Lilian kls - Красное и чёрное[часть 3]

— Будешь ли ты, Северус, присматривать за моим сыном Драко, пока он не будет достаточно силён, чтобы защитить себя от всех ныне живущих волшебников?

— Да, — ответил Снейп.

Тонкий язык яркого пламени вылетел из правого нижнего уголка пергамента и направился в его центр, выписывая каллиграфическим почерком слова клятвы.

— И будешь ли ты, по мере своих возможностей, оберегать его от беды?

— Да, — сказал Снейп.

— Сохранишь ли ты в тайне то, что я расскажу тебе сегодня о своём сыне?

— Да, — ответил он.

— Будешь ли ты, Северус, помогать ему во всех начинаниях…

На мгновение наступила тишина. Края пергамента потрескивали, словно поленья в камине.

— … направленных во имя избавления мира от Тёмного Лорда? — закончила Нарцисса.

Северус поражённо уставился на неё и, переведя взгляд на пергамент, ответил:

— Да.

Язык пламени, начертавший последние слова клятвы, отчеркнул горизонтальной полосой требования одной стороны, и Нарцисса замолчала в ожидании требований, которые выставит её друг.

— Проведёшь ли ты, Нарцисса, меня туда, где удерживают мою жену?

— Да, — не задумываясь ответила женщина.

— Сделаешь ли ты, Нарцисса, всё возможное, чтобы помочь мне освободить её?

— Да, — сказала Нарцисса, и на пергаменте оставалось место только для одной просьбы.

— Поможешь ли ты выжить моему сыну, если мы с женой не вернёмся?

— Да, Северус. Я сделаю всё возможное, — ответила она, не сводя взгляда со сгорающего и исчезающего договора.

— Теперь говори, где моя жена?

— Сначала ты должен узнать, что связывает наших сыновей.

— Их ничто не может связывать.

— Ты прав, но всё же. Ты обязан выслушать мой рассказ, а потом ты примешь решение.

— Прошу тебя, только не тяни.

— Хорошо, Северус, — Нарцисса вытянула шею и стала похожа на натянутую струну. — Мой муж, как ты знаешь, всегда был предан Тёмному Лорду. И то, что мы с Беллой принадлежали своим супругам, означало и то, что мы принадлежали ему.

— Так вот почему теперь Волдеморт видит в Драко своего наследника?

— Да, Северус. Но Тёмный Лорд ошибается. Драко должен был родиться почти на два месяца позже.

— Пророчество! — Снейп поражённо вскочил с кресла.

— Да, — Нарцисса опустила голову и прикрыла глаза.

Когда она снова вскинула голову в горделивом жесте, она увидела, что Северус протягивает ей успокаивающее зелье.

— Благодарю, Северус, не нужно. Как ты уже понял, мальчиков, подходящих под пророчество оказалось трое. И я всё больше убеждаюсь, что пророчество не о твоём сыне.

— А как же то, что родители ребёнка три раза бросали ему вызов?

— Я трижды изменила Тёмному Лорду не с мужем.

— Это можно считать вызовом? — скривился Северус. — А Люциус?

— Ты бы не сомневался, если бы знал, кто на самом деле отец Драко.

— Эту информацию ты собираешься скрыть от меня?

— Да. Я не могу рассказать всего.

— А что насчёт слов о том, что Тёмный Лорд признает его равным себе?

— Я не думаю, Снейп, что то, что Тёмный Лорд пытался убить младенца, называется признать его равным.

— Ты хочешь сказать что то, что Волдеморт считает Драко своим наследником значит, что он признал его равным себе?

— Ты читаешь мои мысли, Северус.

— Теперь я верю тебе, Нарцисса. Если твой сын на самом деле способен избавить нас от Волдеморта, я не зря дал клятву его защищать. А теперь скажи мне, где моя жена?

Нарцисса рассказала Снейпу, что Лили сейчас находится в подземельях Малфой Мэнора и вызволить её оттуда практически невозможно, но есть шанс.

Хогвартс — Экспресс скользил по рельсам, сверкая стёклами в лучах заходящего солнца. Гермиона с грустью смотрела на растворяющийся в дали силуэт замка.

На соседнем сидении, обложившись книгами, прилёг Драко. Иногда что — то выписывая, он изгрыз не одно перо. Здесь можно было хотя бы посидеть в тишине, и он был уверен, что Гермиона не станет задавать лишних вопросов.

Девушка развернула купленный на перроне экземпляр Ежедневного пророка и тихо охнула. На первой странице были ужасные известия. При последнем осмотре камеры нескольких Пожирателей смерти оказались пусты. На месте заключённых оказались магглы, которые находились под Империусом и пили оборотное зелье. Никто не может сказать, как давно они заменяют своих мучителей. У пятерых была стёрта память, ещё двое лишились рассудка. Гермиона не смогла читать дальше. Всё поплыло перед глазами, слёзы потекли на газетную статью, впитываясь в колдографию с изображением Азкабана.

— Ты что, плачешь? — спросил Драко, выведя её из ступора.

— А? Да, прости, — она шмыгнула носом и полезла в сумку за платком, потом громко высморкалась, что заставило Драко тихо усмехнуться.

— Ничего. Что случилось?

Герми протянула ему статью. Несколько мгновений он просто смотрел на колдографию, решая, как не показать вида, что он был уже давно в курсе того, что несколько узников сбежали из Азкабана.

— Ах, это? Я уже читал сегодня утром.

— Тебя это не возмущает?

— Хм, конечно. Что за охрана в Азкабане?!

— Да я не об этом! — она снова всхлипнула и снова высморкалась, Драко поморщился. — Семи людям сломана жизнь. И это ещё только то, что написали здесь.

Слизеринец нахмурился и дочитал статью до конца.

— Да, это ужасно, — с непроницаемым лицом он вернул газету Гермионе и вернулся к своему справочнику «Магия которая заключается в крови»

— Делай со мной всё что хочешь, но воспоминаний ты моих не получишь.

— Круцио!

Лили ещё никогда не ощущала такой боли. Она сжалась на полу, стараясь не доставить ей удовольствие своим криком.

— Дура, ты думаешь, я не смогу взять их у тебя под Империо?

— Не сможешь! Сев всё равно никогда не станет твоим! Он любил и любит всю жизнь только меня, а тебе этого не понять.

Мэри решительно подошла к Лили и наступила каблуком на её босую ножку. Та стиснула зубы, чувствуя, как крошится ноготь, впиваясь в кожу.

— Нет — нет — нет! Не трогай! — слёзы брызнули у неё из глаз. — Мерлин! Как больно…

— А мне ещё больнее!

Понимая, что сейчас от неё она ничего не добьётся, Мэри вышла из комнаты и заперла дверь. Лили сползла по стене, тихо плача. Эта женщина не сможет спасти Северуса. Она погубит его и лучше пусть держится от него подальше. Она с трудом добралась до низенькой кровати и, забравшись на неё, свернулась калачиком. Всё её тело болело от Круциатуса. И вот, казалось бы, такая незначительная часть тела, маленький пальчик, но рана причиняет не меньше боли, чем все Круцио. Слезинка скатилась на старый жёсткий матрас из — под её сомкнутых век.

— Я выживу, — прошептала она глухим стенам, — я вернусь домой.