Павел Буркин - Обречённые. Том 1

«Возможно, и так, парень» — вдруг отчётливо прозвучало в голове.

— Кто это? — судорожно огляделся Эрхард. — Кто говорит?

Забойщик глумливо ухмыльнулся, покрутил пальцем у виска, даже Александр, у которого от сыплющейся с неба «воды» уже краснела кожа, как от ожога, удивлённо посмотрел на приятеля. Один из «бойцов» спросил что-то неприличное со смыслом: «С ума сошёл?» Но голос в голове продолжал звучать, и это напрягало больше всего: «Ты сильный. Ты сильнее их. Ты выдержишь ядовитый дождь и выберешься отсюда. Но сейчас надо уходить. Иначе будет плохо…»

Впечатление было такое, будто кто-то сильный и умный, но то ли микроскопический, то ли виртуальный, угнездился в мозгу и говорит, что надо сделать, чтобы выжить. Этот таинственный кто-то на удивление убедителен, он говорит правильные вещи и… его хочется слушаться. «Здравствуй, шизофрения!» — угрюмо подумал Эрхард. Мало того, что они оказались в безумном мире, безумие подобралось вплотную к ним самим.

Но, оказывается, не только у него. Какой-то невзрачный дядька с бледным, тощим, крысиным каким-то лицом спросил:

— Командир, может, и правда пойдём? Что-то мне тут не нравится…

— Ага, и через час каждый будет сам по себе, а поодиночке мы тут пропадём! — отозвался Забойщик. — Видели, какой мрак? И от монстров легче тут отбиваться, тут только с одной стороны могут напасть. Ждём до утра и идём. Кто свалить попытается — морду так начищу, хлеще выродков будете!

На некоторое время воцарилась тишина. Дождь разошёлся не на шутку, теперь лило как из ведра, и под падающими с небес мутными струями костёр почти погас. Мгла угнездилась в углах и начала медленное, но победоносное наступление, остатки пламени почти не разгоняли мрак. А с неба всё лило и лило, вдобавок поднялся пронизывающий зловонный ветер, стало ощутимо холодать. Мокрые до нитки, обожжённые кислотным ливнем и одновременно продрогшие, задыхающиеся от кашля и перепачканные дурнопахнущей слизью, они жались друг к другу и мечтали об одном: о свинцовом рассвете Резервации.

…Кажется, он даже ненадолго задремал у почти залитого дождём костра. Очнулся Эрхард оттого, что голос в голове чуть ли не вопил об опасности. В полусне-полубреду на липкой земле стонал Александр, после ночного ливня кожа покрылась волдырями, глаза ничего не видели — наверное, немного «воды» всё же попало под веки. А может быть, виновата антрацитовая мгла, в которой приходилось больше доверять ушам, чем глазам, а двигаться очень медленно и на ощупь.

— Где… мы? — сквозь надрывный кашель спросил он. Резервация одолевала Физика быстро и успешно, ещё день-два, и можно будет не торопиться. Но к тому времени, наверное, они никуда двигаться и не смогут. «Интересный вопрос» — подумал Эрхард. Он сам был бы не против узнать, как далеко вглубь Зоны их закинул ублюдок Хэй, и где ближайший лаз в нормальный мир.

Внезапно в шелест дождя, плеск ручья, шипение мокрых веток в костре, кашель и хрипы донёсся новый звук. Он был чужд Зоне, и именно поэтому заставлял раздвинуться свинцовый полог отчаяния. Рык мотора, клацанье гусениц, перемалывающих траками остатки асфальта. Вот глуховатое, но в ночном мраке вполне отчётливое «ту-ду-ду-ду-дух». Может быть, те едва заметные, на самой грани восприятия, сполохи — пробившиеся сквозь смог отблески трассеров?

Не сговариваясь, уцелевшие выскочили из-под плиты — прямо на холодный ветер, под струи ядовитого дождя.

— За мной, раненых поддерживать! — крикнул Забойщик, на грубоватом, будто вырезанном из гранита загорелом лице блеснула улыбка. Впрочем, во мгле она почти незаметна. — Припасы пусть тут лежат, они нам не понадобятся! Бегом! Быстрее!

Разбрызгивая жижу, в которую превратилась земля, изгнанники вырвались во мрак. За пределами бетонной коробки тьма была абсолютная, как в подземелье. Бежать оказалось невозможно. Только медленно и осторожно, чтобы не покалечиться, не упасть в ядовитую лужу руками или лицом, идти, ощупывая пространство перед собой. Сейчас все завидовали местным: хоть они и мутанты, таких проблем у них не возникает. Что-то вокруг не слышно ни шороха, ни шёпота: похоже, чудовища и сами затаились до рассвета. Сбоку кто-то хрипло заорал.

— Дебил, потише! Что там у тебя? — услышал Эрхард, обливаясь потом, он тащил совсем ослабевшего Александра. Физик дышал судорожно, с каким-то присвистом и бульканьем.

— Живот… Сука, как больно…

— Ничего, ползи, как можешь, мы вернёмся с подмогой…

Впереди, с самодельным факелом в руке, шёл Забойщик. Теперь чья-то бронетехника была ближе, тьму навылет пробивали мощные прожектора, моторы ревели так, что заглушали остальные звуки. Разок, ослепив и ошеломив всех, по ним мазнул луч прожектора.

— Свои мы, свои! — набрав в лёгкие воздуха, поспешил крикнуть бывший офицер. Он споткнулся о камень, опрокинулся, с плеском и хлюпом рухнул в чёрную жижу, но тут же поднялся, замахал чудом не потушенным факелом. — Заберите нас! У нас раненые!!!

Скрежетнув траками, броневик затормозил метрах в пятнадцати. Сноп света пробил мрак, безжалостный свет ударил прямо в глаза. Из раскрывшейся бронедвери выпрыгивали крепкие парни с каким-то оружием — в темноте и смоге не разглядишь — и мощными фонарями. Пару раз свет фонарей мазнул по машине, и Забойщик смог распознать технику: старая-престарая, обшарпанная и чудом способная ездить боевая машина пехоты. Похоже, этой штуке больше полутора веков: помнится, такие были в ходу, когда НАТО ещё не стало Свободным Миром. Против китайцев, случись между Землёй и Марсом война, толку от этого утюга было бы чуть, но здесь такие вполне к месту: ничего серьёзнее давешнего арбалета у местных не может быть по определению. А тут… 25-миллиметровая автоматическая пушка, и это не считая гранатомётов и прочих прелестей. С таким не всякий танк справится — ну, конечно, против гравилёта или гравиплана, да с установкой энергоброни, на таком лучше не выходить. Ага, а за спиной железного монстра держатся машинки попроще — на сей раз два БТРа из той же эпохи. Тоже не беззащитные — по крупнокалиберному пулемёту, в каждой наверняка есть гранатомёты. Какой там был калибр, чёрт? Вроде двенадцать и семь…

По глубокому убеждению повоевавшего на Луне Забойщика, в Резервации просто некому противостоять этакой мощи. Тут и этот ржавый арбалет из автомобильной рессоры и струны был шедевром технической мысли. Интересно, ради чего такая помпа? Это что, ночной патруль?

Ещё раз скользнув по руинам, сноп света упёрся в сгрудившихся, чтобы не потеряться, ослеплённых и растерянных людей.

— Люди мы! — кричал во всю мочь Забойщик. — Не му…

У самого дульного среза пушки расцвёл причудливый огненный цветок. Мрак прорезал короткий пунктир трассы, с неразличимым отставанием по ушам ударил грохот. Тело Забойщика отлетело назад, будто от пинка великана, и бессильно распласталось на земле. Голова глухо треснулась о булыжник, чудом не расколовшись, и так и осталась лежать. Крови видно не было, но все поняли: командира у них снова нет. Бородатый смуглый мужик перед Эрхардом тупо уставился на хлещущий кровью обрубок на месте руки, а потом все содрогнулись от его жуткого, нутряного какого-то воя. На самой границе непроглядного мрака кто-то повалился вовсе бесшумно, без крика и стона — его голова взорвалась чёрными во мраке брызгами, осколки и ошмётки с хлюпаньем посыпались в слизь. Ещё одного мужчину очередь словно перерубила пополам, снаряды с лёгкостью прошивали тело, вышибая из него шматки мяса и брызги крови. Совсем как Забойщик, мужик отлетел назад и распластался на камнях мешком переломанных костей. По телу скользнул луч прожектора, и Мэтхен увидел: под телом уже натекла большая лужа крови. Стоило затихнуть басовитому стуку пушки — и берег ручья огласили вопли боли и отчаяния.