Unknown - Unyoku (СИ)

- Одавара Моэясу, спортивный клуб Изясо. Вам выносится первое предупреждение за чрезмерную жестокость.

Два предупреждения - штраф пять очков. Три - техническое поражение. Наш поединок определенно становился все веселее. А главное понятно это было не только мне. Зрители, например, встретили заявление судьи недовольным гулом, причем не только те, что были изначально на моей стороне, но и из числа болельщиков самого Рёманмару немало людей открыто демонстрировали сейчас свое неудовольствие. Гендо, едва не взорвавшегося явно не самым лицеприятным высказыванием, в последний момент успел остановить сенсей. Оно и понятно, предупреждение выглядело, по меньшей мере, нелепо. Да, кровь, но это всего лишь большая ссадина. К тому же это финал категории, и хотя излишняя жестокость здесь никому не нужна, но и не до нежностей всяких.

Но судья был тверд в своем решении, которое, впрочем, не добавило моему оппоненту храбрости, уверенности или чувства удовлетворения. Ну что же, значит, буду чуть более аккуратным и осторожным.

Атакующую серию Дото, окончательно утратившую былую скорость и страсть, я отразил чисто механически, не вникая особо в нюансы, и без усилий провел "двоечку" правой по зубам и в глаз. Голову Рёманмару заметно мотнуло назад, но только-только я настроился продолжать, как меня остановил окрик судьи... Да какого хера на этот-то раз, а?!

Отправив меня на разметку, арбитр снова принялся плясать вокруг Дото. Выглядело это уже совсем не смешно. Зубы у Рёманмару, похоже, остались все на своих местах, но десны я ему от души раскровавил, а его правый глаз начал слегка заплывать. Ухоженная кожа наливалась хорошей такой синевой, и солидного фингала на четверть физиономии Дото явно было уже не избежать. Тем не менее, это к категории "чрезмерной жестокости" или даже "спортивной грубости" точно никак отнести было нельзя. Под презрительно-недовольное ворчание трибун, судья все-таки вернулся на место и продолжил поединок.

Хмуро хмыкнув и покосившись на Хараду-сенсея, я спокойно опустил руки и вышел из стойки. Дото, пару секунд неуверенно взиравший на это, преодолел колебания и бросился в бой. Он провел четыре четких удара в корпус и, напоследок, от души вмазал мне боковым, угодив точнехонько в ту отметину, что оставил на моем лице рюкюсец Сокон. Последнее было по-настоящему болезненно, но предыдущие атаки я сумел перенести почти без проблем, заранее настроив на это мышцы груди и пресса. После этого, видимо, сам испугавшись своего успеха, Рёманмару отскочил обратно и замер, уже совершенно не понимая, что происходит. Впрочем, он был сейчас в этом зале такой не один. А я, криво улыбаясь, перевел взгляд на судью и достаточно громко, чтобы было слышно во всем притихшем зале, поинтересовался:

- Теперь хотя бы было достаточно "не жестоко"?

Многочисленные люди на трибунах, наблюдавшие за всеми предыдущими действиями судьи с откровенным неудовольствием, ответили на мой вопрос взрывом хохота, местами откровенно издевательского, одобрительными восклицаниями, а некоторые и громкими аплодисментами. Я, тем временем, перевел взгляд на Дото и, чуть склонив голову, одними губами произнес:

- Так быстро я с тобой заканчивать не собираюсь.

Во взгляде Рёманмару вспыхнула внезапная искра понимания, почти сразу сменившаяся паникой, которую в свою очередь довольно быстро вытеснил гнев. Дото понял, что я дал ему ударить себя не только ради того, чтобы приструнить судью, уже явно начавшего подыгрывать одной из сторон. Гораздо важнее было то, что к этому моменту мой счет уже "опасно" приблизился очкам к двенадцати-тринадцати, и потому следующий "раунд" сшибки грозил принести мне победу. Которую я, пока, совсем не хотел получать. Мне нужно было продолжение поединка, и осознание этого стало для Дото отнюдь не самым приятным сюрпризом.

Реакция у Рёмы-третьего, по моему скромному мнению, в ответ на подобное откровение могла быть двух видов. Парализующий волю страх или яростная истерика. Изучив этого парня в бою, все остальные варианты я счел слишком упорядоченными для его натуры, откровенно несдержанной и чрезмерно эмоциональной. И Дото меня не подвел и даже не разочаровал, выбрав из двух то, что, по крайней мере, окончательно не уронило его в моих глазах. Сипло зашипев сквозь зубы от злости, парень снова ринулся в атаку.

Излишний гнев заставляет ошибаться, хотя самому тебе в момент его проявления может казаться, что ты все делаешь верно и правильно. Рёманмару, по-видимому, тоже казалось, что решение перебить мне ударом кулака кадык, раз и навсегда закончив нашу схватку, является в нынешний момент наиболее оптимальным. То, что это приведет к моей смерти и его дисквалификации с чемпионата, не говоря уже об уголовном деле, Дото волновало мало. Впрочем, если учитывать, кто был его родителем и связи, которыми этот человек обладал, то последний пункт вероятно и вправду был для парня совершенно не страшен.

Я действительно сильно рисковал в этот раз, но оставалось надеяться, что Дото уже не покажет сегодня своей лучшей скорости, а мне удалось достаточно хорошо приноровиться к его манере сражения. Кулак Рёманмару, нацеленный точно в мое адамово яблоко, замер, лишь на волос не успев добраться до своей "мишени". Я не менял свою позу и не вставал обратно в стойку. Я лишь в самый последний момент опустил резко голову, зажав руку Дото между своим подбородком и грудинными концами обеих ключиц. Все-таки мой противник не был еще настолько сильным мастером, чтобы нанести серьезный вред моему горлу, так и не коснувшись его. А огромный зал удивленно смолк, и вокруг на долгие две секунды повисла невероятная тишина. На самом деле, это было не сложнее, чем перехватить руку с ножом или поймать пистолетную пулю. Единственная сложность - не использовать Силу при этом. Но я рискнул, и успех окупился сторицей.

Прямо передо мной замерло пораженное лицо Рёманмару - глаза, расширившиеся от шока, лоб с наклейкой-пластырем и крупными каплями пота, рот, приоткрытый в немом изумлении. Что ж, этого зрелища мне, пожалуй, будет достаточно, нельзя быть слишком жадным в удовлетворении своих желаний. Разницу между настоящими бойцами и такими, как Дото, каких повыбивали еще на отборочных, видел теперь весь зал. И хорошо, что здесь стою я, а не Рю-кун, например. Кто знает, какие бы способы нашли те же якудза и прочие покровители семейки Рёманмару, чтобы принудить другого бойца "слить" финал этому папенькиному сынку? Конечно, тот же Кампаку парень не робкий, но боюсь, не у всех был в кармане такой же тайный козырь, как у меня. А, кроме того, уж что-что, а долгую славу маленькому провинциальному додзё из Изясо такой финальный поединок не мог не принести. Теперь в могуществе стиля, преподававшегося в вашей школе, Харада-сенсей, узнали все, кто был хоть немного заинтересован в вопросах боевых искусств. И этот триумф не только мой лично. Это - моя вам плата за всё, учитель!