Елена Квашнина - Lai`a Gol

Базовым — потому что дальше этой самой базы документ ещё ни разу не продвинулся. Как и следовало ожидать, попытка номер двадцать девять исключением не стала — Сорел вздрогнул и одним движением руки стёр с экрана уже готовую фразу. К сожалению, у данной системы в резерве не было вулканской раскладки, так что письмо пришлось писать на обычном английском, в результате чего капитан успел-таки ознакомиться с фразой во всех подробностях.

— И кто же такая эта Лея, интересно знать? — коварно спросил капитан. — Уж не то ли дитя с голографии, о которой рассказывала доктор Вейлис?

Сорел пробурчал нечто маловразумительное и немедленно полез в базу данных по системам вооружения. По опыту зная, что за этим последует долгое и нудное разбирательство имеющих место недостатков — реальных и воображаемых, капитан нахально свернул документ.

— Повтори, не понял.

— Я говорю, что доктор Вейлис является бесценным источником информации великого количества абсолютно бесполезных данных.

— Ну почему же бесполезных? Очень даже полезных. Экипаж практически никогда не делится с капитаном своими проблемами, а вот к Вейлис, к её великому неудовольствию, идут с печалями не только физическими, но и душевными… кстати, она уже давно бухтит о том, что на федеральных крейсерах, уходящих в дальний поход, пора ввести штатную должность эмпата-психотерапевта, на голову которого экипаж мог бы регулярно сливать свои личные проблемы, и который давал бы им советы по мере необходимости. А что? По-моему, дельная мысль. Я уже и название для него придумал — Советник… Итак?

— Не хочу показаться грубым, Алан, но, по-моему, это совершенно не твоё дело.

— Не моё, значит, — капитан скроил соответствующую моменту многоскорбную физиономию и понимающе покивал головой. — Понял, не дурак. Кстати, Сорел… тебя там Энн искала на предмет разборки каких-то старых дел… или просто на предмет дела о какой-то старой разборке?.. Знаешь, я так и не понял. Но, если наш разговор окончен, она ждёт тебя под дверями твоей каюты. Свободен.

— Капитан! — возмутился Сорел.

— Нет, нет, ты абсолютно прав, — капитан насквозь фальшиво засмущался, отворачиваясь к обзорному экрану. — Есть у меня такая омерзительная черта — вечно лезу не в свои дела, признаю, виноват, исправлюсь… так что давай, вали с мостика, разбирайся со своими бабами — дай бог, если только одна Энн счёт выставит, а то тут пару месяцев назад консул Лэста на очередные переговоры летела, ОЧЕНЬ тобой интересовалась… С другой стороны, я бы мог связаться с Шеймусом для того, чтобы он нашёл для Энн какую-нибудь срочную работу, раз уж она так откровенно мается от безделья. Суточное дежурство в машинном отделении в данном случае отлично бы подошло. Ваш выбор, майор?

— Вызывай Шеймуса, — минуту спустя сдался Сорел.

— Отлично! — после разговора с главным инженером капитан вновь повернулся к другу. — Ну, рассказывай, что там у тебя такое случилось, что ты уже третью неделю ходишь злой, будто тысяча малурианских чертей?

— Ты хоть одного-то в жизни видел? — буркнул Сорел, окончательно смиряясь с мыслью, что отвертеться от разговора уже не получится.

— Я - нет, но если судить по рассказам нашего начальника научного отдела…

— Ну да, конечно. Этот, как напьётся, ещё и не такое увидит. А уж как потом расскажет! Сынок, кстати, достойный продолжатель традиций родины — такое же трепло балаганное. А с возрастом ещё и дальше пойдёт, пожалуй.

— Не уходи в сторону от темы, — безжалостно прервал его капитан. — Кто такая эта Лея?

— Моя… невеста, — нехотя произнёс вулканец, не желая вдаваться в подробности. — Во всяком случае, была ею на момент моего отлёта с Земли.

— @#&, - с чувством высказался капитан. — Чего ещё я о тебе не знаю?!

Сорел неуверенно пожал плечами.

— Но, я полагаю, не это загнало тебя в столь жестокую депрессию? — продолжил допрос неумолимый друг.

— Да уж, — тяжело вздохнул Сорел. — Не это…

— Лея… Лея! — Эван осторожно потрясла за плечо сестру, мирно спящую над учебником философии. — Тебе письмо пришло. Кажется, от Сорела.

— Что?! — Лея резко вскинула голову, отбрасывая в сторону толстую потрёпанную книгу. — Где?..

— Где, где… У Серёгина спроси — он знает! Что ты там ищешь? Кристалл?! Ну правильно — с космического корабля, да почтовым голубем… На монитор посмотри, балда!

— Ой, и правда, — Лея досадливо махнула рукой и развернула к себе полупрозрачный плоский экран. — Эт-т-то ещё что такое?

— Письмо, — равнодушно пожала плечами Эван, перелистывая страницы конспекта. — Поди ещё и с извинениями… которых ты, кстати, совершенно не заслуживаешь.

— Действительно, — растерянно подтвердила сестра. — Письмо. Этот факт как раз сомнения не вызывает. Но вот от кого это письмо — ещё тот вопрос.

— Лея, ты в своём уме?

Вместо ответа Лея молча повернула экран плоскостью к Эван.

Младшая сестра посмотрела на текст. Затем на Лею. Затем снова на текст. Затем зажала рот рукой. Не помогло. Сдавленное хихиканье неотвратимо переросло в откровенный хохот, после чего Эван вытерла слёзы с лица и со стоном уронила голову на скрещенные руки.

— Чья это работа?

— Не знаю, — мрачно ответила Лея. — Однако сильно подозреваю, что без идейных авторов татуировки дело тут явно не обошлось.

— Что случилось? — с трудом оторвала голову от подушки заспанная Тира. — Ночь на дворе, а вы тут ржёте как две кобылы с несварением…

— Тира, во-первых, кобылы с несварением не ржут, а визжат и кусаются, во-вторых… ты только послушай это !

…Спустя минуту Тира уже сдавленно рыдала в подушку наравне с остальными.

Автор послания, представлявшийся Сорелом, на протяжении всего письма (весьма нехилого, надо заметить, формата) рассыпался перед Леей в извинениях за недостойное поведение, признаниях в вечной любви и заверениях в не менее вечной преданности. Поскольку ни то, ни другое, ни третье Сорелу свойственно абсолютно не было, Лея имела все основания предполагать, что письмо было написано не только без участия, но и без ведома её скупого на комплименты мужа.

— А как тебе вот это — «твои прекрасные синие глаза, чистые, словно раннее июньское утро»… — ткнула пальцем в монитор Эван.

— Они у меня правда зелёные, но всё равно — спасибо…

— Мне больше нравится другое, — Тира свесилась с кровати и заглянула в экран. — Где он обещает тебе кофе в постель подавать каждое утро. А, может, ну его, этого Сорела? Тут вон какой мужик воспитанный, да ещё и сам в мужья набивается…

— Кофе в постель?! Как говорится, лучше чай, и лучше в чашку… И вообще, лакать с утра кофе с нечищенными зубами — это варварство.

— К сожалению, автор письма не мог знать о том, что застукав меня с чашкой кофе в руках, Сорел, скорее всего, вылил бы мне его за шиворот, — хмыкнула Лея, сворачивая документ. — И это ещё в лучшем случае… Да уж. Хотела б я знать, у кого на «Худе» до такой степени за Сорела душа болит, что он не только выбил из него все подробности отпуска, но ещё и письмо за него написать сподобился!