nadiya black - Больше чем жизнь

— Конечно, профессор, я все поняла.

МакГонагалл удовлетворенно улыбнулась:

— Отлично. Несмотря на то, что Бал для семикурсников - не совсем официальное мероприятие, ситуация не должна выходить из под контроля. Постарайтесь по возможности следить за порядком во время вечера, и также не стесняйтесь лишать очков факультет того ученика, который осмелится его нарушить.

Еще один сосредоточенный кивок.

Гермиона чувствовала, как от долгого неподвижного сидения у нее затекла спина. Рука зависла над блокнотом, который и так уже был испещрен только что сделанными записями. В последнее время она стала ужасно рассеянной и поэтому сейчас отчаянно цеплялась за каждое слово МакГонагалл, не желая что–либо пропустить.

Между тем профессор продолжала:

— С общими правилами поведения, я думаю, понятно. Также должна сообщить вам об употреблении на праздниках горячительных напитков - это, естественно, запрещено, - профессор трансфигурации едва заметно улыбнулась. - Правда, принимая во внимание любовь некоторых студентов к нарушению правил подобного рода, вы, мисс Грейнджер, должны быть на чеку. Проследите еще и за этим.

— Да, профессор, я прослежу.

Конечно! Гермиона вдруг вспомнила их шумную вечеринку в честь победы в матче над Когтевраном в начале года, и как она тогда спокойно закрыла глаза на всеобщее употребление огневиски. Гермиона чувствовала себя неловко под проницательным взглядом директора и сама уволила бы себя с должности старосты, если бы только могла.

— И последнее. Вы, как староста девочек, должны будете открывать Бал. Уже определились с выбором партнера?

— Да, меня будет сопровождать мистер Рональд Уизли, профессор.

— Ну тогда не забудьте предупредить его. А теперь, можете идти, мисс Грейнджер. И, пожалуйста, передайте основную информацию префектам.

Гермиона вышла в коридор и, прислонившись к стене, на секунду закрыла глаза. Подумать только, Бал для семикурсников - событие, которое она ждала на протяжении шести лет - уже сегодня!

Но почему–то сейчас это не приносило особой радости. Возможно, конечно, из–за еще одного события, запланированного на сегодняшний вечер.

Мысль о скорой близости с Роном совершенно не вдохновляла. Наоборот, она чертовски надоела и заставляла страстно желать того, чтобы этот вечер вообще не наступил. Правда, сейчас Гермиона старалась просто не думать об этом. Выкинуть из головы все эти мысли, угнетавшие ее своей непомерной тяжестью на протяжении столького времени.

Она направилась на завтрак в сторону Большого зала. Там уже было невообразимо шумно. Столы семикурсников сдвинуты, атмосфера насыщена радостным возбуждением, которое, казалось, распространялось с малейшей вибрацией воздуха.

У Гермионы уже раскалывалась голова от всего этого.

Приблизившись к гриффиндорскому столу, она очень надеялась увидеть Рона или хотя бы Джинни, но они, по неизвестной причине, оба отсутствовали. Зато взгляд тут же приковался к жестким темным волосам Гарри - он уже был в форме для квиддича, очевидно, собираясь погонять игроков на утренней тренировке. Гермиона догадалась, что выглядит, мягко говоря, странно, остановившись на полпути к столу и пялясь на своего друга, только когда поймала на себе удивленные взгляды однокурсниц. И в самом деле, что это она? Это просто глупо.

Она выпрямилась и, невольно вздернув подбородок, проследовала к другой части стола, очень надеясь, что Гарри не заметил ее. Но нет, он, наблюдая за тщетными попытками Дина пригласить на Бал Парвати, лишь посмеивался, прикрывшись бокалом с тыквенным соком. Это и вправду было то еще зрелище и, возможно, если бы ситуация была другая, она бы посмеялась вместе с ним. Но сейчас было не до смеха.

Гарри выглядел как обычно, и это, по непонятным причинам, разозлило ее. После их вчерашнего разговора, когда Гермиона буквально отшила его раз и навсегда, он был…подавленным? Как будто бы ее слова и в самом деле причиняли боль. Или ей только показалось? Она уже не понимала ровным счетом ничего.

Для верности, Гермиона достала очередной учебник и принялась за чтение, пытаясь остаться максимально не замеченной. Все–таки иметь все время книгу под рукой - действительно очень удобно.

Не просидев за завтраком и десяти минут, она чуть ли не выбежала из Большого зала и вернулась в свою комнату. Вечернее платье, которое они с Джинни вместе выбирали в Хогсмиде месяц назад, было разложено на кровати. Она подошла к нему и провела рукой по блестящей ткани - платье было замечательным. Правда, даже этого было не достаточно, чтобы заставить ее радоваться сегодняшнему вечеру. Нет, все, чего ей хотелось, это остаться в своей комнате и не идти ни на какой Бал вовсе.

За окном стемнело так быстро, что Гарри даже не заметил этого. Джинни упорхала в спальню для девочек, чтобы начать собираться - Бал должен был начаться уже через полчаса.

Не то чтобы Гарри так уж сильно радовался этому событию - нет, просто это давало хоть какую–то возможность отвлечься. И пусть это была довольно жалкая возможность. Главное, что она была.

Гарри одел парадную мантию и посмотрел в зеркало. Она шла ему просто идеально, этого нельзя было не признать. Рон возился у него за спиной и все никак не мог справиться с застежкой. Он купил себе новую мантию перед седьмым курсом, так как заранее знал о Бале от старших братьев. И, естественно, Рон не мог оставить без внимания собственный внешний вид еще и потому, что на сегодняшний вечер было запланировано одно очень немаловажное событие. Он старался выглядеть идеально. Чтобы только произвести на нее должное впечатление.

Думая об этом, Гарри чувствовал, как невероятная ярость и злость берут верх над его самообладанием.

Он уже и так опасно балансировал на грани безумия. Той вечной зловещей границе ясности и рассудка с абсолютным и совершенным помешательством. Потому что сама мысль о том, что Гермиона будет с Роном и позволит ему сделать все, что он только захочет, была невыносима. Он мог думать только об этом. И о том, как сделать, чтобы этого не случилось.

Раньше, конечно, ему бы и в голову не пришло вмешиваться в личную жизнь друзей. Как бы ему хотелось вернуть то время, когда у них с Роном не было секретов друг от друга, когда ему нравилась Джинни, а Гермиону он воспринимал исключительно как подругу. Потому что теперь, с самого начала этого учебного года, что–то изменилось. Разбилась на мелкие осколки жизнь, которая была до этого. Теперь он уже не мог нормально общаться с Роном. Сначала он испытывал всепоглощающее чувство вины из–за того, что целовал его девушку. Потом - острое желание разбить его тупую физиономию, чтобы не смел прикасаться к Гермионе и чего–то там от нее требовать.