Tora-san - Victory значит победа

Я покачала головой, по известной причине избегая смотреть на нее.

— Ничего не болит?

Снова безмолвный ответ.

— Как вас зовут, можно узнать?

Прикрыла глаза, прежде чем заговорить.

— Вик… Виктория… — запнувшись, буквально прохрипела я, стиснув в руках волшебную палочку, вытащенную из кармана мантии. Куда же деть мантию — невидимку и карту Мародеров понятия не имела, поэтому, поколебавшись, сунула под футболку, которая теперь немного топорщилась на животе.

— Очень приятно. А я Элизабет. Моего мужа зовут Кристиан, вы, наверное, слышали. Может, пройдем в гостиную? Или лучше на кухню, напою вас горячим чаем.

Я напряженно выпрямилась, неловко дернув плечом. Поморщилась. все-таки там, наверное, не просто синяк, а что-то вроде легкого растяжения…

— А говорите, ничего не болит, — сказала мама, от глаз которой не укрылась моя гримаса.

— Там всего лишь синяк.

— Всего лишь? Давайте я посмотрю.

Она решительно отодвинула рукав футболки с плеча и коснулась кожи теплыми пальцами. Надавила сильнее.

— Так больно?

— Не очень…

— А так?

Я ойкнула, совсем как недавно маленькая Дейзи.

— Ага… — Она немного помолчала. — Я думаю, у вас легкая форма растяжения. Внешне ничего не заметно, поэтому…

Мама внезапно осеклась, будто что-то в собственных словах ей показалось странным. Я осторожно скосила на нее взгляд. Она смотрела на меня, вернее, на плечо, но в то же время куда-то мимо.

— Не понимаю… Откуда это у вас… — Она подняла голову. — Наверное, просто показалось. Как, вы говорите, вас зовут?

Тревога с удвоенной силой кольнула меня.

— Правда, идемте в гостиную… — пробормотала я. Не нужно было так надолго уходить от Сириуса и ребят. А если…

— Подождите! Я хочу убедиться, что глаза меня не обманывают.

из-за чего мама вдруг взволновалась? Что такого необычного она могла увидеть?

Она встала напротив, и я машинально отметила, что мы почти одного роста.

— Покажите, пожалуйста, плечо еще раз, — попросила она.

Я медлила, недоумевая над этим, но все же сдвинула рукав.

— Они у вас с самого рождения? Эти родинки? — уточнила она, как странно выдохнув.

— Да… А что?

И лишь затем до меня со всей ясностью дошло, что я невольно выдала себя. В родинках на моем плече, собственно, не было ничего особенного, но ужас крылся в том, что такие же родинки имелись на плече и маленькой Дейзи, небольшие, немного напоминавшие некое созвездие.

— Кто вы? — прямо спросила мама.

— Я не понимаю, о чем вы, — пробормотала я в смятении, не зная, как избежать опасной темы. Придерживая карту и мантию — невидимку под футболкой, я устремилась из ванной. Мамочка, прости меня, но так нужно…

В гостиной, куда я почти вбежала, на первый взгляд все осталось как прежде. Но, переведя дыхание, увидела, что не хватает доброй половины народа. Паркинсон, Гермиона и Рон были на тех же местах, что и раньше, а вот куда-то делись оба Сириуса, Гарри, Джеймс и мой папа.

— А где… остальные?

— Они на улице, — ответил Рон, не отходящий от Гермионы. — Сказали, что на всякий случай установят вокруг дома защитные чары.

— Это еще зачем? — спросила мама, войдя вслед за мной в гостиную.

— На всякий случай, — повторил он, — от разных там нехороших людей.

— То есть вы прибыли в таком виде от этих самых нехороших людей?

Сей вопрос на этот раз остался без ответа.

Я остро ощущала, как она смотрит на меня, и сердце начинало биться сильнее. Что подумала мама, увидев знакомые родинки на моем плече? Могла ли она вообразить, что я похожа на ее дочь?

— Знаете, — произнесла она тихо, чтобы услышала я одна, — у меня возникла фантастическая мысль, что вы неспроста появились здесь. А еще… что вы — копия моей дочери, только повзрослевшая на много лет. Вы ее видели. Дейзи. Не правда ли, как вы похожи?

— Я… я не знаю… не приглядывалась… — Язык ворочался с трудом, словно частично онемев.

— Я бы сказала, что вы — это она, но это ведь невозможно.

На этот раз язык не подчинился мне вовсе. Я стояла, чувствуя себя полностью опустошенной.

— Невозможно? — повторила мама, спрашивая не то меня, не то себя саму. Голос ее звучал неуверенно, даже растерянно, когда я не сделала ни единой попытки как-то опровергнуть ее слова.

Тишина, вязкая подобно сиропу, лезла, забивалась мне в уши.

— Дейзи?..

— Дейзи?..

С гулко стучащим сердцем я обернулась. Наверное… Наверное — что? Готовая признаться?

Мамины губы внезапно тронула неуверенная улыбка.

— Господи, ну у меня и фантазия разыгралась! Подумать только, вообразить, что вы каким-то образом вдруг повзрослевшая Дейзи… Вы и правда похожи, но… — Мама, несколько нервно рассмеявшись, махнула рукой. — Простите, меня смутило то, что у вас родинки точь — в — точь как у моей дочки, в том же месте и…

Я открыла рот, но извлечь из себя хоть один звук так и не сумела. Впрочем, в эту минуту в холле послышались многочисленные шаги, и вскоре в гостиной показались все отсутствующие. Паркинсон у стены шевельнулась, проявив вялый интерес. Рон повернул голову, но не встал с дивана. Гермиона по — прежнему лежала, полуприкрыв глаза. Хотя она чувствовала себя значительно лучше, ее все еще окутывала слабость. где-то в глубине меня зашевелился червячок сочувствия, однако все мои мысли сейчас были крутились вокруг новообретенных родителей, и ни о чем другом я думать не могла.

— Ну, что? Как успехи? — спросила мама. — Нам не нужно ожидать новых гостей?

— Надеюсь, что их не будет, — с заминкой ответил Сириус, который взрослый. — Мы навели на дом кое-какие защитные чары, если вы не против…

Мама взглянула на папу, сопровождавшего остальных.

— Не против, конечно, если это в целях безопасности. Они… эти чары… смогут остановить тех людей, которых нам бы стоило опасаться?

— Вполне, — успокоил Сириус. Подошел ко мне. — Во всяком случае, внутрь им не прорваться пока мы здесь.

— А потом? Когда вы уйдете?

— Чары так же будут действовать.

— Впрочем, мы можем рассказать Лили, — негромко сказала мама и объяснила, повернувшись к нему: — Наша дочь волшебница, она сейчас учится в школе…

Услышав имя Лили, Гарри, подошедший к Гермионе и Рону, встрепенулся.

— Незачем тревожить Лили такими вещами, миссис Эванс, — вмешался Джеймс, решительно сверкая глазами. — Мы с Сириусом сами справимся.

Тот Сириус, что помладше, не колеблясь, кивнул, а на лице другого, несмотря на всю его обеспокоенность, мелькнула немного печальная улыбка. Мы встретились глазами.

«Я видела саму себя, — неожиданно произнесла я мысленно. — Теперь понимаю, что ты чувствуешь, видя себя»

Выражение Сириуса поменялось мгновенно.