Элина Гончарова - Рута

— Они уже рядом, — прорычала волчица.

— Слышу, — хрипло ответила Рута. — Попытайся увести их к ущелью, а мы подожжем дом и придем через драконий хребет.

Старый деревянный дом вспыхнул словно факел. Побросав в огонь все, что принадлежало детям, чтобы чародейки через связь вещей с хозяином не смогли их отыскать, ведьмачки добежали до моста через пропасть, сделанного из хребта огромного дракона. Ловко балансируя, они бегом добрались до середины, когда услышали протяжный вой волчицы.

— Она привела их! — крикнула на бегу Рута.

Конец моста упирался в узкую тропику, ведущую влево между валунами и заканчивающуюся на плато у края пропасти.

— Она нужна мне живая! — услышали ведьмачки, приближаясь к плато. — Я знаю как обращаться с оборотнями, она расскажет все!

Первое, что они увидели, это повисшую в воздухе белую волчицу, извивающуюся от страшной боли, но не проронившую ни звука. Выскочив из-за камней Рута ударила знаком Ард, в истязающую Верф курносую чародейку. Словно тряпичную куклу ее кинуло к обрыву. Сабрина среагировала очень быстро, но реакция ведьмачки была куда быстрее. Закрутившись волчком, Рута отбила пучок выпушенных чародейкой молний ведьмачьим мечом, одновременно метнув кинжал в поднявшую руки Кейру. Кинжал по самую рукоять вошел ей в запястье.

Пробежав по валунам, точно белка, Цири оказалась за спиной Кейры, как раз в тот момент, когда выдернув из руки кинжал, чародейка приготовилась напасть на Руту, с трудом отбивающую атаку Сабрины. Точный удар оголовком меча по голове заставил Кейру отключиться.

Оставшись одна, Сабрина выстроила вокруг себя невидимую защиту и обрушила на ведьмачек силы трех стихий. Стена огня выстроилась вокруг них, земля под ногами заходила ходуном, готовая треснуть в любой момент в любом месте, ураган закрутился внутри круга, сбивая с ног и не давая дышать. Падая Рута вспомнила слова Йеннифэр:

«Что ты можешь со своим жалким оружием, против могущества магии?»

Вдруг, на небольшом пятачке внутри бушующего круга все стихло. Рута поднялась опираясь на меч, удивленно глядя на подругу. Выделывая руками причудливые движения, она стояла с закрытыми глазами словно в трансе и шептала непонятные слова. Магия Сабрины таяла на глазах, чародейка отчаянно пыталась возобновить атаку, но теряла силы с каждым мгновением.

— Забирай Кейру и уходи! — крикнула ей, пришедшая в себя и открывающая портал Сельфина. — Я сама возьму аниота!

Вместо того, чтобы спрятаться, Инсон и Баха стояли через ущелье как на ладони, пытаясь разглядеть происходящее на плато.

— Верф! — закричала Рута, что есть мочи. — Верф!

Волчица собрав последние силы, превозмогая боль в вывернутых суставах, сделала длинный прыжок. Впившись зубами в шею чародейки, не удержалась на краю и вместе с ней полетела в пропасть.

— Верф! — прошептала ошарашенная Цири.

Сабрина воспользовавшись моментом, быстро открыла портал и подхватив Кейру, исчезла.

Над пропастью, гулким протяжным эхом, повис смешанный с рыком стон Инсона.

— Мама!

Еще долго стояли ведьмачки, глядя в заполненную туманом бездну, не в состоянии произнести слово и сдержать слезы.

Вдали медленно выплывали из окрашенного закатом розового тумана, красные стены Вельгада. На высоких шпилях квадратных башен, плясали разноцветные флаги Северных государств. Если присмотреться, то можно было увидеть множество воинов в блестящих доспехах, расставленных на крепостных стенах. Город готовился к встрече королей.

Чем ближе ведьмак приближался к Вельгаду, тем больше на дороге встречалось купеческих обозов, спешащих заполнить товаром торговые лавки, в преддверии большого притока богатых покупателей из многочисленных королевских свит.

— Эй, человек! — окрикнул ведьмака похожий на гнома кудрявый купец, будто король восседающий на телеге заваленной мягкими тюками.

Геральт оглянулся.

— Не составишь мне компанию? — похлопав ладонью, стоящий в ногах бочонок пива спросил он. — В город все одно не успеем, уж наверное ворота закрывают, так что до утра под стенами вместе куковать-то веселее.

Удивительно добрый и лучезарный взгляд купца, будто притягивал и заставлял безоговорочно доверять этому человеку. И как не странно, ноги вмиг перестали терзать ведьмака болью, стоило ему только заглянуть в эти удивительные глаза.

— Спасибо, не откажусь, — соскочив с лошади, ответил он.

Привязав Плотву к телеге, Геральт забрался на тюки и устроился рядом с купцом.

— Будем знакомы, — протянул ему руку тот. — Барис из Каингорна.

— Геральт из Ривии.

— Чем занимаешься?

— Ведьмак.

— О! Охотник на чудовищ! Вот эта работа! — тяжело вздохнул Барис, протягивая собеседнику кружку, с пивом. — Не то что моя, болтайся на телеге целыми днями, да пиво хлебай.

— В каждой работе свои прелести и недостатки. По мне все что угодно, только не однообразие, — ответил ведьмак, отхлебывая пенный напиток.

— Ну, нет. На все что угодно я бы не согласился, — закрутил кудрявой головой купец. — Вот к примеру, жизнь вора или шпиона — всегда полна неожиданностей, но мне по совести милей.

Отпив еще немного, Геральт зевнул. Мягкие тюки, монотонное покачивание телеги, отсутствие боли и пиво — совсем его расслабили. С трудом отогнав сон, он ответил:

— По-совести-то, конечно, хорошо. Жаль только она нынче не в чести.

— Да она всегда не в чести! Без нее же проще. Мучает, терзает, изводит, а так загнал в угол, чтоб не высовывалась — и хорошо!

— Ну, многие умеют с ней и договориться.

— Иллюзия, — усмехнулся Барис. — Чтоб мы не делали и какие бы решения не принимали, всегда есть всего два пути: добра и зла. Третьего не дано. Люди думают, что им под силу пройти между ними, но посередине нет дороги, только узкая тропинка уводящая от добра.

Геральт удивленно посмотрел на своего собеседника. Для купца этот человек был слишком философом, а для мудреца — уж очень молодым.

— Ты прав, — в ответ на взгляд ведьмака улыбнулся тот. — Мало чести и еще меньше совести — выдавать себя за другого. На самом деле, я тот кого ты пришел сюда искать по поручению Дийкстры. Ты очень удивил меня, своей непохожестью на других засланцев.

Видимо Борисий ждал другой реакции на разоблачение, но ведьмак зевнув отхлебнул еще пива и блаженно откинулся на тюки. Недоумение монаха было очевидным. Геральт широко улыбнулся.

— В отличие от других, как ты говоришь, засланцев, я сам понятия не имею зачем он послал именно меня и для чего. Мне было поручено поговорить с тобой о том о сем, что я и сделал только что, поэтому с чистой совестью могу отправляться обратно.

Борисий какое-то время просто молча смотрел на странного посланца самого опасного своего противника, но не обнаружив и тени фальши, усмехнулся: