Александр Машошин - Наихудший сценарий

— Иными словами, у вас под носом длительное время действовала организованная законспирированная банда мятежников, — подытожила Осока.

— Никак нет, мэм! — возразил комендант. — Мы уверены, что это "гастролёры", пользуясь терминологией криминальной полиции. Они прибыли недавно на том самом частном грузовике, на котором впоследствии бежали с планеты.

— В таком случае, откуда у них информация о ваших телодвижениях?

— Вероятно, осведомитель, мэм. С ними замечен местный мальчишка-беспризорник, он уже не первый раз попадает в поле на…

— Беспризорник… — тихо-тихо и очень задумчиво произнесла Осока, но было в её голосе что-то, заставившее содрогнуться даже меня, а коменданта – поперхнуться и замолчать. — Не первый раз… То есть, ваш гарнизон в полном составе неспособен изловить одного-единственного уличного вомпа , регулярно доставляющего вам неприятности. Причём, этот субъект даже не достиг совершеннолетия, я правильно Вас поняла?

Тёмные глаза коменданта расширились, лицо побледнело ещё больше, худые пальцы потянулись к воротничку мундира.

— Нет, капитан. Это всего лишь Ваше воображение, пока, — сказала Осока снисходительно. — На первый раз получите тридцать суток ареста за халатность.

— Слушаюсь.

— Да, прежде чем отправиться на гауптвахту, подготовьте список участников этой… "операции". Стоимость разбитых машин и уничтоженного оружия будет удержана из жалования.

— Мэм, — подал голос второй капитан. — Осмелюсь доложить…

— Да, надзиратель?

— Мои ребята нашли тайное логово этого уличного вора.

— Прекрасно. Где оно?

— В башне старого космопорта, мэм.

Видимо, я всё-таки не удержал саркастический смешок, потому что Осока чуть повернула голову и покосилась на меня. Затем сказала:

— Полностью согласна с командиром моего корабля. Объект, с которого просматривается и простреливается значительная часть города, не только имеет охранной сигнализации, а служит прибежищем для маргиналов. Ещё десять суток ареста, комендант. При таких косяках я прекрасно понимаю, почему Вы до сих пор не гранд. Дальше так пойдёт – о четвёртом камне на грудь вообще можете забыть, вам ясно?

— Так точно.

— Надзиратель, примите временно дела. Я съезжу, взгляну на это, с позволения сказать, "тайное" логово. А Вы позаботьтесь, чтобы наш корабль был дозаправлен.

— Слушаюсь, моя Госпожа.

— Извольте использовать уставное обращение! — одёрнула его Осока.

— Виноват, мэм! — шкафоподобный втянул живот и щёлкнул каблуками.

— Вот именно – виноваты. Оба. Надеюсь, выводы вы сделаете, и мне не придётся посещать вас вторично. Столь снисходительна я бываю лишь при первом знакомстве.

Величаво поднявшись, она согнула в локте руку с растопыренными пальцами, и плита гермозатвора с натужным скрипом поползла вверх, что-то хрустнуло – должно быть, сломался привод – и серая гильотина зависла в проёме двери выше человеческого роста. Едва мы миновали её, тогрута резко расслабила руку. Плита обрушилась обратно прямо перед носом коменданта и надзирателя.

— Не провожайте, — усмехнулась Осока, явно обращаясь к оставшимся за дверью, а не к полумёртвому от ужаса адъютанту, который не нашёл в себе сил даже встать.

— Извини, конечно, но это не чересчур? — спросил я в лифте, везущем нас вниз.

— Ой, молчи, Алекс, самой противно, — вздохнула Осока. — Увы, театральные эффекты у нас в ассортименте. Повелитель Вейдер требует от нас внушать почтение и трепет, а мне это особенно сложно. Я ведь не очень-то жутко выгляжу.

— Временами мороз по коже.

— Одна из техник Страха. Да, со стулом спасибо, отлично подыграл.

— Я почувствовал, что нужно что-то сделать, будет уместно.

— Почувствовал? — заинтересованно переспросила Осока. — А уровень мидихлорианов, случайно…

— Совершенно случайно измеряли, — быстро ответил я. — Чуть выше нормы, но недостаточно. И слава богу.

— Как знать, как знать. А в какого бога ты веришь?

— Что? А, нет, это всего лишь фигура речи.

Проезжая мимо "Амидалы", мы обнаружили возле неё цистерну заправщика и техников в защитных костюмах, они заливали энергоноситель. Руководивший ими более высокий чин в зелёном флотском мундире, завидев нас, поднёс руку в перчатке к козырьку, да так и проводил спидербайк, поворачиваясь всем корпусом.

— Видел? — прокомментировала Осока, сидя сзади меня в седле. — А ты про "пожалуйста". На них пока не гавкнешь…

— Ну, да, ну, да. "Участковый птица гордая, пока не пнёшь – не полетит", — согласился я. — Тебе не позавидуешь.

Я почувствовал, как она пожала плечами. Сказала:

— Уж привыкла. Бывают задания намного хуже.

Разогнавшись, я попробовал сразу поднять спидербайк до верха башни, но не получилось – полуторный вес он банально не потянул. Пришлось нам карабкаться наверх по бесконечной винтовой лестнице, обвивающей шахты мёртвых турболифтов.

— Устал? Передохнём? — предложила спутница. Зная, что бравировать своей выносливостью перед адептом Силы просто глупо, я кивнул: сил говорить уже не было. И плюхнулся на ближайшую ступеньку. Осока просто прислонилась к наружной стене.

— Обратил внимание? — сказала она. — В прихожей у пацана и тёплая одежда имеется, и байк складной, такой же, как наш. Что наводит на размышления…

— М?

— Не связан ли он, в самом деле, с мятежниками. А что, прекрасная маскировка.

— Байк мог… на помойке найти… — заметил я, фразы пока давались с трудом из-за сбитого дыхания. — Их с производства сняли… лет десять назад?

— Побольше, наверное. Я на таких ещё в войну каталась. Сейчас посмотрим на его жилище, может быть, появятся какие-то зацепки.

— Да, идём, — я попытался подняться с места, но Осока удержала, сама усевшись рядом:

— Посиди ещё пару минут. Спешка нужна при ловле флеас , и когда трое едят из одной миски. Нам торопиться некуда.

"Логово", как назвал его капитан-надзиратель, воришка устроил не в центральном зале башни, а в одном из технических помещений, вход в которое был только с кольцевого балкона, опоясывающего "бульбу" верхнего этажа. Я распахнул дверь и сунулся внутрь. Осока схватила меня за плечо:

— Дурной, что ли?? Вдруг заминировано?

— Если и было, должны были подорваться хлопцы того капитана, — резонно заметил я.

— Твоя правда, — согласилась она. Вздохнула: — Это паранойя, не иначе. Слышала я, все Тёмные рано или поздно становятся параноиками.

Свет я пробовать включать не стал: импы при обыске, скорее всего, воспользовались своим осветителем, а к выключателю вполне могла быть подсоединена какая-нибудь бяка в расчёте на машинальную реакцию вошедшего чужака. Передвинул клавишу фонаря на постоянный режим, обвёл помещение лучом, хмыкнул. Впечатлила меня не спартанская кровать, не рекламные плакаты на стенах и не верстак с инструментами, а пара шкафчиков возле верстака, сверху которых стояли в ряд имперские шлемы.