Павел Буркин - Обречённые. Том 1

— Вот в чём дело, — протянул Ярцефф, оскалившись в злобной усмешке. — Забавно. Что местных погубило, их и спасло.

— Так и есть.

— Одно непонятно, — произнёс Мэтхен, пока Отшельник поглощал пойло. Голова засветилась ярче, озарив осыпавшийся битый кафель, отслоившуюся краску, растрескавшийся бетон, распухший от постоянной влаги стол со столетие не включавшимся допотопным компьютером — даже не инфоцентром. Рядом пристроился заросший пылью принтер, из него ещё торчала слипшаяся, сгнившая бумага. — Если эта жижа так опасна, почему её выпускают и пьют? Кто её, кстати, разработал? Ни за что не поверю, что она уже была в природе.

— А это самое интересное. Я тоже не понимал, кто и зачем придумал пойло! Потом нашёл научный доклад — точнее, печатный черновик, даже не подписанный. Один из самых поздних документов в Подкуполье: его написали за пару лет до образования Купола. Там доказывалось, что пойло содержит наркотические и мутагенные компоненты, но я это уже знал. Зато выяснилось, что напиток был в свободной продаже. В 2013 году его запатентовали в Грузии, но Грузия, скорее всего, была лишь ширмой. На самом деле и разработать, и выпускать зелье грузинам было не по карману. Может, это была большая корпорация, или пойло разработали в секретных лабораториях Свободного Мира… Об этом в докладе не говорилось.

Патент перекупила Польша. На территории стран Евросоюза, нынешней Еврофедерации, его сразу запретили, признав общественно опасным. Польше разрешили его экспортировать, но на банки ставить надпись: «Только для продажи в СНГ». А в России будущее пойло сертифицировали как безалкогольный тонизирующий напиток «Little smile», и пошло в свободную продажу — без ограничений по возрасту и времени продажи. Вдобавок при производстве большими сериями оно дешевле водки. Пойло сперва везли в страну, потом поставили заводы по розливу «Улыбочки» в банки, эти банки в России, Белоруссии и Украине выпускали миллиардами в год. А традиционные спиртные напитки почти попали под запрет. Они продавались в немногих магазинах в больших городах, только в рабочее время, по очень высокой цене. Особенно водка и пиво. Подозреваю, это делалось специально: устраняли менее вредных конкурентов «Улыбочки». Смотрите: водку не достанешь, цена зашкаливает, а тут — дёшево, доступно и с ног не хуже валит.

После 2020 года начали массово рождаться умственно отсталые, уроды и просто мутанты. В 2025 году ООН решила создать Зону — области вокруг Москвы. А чтобы окупить деньги на создание Купола, в Зону стали выводить ядовитые отходы, отработанное ядерное топливо, отходы экспериментов по клонированию… Самое грязное и опасное производство тоже разместили здесь. Чтобы мутанты работали, организовали раздачу синтетической баланды и пойла, теперь его подавали с помощью краников. Потом решили, что производить всё можно в Зоне же, чтобы «пойло» не выходило за её пределы. Теперь, думаю, выйдет. Очень уж удобно устранять лишних.

— А потом что? — спросил Мэтхен. Вот и ещё одна сенсация. Сколько ещё страшных тайн хранит Свободный Мир? — Что было с теми, кто «пойло» не пил?

— Вспомни свою прабабушку, Эрхард, — произнёс Отшельник. — Разбежались они кто куда. Теперь, думаю, и за них примутся: они могут остаться единственными, кто помнит, что Россия — была. Поднимут архивы, изучат родословные — и, как потенциально склонных к мутации… Ну, или просто изолируют от остальных, или ещё что придумают. Тут сто тридцать лет была всепланетная свалка, и ничего не менялось. Там думали, что мы все вымрем лет за сорок, и можно будет почистить. Но мы выжили. Некоторым, например, мне, мутация дала невосприимчивость к пойлу. Оно не берёт меня — только придаёт силы и помогает голове думать… И остальные как-то приспособились. Даже потомство рождать умудряются — стало ясно, что сами мы не сдохнем. Они долго думали, что с нами делать. Вот, придумали.

— Отшельник, такое же невозможно! — изумился Мэтхен. Если Отшельник прав, в случившемся виноват и Свободный Мир! Теперь понятно, зачем нужно «секретить» историю России. — Должны быть специальные структуры, которые следят за такими вещами…

— Есть, — согласился мудрец. — Были. Судя по всему, на них работал автор доклада. Но окончательное решение всегда не за ними, а за чиновниками.

— А чиновники получали процент с продаж, — зло усмехнулся Ярцефф. — Строили виллы за Барье… бугром, открывали счета в заморских банках — то есть деньги, затраченные на уничтожение РФ, ещё и вернулись сторицей. А эти всё знали, уже тогда. И, зная, что впаривают согражданам отраву, спешили в последний раз набить карманы — они уже раз нажились на катастрофе, правильно? Ну, в конце позапрошлого века, когда миллиардерами становились за пару лет, и ничего особо не делая. Человек, если в чём-то добился успеха, норовит и дальше действовать так же. Даже если условия изменились. Вот и эти… Подозреваю, того умника по головке не погладили, а доклад утопили в пустом трёпе. И продолжили шакалить… Кого винить в случившемся — Свободный Мир, который устранял врага, как умел, или тех, кому прибыль застила глаза? А может, и не этих шакалов, а лакавших отраву свиней, для которых Богом была реклама?

— Ярцефф! — возмутился Мэтхен. — Получается, мы сами и виноваты? А те, кто отраву сделал, как бы ни при чём? Да за что ты их ненавидишь-то так?

Но Ярцефф не остановился. Остановиться не позволили бессильная ярость — и запоздалый, никому уже не нужный стыд. Мэтхен никогда не слышал от него такой длинной речи, и послушать было, что.

— За что ненавижу? За то, дружище, что они стояли у краников, когда надо было драться за свою землю и своих детей! И за то, что они продали нас, своих потомков, за своё свинское счастье. Вот мой прапрадед. Он воздушно-десантной бригадой командовал, был такой подполковник Николай Ярцев. Он и другие офицеры могли взять, да и свергнуть вороватых ублюдков. Как в Турции, Венесуэле, других странах бывало! Нет — болтали по курилкам: то плохо, это плохо, жилья не дают и армию сокращают. А твои учёными были, микробиологами, так? Могли они противоядие разработать? Могли. Могли до прессы достучаться, книжки написать популярные, да хоть голодовку устроить? Могли. Нет же, за места свои боялись, у кого работа, у кого дети, а у кого квартира. И в итоге всего лишились, понимаешь? И работы, и детей, и квартиры. И страны впридачу. И будущего. То, что мы видели, начиная от Смоленска — последствие ИХ выбора. Понял? Их сознательного выбора. Они думали, что всё образуется, что ЭТИ наворуются вволю, и вдруг сразу резко перевоспитаются. На крайняк — уворованным поделятся, кинут какие-то объедки. А если нет — мол, на наш век хватит, страна богатая, а после нас хоть потоп. На их-то век и правда хватило, почти все умерли ещё в России, не в Резервации. Но детям они оставили всё это. Грязь, краники — и руины. Только руины… И — туристов-охотничков.