М. Волошина - Дни и ночи Невервинтера

Гариус подошел к Бишопу, как всегда стоявшему особняком. От его пристального взгляда следопыту стало не по себе. Он посмотрел на него угрюмо, исподлобья. Но Гариус не обратил на это внимание. Он заговорил с ним, точно со старым другом.

— Что помешало тебе открыть ворота, следопыт? А, понимаю, магия. Но ты еще можешь реабилитироваться.

Среди них предатель. Осознание этого произвело разный эффект на друзей. Большинство остались равнодушны, видно было, что они и так не особо доверяли Бишопу. Элани посмотрела на него с сожалением. Касавир — с холодным презрением и удовлетворением человека, убедившегося в своих подозрениях. Эйлин… она понимала, что Гариус сказал это неспроста, и все указывало на то, что он прав, но что-то скребло на душе и мешало ей поверить ему до конца. Она подошла к Бишопу и посмотрела ему в глаза. В них были отчаяние и горечь, но страха не было. Она обратилась к Гариусу.

— Позволь, я поговорю с ним.

Тот пожал плечами.

— Если тебе так угодно. — И злобно добавил: — Но не советую поворачиваться к следопыту спиной.

Она сделал Бишопу знак следовать за ней.

— Эйлин! — Окликнул ее Касавир.

Но она посмотрела на него жестким, не допускавшим возражений взглядом и бросила:

— Всем стоять. Оружие опустить.

Она стояла у кромки воды, скрестив руки на груди. Бишоп молчал, глядя на нее исподлобья. Тишину нарушал лишь тихий шепот воды, набегавшей на камни. Касавир смотрел на две освещенные фонарями фигуры, и глухое раздражение вновь готово было овладеть им. Неужели та самая женщина, которая сегодня на рассвете надевала на него доспех, и чей преданный взгляд проникал ему в самую душу, сейчас позволила себе так разговаривать с ним ради этого предателя? «Талант чувствовать людей и повелевать душами»? Вспомнив, как Эйлин вела себя с ним последние недели, что сказала ему на стене и как смотрела ему в глаза сегодня утром, Касавир упрямо сжал зубы. Нет. Ничто больше не заставит его сомневаться в ее искренности.

— Что происходит, Бишоп? — Спокойно спросила Эйлин.

— А разве Гариус не ясно объяснил? — Мрачно огрызнулся Бишоп и посмотрел в сторону. — Я предатель. Собаке собачья смерть. Так прикажи своим людям перерезать мне горло и утопить.

Эйлин кивнула.

— Не волнуйся, это я всегда успею. Но мне хотелось бы услышать историю твоего падения от тебя.

Бишоп криво усмехнулся.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что надеешься услышать от меня что-то иное? — Бишоп сказал это своим обычным презрительным тоном, однако в его голосе Эйлин почувствовала сомнение.

Она пожала плечами.

— Я бы на твоем месте просто рассказала все, как есть.

Подумав немного, Бишоп вынул из кармана невзрачное ожерелье «под золото». Обычная дешевая безделушка, какие деревенские подростки покупают за гроши на ярмарках, чтобы преподнести приглянувшейся девчонке. На ожерелье было привязано две тонкие истертые кожаные полоски — коричневая и красная.

— Я нашел это в траве у крепостной стены. Около ворот. Это, — он сглотнул, — обронили.

Эйлин посмотрела на убогое украшение, лежащее в ее руке и тихо сказала:

— Уна.

— Ты знаешь? — Резко вскинулся Бишоп.

Эйлин кивнула.

— Ты потерял голову. Тебе так захотелось ее увидеть… — Эйлин подняла взгляд на Бишопа и осеклась, увидев в нескольких дюймах от своего лица влажные янтарные глаза записного пьяницы, хама и дебошира. Глаза, которые кто-то так любит.

Она молча подала ему ожерелье. Бишоп взял его и сунул сжатые в кулаки руки в карманы. Он долго молчал, пиная гальку и глядя на бордовые волны, плескавшиеся у их ног. Эйлин не торопила его.

— Дело не в этом… не только в этом, — наконец, хрипло сказал он. — Эйлин, я не герой и никогда им не был. Я не трус, я привык вгрызаться зубами в свою никчемную жизнь. И это было единственной ставкой, которую я всегда был готов поддержать. А то, за что сражаешься ты… я этого никогда не понимал и не принимал.

— Тогда почему ты не ушел тогда, когда даже Дункан готов был забыть о всех твоих долгах, каковы бы они ни были?

Бишоп пожал плечами.

— Что бы я тебе ни ответил, всей правды я все равно не скажу, я ее и сам не знаю. Мне больше по вкусу версия, что в твоей крепости было вполне комфортно, и ты была достаточно умна, чтобы не действовать мне на нервы. У меня не было причин отказываться от такой жизни. Будем считать так.

— Почему же ты пошел с нами сюда?

Бишоп посмотрел в сторону товарищей. Среди них выделялась мощная фигура Касавира, сжимавшего молот. Бишоп усмехнулся.

— А может, я не хотел, чтобы твой дружок считал меня предателем. У меня ведь тоже есть гордость.

Эйлин посмотрела Бишопу в глаза и жестко произнесла:

— Но ты понимаешь, что не можешь вернуться в отряд. Я не смогу объяснить всем. И, кроме того, просто не могу позволить себе иметь в отряде потенциального дезертира, когда на карту поставлено так много.

Он кивнул.

— Угу. Я и раньше знал, что рожей для вас не вышел.

— И что же мне с тобой делать?

Бишоп улыбнулся и подмигнул ей.

— А ничего. Я поплыву. Если ты отпустишь меня.

Он сделал шаг к воде.

— Куда! — Эйлин и схватила его за локоть. — Куда ты собрался плыть? Ты уверен, что где-то вообще есть берег? Это верная смерть.

Бишоп отстранил ее руку.

— Ты не понимаешь. Мне плевать на несовершенство этого мира. Моя стихия — выживание.

Он посмотрел на уходящую за горизонт неизвестность, манящую его своими теплыми кроваво-красными волнами и вспомнил о единственном человеке, ради которого когда-то был готов рисковать, и с которым потом так и не смог остаться. Взглянув на Эйлин, он сказал с вызовом:

— Я принимаю ставку. И увеличиваю ее. Мы еще посмотрим.

Он бросил на землю оружие и мешок, разулся и снял доспех, оставив на поясе ножны с кинжалом, надел на шею ожерелье, быстро вошел в воду, рассекая ее своим телом, и поплыл.

Эйлин смотрела ему вслед. Он греб изо всех сил, делая мощные махи руками. Она подумала, что он зря не экономит силы. Это было ему не свойственно. Вскоре она потеряла его из вида, но через секунду он вновь появился из-за скрывшей его волны. Эйлин усмехнулась. Может, он и правда куда-нибудь доплывет. К ней подбежал Касавир.

— Ты отпустила его!

Она посмотрела на него и кивнула.

— Помнишь, ты рассказывал мне о том, как поговорил с преступником и отпустил его в никуда, на верную смерть?

Она помолчала и задумчиво добавила:

— Похоже, я сейчас сделала то же самое.

Касавир вздохнул и посмотрел туда, где окончательно скрылась фигура беглеца.

— Понимаю… надеюсь, ты права.

Когда Эйлин вернулась к товарищам, она увидела, что те прячут глаза. Сэнд стоял неподвижно, со стеклянным взглядом. Гариуса и Кары не было. Час от часу не легче.