку, откупорил её и отставил в сторону, позволив старинному вину «подышать».

Открыв потайной ящик, мужчина достал внушительных размеров книгу. Ему каждый год приходилось заново заколдовывать потайной ящик, чтобы у маленьких паршивцев не было ни единого шанса добраться до его коллекции эротики. Почти круглогодично запертый в замке, наполненном подростками, Северус нашёл способ выплеснуть сексуальную энергию. За годы преподавания его коллекция эротики исключительно гей-направленности неуклонно росла, в ней даже было несколько маггловских журналов. Потягивая рубинового цвета вино, Северус заметил засунутую между страницами книги небольшую папку, и вытянул её, раскладывая перед собой её содержимое. Это были маггловские неподвижные фотографии, на всех запечатлён один и тот же человек. Северус со сладкой болью следил за карьерой одного человека. На самом первом снимке объект тайной страсти Северуса едва ли достигал совершеннолетия, но по дальнейшим фотографиям было легко отследить, как детское очарование и юношеская угловатость перерастали во что-то большее, притягательное и прекрасное.

Пальцы мужчины легко прошлись по мягкой оторванной кромке страницы - от самого журнала он давно избавился, оставив только эту фотографию, названную «Игривый». Бледные тонкие пальцы прошлись по изображению одного из двух запечатлённых мужчин - тонкий, полуодетый, хрупкостью напоминающий эльфа молодой человек, соблазнительно приоткрыв рот, смотрел прямо в камеру, лёжа под полностью одетым мужчиной, явно старшего возраста. Одна рука мужчины опиралась на плоский живот подростка, вторая скрылась в расстёгнутой ширинке его джинсов. Лицо старшего мужчины было отвёрнуто, он прижимался губами к обнажённому плечу партнёра. Как такая фотография могла рекламировать одеколон, Северус не понимал. Но не отрицал, что изображение было дьявольски эротичным.

Мужчина отодвинул фотографию, бегло просмотрел листовки с рекламой одежды какого-то универмага - в качестве модели на них был тот же молодой человек - и поздравительную открытку, которую можно было дарить как женщинам, так и мужчинам, и остановился на ещё одной фотографии. Темноволосый парень, одетый только в матово поблескивающего питона, который обвивался вокруг шеи и изгибами тела прикрывал низ его живота, в вызывающей позе застыл на самом краешке стула. Эта карточка была одной из набора - какого-то странного проекта, призванного собирать деньги в целях защиты изображённых животных. В наборе было множество незнакомых Северусу мужчин и женщин, обнажённых, прикрывающихся различными животными. Магглы, подумал Северус, такие странные. Положив сверху рекламу одеколона, он снова сложил стопку листов в папку и засунул её в книгу. Северус не понимал, что заставляло людей позировать обнажёнными - был ли это своеобразный эксгибиционизм, или что-то более серьёзное.

Просмотренные фотографии заставили Северуса вернуться мыслями к изображённому на них темноволосому молодому человеку. Мужчина задавал себе вопрос, что же случилось с Гарри Поттером? Очевидно, он вернулся в мир магглов, и Северус не осуждал его за такой поступок, только не после насмешек и презрения, которыми в изобилии наградили его окружающие во время последнего года его обучения в Хогвартсе. И не в первый раз Северус пожалел, что Сортировочная Шляпа послушалась одиннадцатилетнего мальчика и направила его в Гриффиндор. Если бы Гарри был распределён в Слизерин, Северус бы пристально наблюдал за ним и, конечно же, заметил бы признаки беды прежде, чем она разразилась. И тогда Гарри бы всё ещё был в Волшебном мире, занимая место, принадлежащее ему по праву и наслаждаясь почестями, которых был достоин, а не был бы всеми отвергнутым морально низложенным изгоем.