Николай Метельский - Юнлинг

— Она убила пятерых клонов, — вступил в разговор адмирал. — Что еще им было делать? Улыбаться ей вслед?

— У вас есть запись этого события? Может, свидетели? Даже если на мгновенье предположить, — продолжал я, — что это сделала падаван Тано, то кто даст гарантию, что клоны не начали стрелять первыми? Само собой я вмешался. По уму судить вам нужно не Асоку Тано, а тех клонов, которые в нее стреляли.

— Это все игра словами, — прожигал меня взглядом адмирал. — Тано была задержана за убийство гражданской, пусть и подозреваемой. И уж тут-то запись присутствует.

— Двенадцатый акт конституции, — произнес я скучающим тоном. — И если вы не можете ее переписать, то и предъявить падавану Тано вам нечего.

— Это только пока… — выплюнул он зло.

— Пусть так, — глянул я на членов совета. Точнее на то, как они отреагируют на подобную злобу у адмирала. А те максимум поморщились. Да и то не все. — Но пока , поисковые партии клонов вам было бы лучше отозвать.

— Ты мне еще поуказывай, мальчишка, — ответил он спокойно, успев взять себя в руки. — Повторюсь. Это всего лишь игра словами. Реальность далека от твоих разглагольствований.

— Кхм, — кашлянул Чал. — Также замечу, что клонами управляют джедаи, а значит, и поиск ведете вы.

— В таком случае хочу повторно задать вопрос – в чем меня обвиняют-то?

И молчание.

— Лично у меня, — заговорил Чал.,- претензий к данному юноше нет.

— Что…?

— Адмирал Таркин, — прервал он его. — Поверьте, оно того не стоит.

— Да вы… что ж. Пусть так. Надеюсь, внутри Ордена наказание мальчишке все же будет, — кинул он последний взгляд на Винду, после чего отключился.

— Всего хорошего, Рейн Дакари, — кивнул мне мужчина.

— И вам, господин Чал, — кивнул я в ответ.

— Падаван Тано виновна, — произнес Винду, когда растаяла голограмма Чала. — И пусть есть сомневающиеся, — покосился он куда-то вправо, как раз туда, где сидел Кеноби. — Нет ни одного доказательства обратного. Мне не нравится произносить подобные слова, юнлинг, но дело обстоит именно так. Свободен.

А наказание? Впрочем, чего это я? Радоваться надо. Да и не значит это, что его не будет чуть позже. Зато теперь понятно, почему они отказались от Асоки – Совет просто не верит в ее невиновность. Так-то они, скорей всего, бились бы за нее до последнего, но… нет веры – нет борьбы. Это не значит, что я считаю подобное правильным, наоборот. Даже не принимая во внимание банальную веру. Выносить сор из избы – последнее дело. Как и прогибаться под других. Например, Республику. Нет, я понимаю, что все непросто, но я также понимаю, что и не настолько серьезно.

В итоге, меня все-таки наказали, но как-то странно – мне запрещалось выходить из своей комнаты в ближайшую неделю. По идее, именно подобным образом должны были держать Асоку, в моем же случае это было больше похоже на опасение, что я ломанусь помогать тогруте.

В первый день еду доставлял дроид, но уже на второй этим занялась Тами. От работы у звездочетов я был освобожден, допуск к голонету перекрыли, а на третий день еду вновь принес дроид. С другой стороны, у меня ничего не отобрали. Мечи были со мной, комлинк и датапад тоже. Без голонета связь работала только через комлинк, да и то лишь в пределах пятидесяти километров. Но Совет сильно недооценивает Рейна Дакари, если думает, что это лишит гениального меня связи с внешним миром. Проблема решается просто, надо лишь связаться с Мики и попросить его подключить свой комлинк к сети напрямую. Дело в том, что стандартные комлинки на подобное не рассчитаны, все, что они могут, это поддерживать связь с голонетом лишь на определенных… частотах, скажем так, и именно это увеличивает их радиус связи на порядки. Но есть и дорогие аппараты, которые могут подключиться к голонету и обеспечивать межпланетную и межсистемную связь. Без голограммы, как в стандартных передатчиках, не такую стабильную, но все-таки… И, как вы уже, наверное, догадались, именно такие комлинки я и дарил своим юнлингам. А еще они могли подключаться к датападам, превращаясь в ретрансляторы. Все-таки далеко не каждый из них имел возможность выхода в голонет. Понятное дело, были и минусы. Например, обычную "голонетовскую" связь крайне трудно перехватить, а уж если она зашифрована, то вообще швах. В случае же с комлинком перехватывается не с-нить, через которую и идет сигнал, а собственно волны самого комлинка. Но в моем случае этим никто не будет заморачиваться.

Тут, кстати, стоит упомянуть сложные отношения Асоки и ее комлинков, ибо последние у нее живут как-то недолго. Не считая первого, я трижды дарил ей их, но жив только последний, да и то лишь потому, что лежит в ее комнате в Храме. Она уже просто боится брать с собой мой подарок, уверенная, что и он… сломается-потерятся-украдут. Так и меняет каждый месяц-два стандартный казенный комлинк.

Звонок застал меня за сравниванием двух приглянувшихся мне верстаков, именно в этот момент замигала иконка приема.

— Привет, Рейн, — появилась над датападом голограмма Асоки. Слегка нервничающей, замечу.

Признаться, это было неожиданно.

— Шпилька, — произнес я без выражения. — Умеешь ты удивить.

— Я… просто хотела… — начала мяться она. — Ну…

— Да ты еще в обморок упади… — раздалось за пределами камеры голопроектора.

Знакомый голос.

— Шпилька, — не смог я удержаться от улыбки. — Это там часом не лысая беспредельщица с тобой?

— Беспредельщица? Ну… — посмотрела она куда-то в сторону. — Лысая уж точно.

— Дакари, ублюдок, — все тот же голос. — Ты мой должник, сука. Готовь жопу.

— И как ты умудрилась с ней связаться, — покачал я с улыбкой головой?

— Случайно, — вздохнула она. — Рейн… — замолчала девочка. — Спасибо за тот раз. Надеюсь, тебя не сильно наказали?

— Скажем так… — задумался я. — Совету нечего было ответить на МОИ претензии.

— Ты еще и претензии предъявлял?

— Асока, вся эта история с тобой – такой комок нарушений и… неправильностей, что мне сложно пояснить все в двух словах. Меня, в конечном итоге, просто культурно послали, заперев в своей комнате на неделю. Шпилька… — сглотнул я ком в горле. Как же мне сейчас было гадостно. — Ты просто продержись. Как только мне разрешат выходить, я тут такой шухер наведу, Сенат десять раз пожалеет, что тебя тронул.

— Рейн… — зажмурилась она и провела рукой у глаза. — Я никого не убивала. Никого.

Су-ука-а. Как же МНЕ хочется кого-нибудь убить. Я, конечно, тварь, но не я все это начал.

— Я знаю, малышка. Я знаю. Ты только не попадайся. Дай мне… время.

Мне не просто хочется убить, мне хочется убиться.

— Хорошо, Рейн, — собралась она. — Я только проверю тут один заброшенный склад, и все.

— Что? Какой еще склад?