Элина Гончарова - Рута

Он упал, закрыв глаза, и заплакал, но когда снова поднялся, вокруг была пустыня. В небе висел пылающий солнечный диск, терзающий зноем все живое. Страшная жажда одолела юношу, кожа начала сохнуть и трескаться на глазах. Он снова упал, корчась в неимоверных муках. Так продолжалось очень долго, он молил смерть придти и забрать его, как можно быстрее, но она все не приходила.

Вдруг на какое-то время все исчезло, пропала жажда и боль, только тьма и пустота окружали его. Но стоило ему закрыть глаза, как ему снова привиделся кошмар с размахивающей ножами сестрицей. Потом снова чернота и тишина окутали его.

Откуда-то раздался, зовущий его голос Ратиола, темнота разорвалась подобно бумаге и в ослепительном свете, появился он, целый и невредимый. Он взял его за руку и повел куда-то, хохоча и пританцовывая. Арден хотел расспросить его обо всем, но язык во рту казался каменным. Они шли по лесной тропинке, кругом пели птицы, роса сверкала на листве деревьев и все вокруг чудилось волшебным. Но тут Ратиол резко остановился, повернул к нему свое ставшее серьезным лицо и произнес тихо и грустно:

— Спасибо друг! За все спасибо, хоть и зря! — и тут же исчез.

Арден закричал изо всех сил. Язык вновь стал слушаться, и он звал его и искал, бегая по зеленому сказочному лесу. А потом опять все скрыла тьма.

Он закрыл глаза и когда открыл, увидел доброе испуганное лицо Серезы. Она склонилась над ним вся такая хрупкая и очень привлекательная, на фоне фисташкового цвета стен. Гладя его по голове, она наклонилась еще ниже, он даже почувствовал ее дыхание и упавший ему на щеку локон ее светлых, приятно пахнущих волос.

— Я должна сообщить принцу, о том, что вы пришли в себя, но я хочу предупредить вас, — шептала она, испуганно поглядывая на дверь. — Вы в опасности! Они нашли кинжалы Нелима в вашей сумке, и только то, что вы в бреду просили какую-то Инептину, не отрезать вам голову спасло вас. Иначе висели бы вы на частоколе уже, как десять дней! Они собирались это сделать, но принц приказал не трогать вас, а меня посадил ухаживать за вами.

— Что со мной произошло? — спросил Арден, с трудом ворочая не послушным языком.

— Вас трясло в лихорадке почти тринадцать дней. Вы бредили, кричали, звали какого-то Ратиола. Ничего такого, что бы выдало не хорошие намерения по отношению к принцу, вы не говорили, но вам все равно придется ответить за кинжалы.

В коридоре раздались тяжелые шаги, Сереза тут же села в кресло, сделав вид, что задремала. Вошедший через мгновение Троян, распахнул дверь так, что она с грохотом ударилась об стену. Девушка вскочила, очень убедительно изображая неожиданно разбуженную, Арден попытался приподнять голову, но не смог. Принц уставился на него своими злыми поросячьими глазками, по всему было видно, что он рассержен.

— Та-ак, — протянул он. — Очнулся, значит?

Он перевел вопросительный взгляд на Серезу, под которым она задрожала, как осиновый лист.

— Я не хотел ее будить, — слабым голосом произнес Арден. — Она видимо сильно устала, ухаживая за мной, вот и задремала!

— Пошла вон!

Троян закрыл дверь за девушкой, прошел и уселся в кресло. Помолчал некоторое время, рассматривая в окне что-то очень его заинтересовавшее. Затем снова перевел взгляд на больного.

— Ну, давай, рассказывай: как все было на самом деле? — произнес он, растягивая слова. — Соврешь, и я окажу тебе честь, лично содрав с тебя шкуру!

Измученный болезнью, ослабевший Арден, не зная, что именно известно принцу, решил рассказать, все как есть, соврав только в том, что назвал Ратиола своим оруженосцем, а целью пути — служение его величеству Трояну.

— Ну, что ж, складно и вроде все сходится, — усмехнулся принц, выковыривая ногтем из своих желтых зубов остатки пищи. — Сапожник, портной и трактирщик, рассказали тоже самое о твоих похождениях в Каррерасе. А слуга твой — преданней моих собак! Молчит, скотина, как немой, правда мы ему допрос с пристрастием еще не устраивали.

Троян с трудом выбрался из глубокого кресла и, подойдя к окну, тяжело вздохнул.

— Если б ты знал, как у меня руки чесались, заняться твоим оруженосцем. Ели-ели сдержался! А знаешь почему?

Арден покачал головой.

— Потому что не хочу обижать своего будущего деверя!

— Кого?

— Понимаешь ли? Я решил жениться на твоей сестре, и ты мне в этом поможешь.

— Но она же замужем! — удивился Арден.

— Это не важно, по крайней мере, для меня.

— Но отец…

— Скажи, а она действительно способна отрезать голову собственному брату?

— Это был просто кошмарный сон! Она, конечно, вредная и капризная, но…

— Когда окончательно поправишься, и снег растает, ты отправишься в Хаггу и привезешь мне мою невесту, а твой пес останется здесь. Я должен жениться, во что бы то ни стало! Темерская знать попрятала своих девок или отослала их за границу. Они только и ждут, когда мой дед помрет, и тогда объявят мою мать самозванкой и упырицей, а меня… ну что они сделают со мной, не трудно догадаться!

Он грустно посмотрел на эшафот, пропитанный кровью и страданиями многих людей. Возле сооружения на площадке его воины упражнялись во владении своими кинжалами. Все они много раз принимали участие в казнях и пытках, разделяли все грустные забавы своего хозяина. Многие из них готовы отдать жизнь за него на поле боя, но на плахе, скорее всего, будут рыдать и просить о милости, не задумываясь, предав своего принца. Надо будет избавиться от них при первой возможности!

Глядя на готового принять муки за своего господина парня, не сказавшего даже своего имени, хотя боялся он так, что пару раз на допросе терял сознание, принц обозлился на всех. Он не выносил, когда кто-то перечил ему в чем-либо. Но больше всего его сердило, что нельзя было вдоволь поиздеваться над пленником, выложив весь свой арсенал, получить удовольствие.

— По закону занять трон при живом короле я могу только с его согласия и, имея жену королевской крови, — продолжил он после долгой паузы. — Как только я женюсь, Фольтест отречется от короны в мою пользу, и знати придется меня короновать. Я пытался найти себе невесту во всех королевских и близким к ним дворах, но везде слышал только вежливый отказ. Ни кто не хочет породниться с бывшей упырицей и ее сынком! Все считают меня извращенцем и идиотом, благородные девицы шарахаются от меня как от чумы, так было всегда, но Инептина меня не боялась. Не понимаю, как я мог про нее забыть! Зачем я только связался с этими магичками? — он со злостью хватил кулаком по подоконнику и зарычал, — Только время зря потерял!

Он прошелся по комнате и, похоже, немного успокоился. Лицо его вновь приобрело самодовольное выражение, так напоминающее отпечаток глупости. Приняв такую же, как на портрете высокомерную позу, он торжественно и высокопарно произнес: