Pax Blank - В Шторме

И Люк в который раз ощутил от нее встречное течение в Силе, некий шепот - полностью скрытый, когда она находилась рядом с Императором, задушенный всеобъемлющим покровом Тьмы.

Но здесь, когда она была одна… на самом краю своего восприятия Люк различал едва прослеживаемое средоточие Силы, настолько легкое, почти незаметное.

- Кто ты? - спросил он в конце концов, зная, что она поймет вопрос.

- …Вряд ли тебе это понравится, - она подняла подбородок.

С открытым выражением лица Люк слегка склонил голову в сторону.

- Ты не джедай… и не ситх.

- Думаешь, это ставит меня ниже тебя? – спросила она с вызовом, пылая зелеными глазами.

- Кажется, это у тебя здесь оружие.

- Верно. И тебе не стоит забывать об этом.

Он спокойно посмотрел на нее, с легкой улыбкой на губах, и она отвела взгляд, показавшись внезапно смущенной своей ненужной угрозой.

- Я приведу твоего посетителя, - пробормотала она, оставив Люка смотреть на закрывающиеся двери.

И вот прошло уже полдня, но до сих пор никто не появился. А терпение точно не было добродетелью Люка.

Он сидел на подлокотнике стула, пристально вглядываясь в отдаленный город и потирая виски от постоянной головной боли, не оставляющей его все три прошедших дня. Вначале он пытался отнести ее на счет Корусканта – возможно, что-то на планете могло так действовать на него, что-то типа атмосферного давления - но постепенно понял, что боль усиливалась как с близостью Палпатина, так и в случаях его собственного использования Силы. Она накатывала волной и сжималась вокруг тяжелым обручем сконцентрированного давления.

Сосредоточенным, сознательным действием. Направленным препятствием Императора против использования Силы Люком. Или, возможно, Император так узнавал, что именно делал Люк? Хотя он не чувствовал такой боли от своего от… Вейдера.

Правда состояла в том, что он не имел абсолютно никакого понимания происходящего, и это было реальной проблемой; ни Бен, ни Йода никогда не упоминали о таких вещах или упоминали очень немного, никакого настоящего практического знания о Темной стороне, только различные отговорки, чтобы любой ценой уклониться от этого обсуждения.

И тем самым они оставили его сейчас с одними предположениями - в месте, где догадки были очень опасной вещью. Оставили его в неопределенности - в ситуации, где достоверность каждого убеждения значила все.

Он вздохнул, протирая закрытые глаза с такой силой, что в них появились сверкающие мушки - пытаясь сделать хоть что-нибудь, чтобы уменьшить давление, чувствуя себя уставшим и опустошенным.

Он проснулся очень рано, перед рассветом, в абсолютной уверенности, что кто-то звал его по имени. В потрясении, очнувшись от сна, он всматривался в темный полумрак большой чужой комнаты, ища, кто это был. Но, разумеется, никого не увидел - только вялые тени его напряженного, уже ускользающего кошмара.

Не в силах снова уснуть, он встал и встретил рассвет, одеваясь перед высоченными окнами из транспаристила. Ужасно голодный.

Медитация давалась с трудом; это раздражающее давление угнетало его, притупляя мысли и чувства и делая беспокойным и разбитым. В конечном счете он прекратил свои попытки и улегся спиной на холодный мраморный пол. Ощущаемая через тонкий шелк графитовой рубашки прохлада приносила успокоение заживающим швам. Согнув колени, он всматривался в высокий и резной, украшенный кессонами потолок, обдумывая, как много камер наблюдения было в них спрятано и были ли в комнате «слепые» места. Размышляя, что его наблюдатели думают сейчас о его причудливом поведении; переживая, как он объяснит заключенную сделку своим друзьям и как объяснит Хану, что тот должен остаться, спрашивая себя, должен ли он отступить, сейчас, пока еще есть время - понимая, что именно это они ему и скажут сделать.

Будут ли они правы?

Двери разъехались, и внутрь шагнула рыжая, смотря на него с удивленно поднятыми бровями. Очевидно она решила, что он полностью спятил.

Люк быстро вскочил на ноги.

- Я… А! В любом случае твое мнение обо мне уже не может стать хуже, - громко рассудил он, вызывая тем самым крохотное подобие улыбки на ее губах, которую она тут же прогнала, садясь на стул перед окнами.

День уже близился к вечеру, когда двери наконец отворились, и внутрь промаршировали восемь штурмовиков – первые штурмовики, которых Люк увидел с тех пор, как прибыл сюда. Затем они энергично развернулись кругом и вышли обратно - оставляя в комнате одинокого, связанного и напряженного Хана Соло.

- Хан! - Люк кинулся вперед, забывая от радости о всех своих виноватых чувствах.

- Люк! Малыш! - Хан тоже помчался вперед, но неловко остановился в двух шагах перед ним и вытянул вперед связанные руки. Действительность их ситуации быстро и эффектно напомнила о себе.

Взамен объятий Хан огляделся вокруг.

- Ничего себе. Поменяться не хочешь? Думаю, моя комната такая же большая, как эта кровать, а моя койка сделана из каменного выступа в стене, со встроенной душевой в конце.

- Отлично, - сказал Люк, легко подключаясь к знакомой манере мышления. - Шикарно просто.

- И удобно, - язвительно заметил Хан. - Не нужно слишком далеко ходить посреди ночи.

Люк кивнул, усмехаясь:

- Опять же хорошее преимущество.

- Я тоже так думаю. Может… Эй, твоя рука!

С запозданием Хан понял, что Люк придерживает свою правую руку левой, машинально оберегая ее. Малыш взглянул вниз и произнес сдержанным голосом:

- Да, мне… заменили ее.

Он вытянул руку вперед, неловко шевеля пальцами, пока Соло изучал протез.

Хан сдержал себя, чтобы не спросить очевидное: почему ему сделали это; если малыш и знал, сам он не спешил с ответом.

- Как ощущается, странно? – спросил Хан вместо этого, по-прежнему не сводя глаз с руки. Точная, совершенная, скрупулезно детализированная копия. Очень дорогой протез.

Люк только беспокойно пожал плечами, явно не желая сейчас обсуждать это.

Улавливая намек, Хан снова огляделся вокруг:

- Я думал, что иду к Палпатину, судя по обстановке. Не ожидал увидеть тебя здесь.

Прозвучавший немой вопрос стер улыбку с лица Люка:

- Возможно, он думает, что может купить меня…

Хан кивнул: это имело смысл - и, вероятно, так же объясняло и руку. И одежду, которая заставила бы даже Ландо казаться бедняком в сравнении с малышом.

Следующий вопрос потряс Люка, хотя Хан на самом деле не подразумевал то, что спросил:

- А он может?

- Нет! - защищался Люк, сильно задетый словами Хана.

- Просто…

Хан остановился, не зная, зачем он вообще это спросил - понимая, что только что больно задел малыша.

- Прости. Я знаю…

Люк уставился в пол, и обеспокоенный Хан сменил тему:

- Ты видел Чуи и Лею?