nadiya black - Больше чем жизнь

С другой стороны, это было и оставалось всего лишь предположением. Поэтому, во время рождественских каникул, когда в школе практически не осталось учеников, Гарри решил проверить собственные догадки. Возможно, пробираться ночью в кабинет по ЗОТИ и, под слабым свечением Люмоса, переписывать страницы дневника, было не самой лучшей идеей. Но по крайней мере дало хоть какой–то результат. Гарри отправил переписанные страницы мистеру Уизли и попросил сравнить написанные там даты и населенные пункты с истинными координатами нападений Пожирателей. Мистер Уизли, хоть и был чрезвычайно удивлен его просьбой, тем не менее обещал помочь и связаться с ним в ближайшее время. Гарри очень ждал каких–то сообщений от мистера Уизли. Это расставило бы все на свои места. Если бы координаты и даты, написанные в дневнике профессора Коула, действительно совпали с уже известными данными о нападениях оставшихся Пожирателей Смерти, это означало бы, что он каким–то образом связан с ними, раз смог узнать об этом, так как информация об этих нападений держалась в строжайшей тайне и не была доступна каждому. Ну а если бы данные не совпали, это сняло бы с профессора Коула все обвинения.

Из–за всех этих мыслей Гарри был не способен сосредоточиться на тренировке. Золотой снитч то и дело исчезал из поля его зрения, и Гарри все никак не получалось отыскать его. Он порывисто развернулся к трибуне для зрителей, в попытке найти его, и вдруг увидел Кормака Маклаггена, рассевшегося рядом с Гермионой. И Гарри тут же забыл все свои обещания не вмешиваться больше в личную жизнь девушки. Желание спуститься вниз и указать Маклаггену на его место стало почти невыносимым. В конце концов, он собрался так и поступить, как вдруг почувствовал адскую боль в голове, чей–то громкий выкрик, произносящий заклинание, а через секунду окружающий мир исчез, сменившись темнотой.

Наверное, сейчас он находился в больничном крыле, учитывая хорошо знакомый запах лекарственных зелий и недовольные реплики мадам Помфри. Гарри открыл глаза и тут же попал в объятия Джинни, которая набросилась на него, даже не дав прийти в себя. От нее пахло какими–то жуткими приторно–сладкими духами, и гриффиндорцу показалось на минуту, что он сейчас задохнется. Он попытался освободиться.

Внезапно его взгляд приковался к Гермионе, которая стояла чуть поодаль и смотрела на него очень обеспокоенно. Но это было даже не важно. Потому что на ее лице, если присмотреться, можно было увидеть влажные дорожки от слез.

— Ты плачешь? - спросил Гарри, совершая попытку подняться. - Все так плохо, что самое время лить слезы над моей кроватью?

— Тебе все смешно, - Гермиона подошла немного ближе. - Мы волновались за тебя.

— Ты потерял сознание, - решила прояснить ситуацию Джинни. - Я даже не знаю, из–за чего. Мы действительно очень испугались.

— Ты вдруг начал падать, - беспокойно продолжал Рон. - И если бы Гермиона вовремя не произнесла нужного заклинания, даже не знаю, где бы ты сейчас был, дружище.

Гарри стало не по себе и он бросил короткий взгляд на подругу.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, - ответила Гермиона чисто по–грейнджерски. Гарри даже не сомневался, что нотации на тему нужно–быть–более–осторожным–во–время-вашего–дурацкого–квиддича, ему не избежать.

Между тем в палату вошла мадам Помфри.

— Отлично, мистер Поттер, вы пришли в себя.

— Что со мной? - спросил Гарри, рассеянно касаясь рукой повязки на голове.

— У вас сотрясение мозга, мистер Поттер. Но я в состоянии это исправить. Вам не следовало отправляться на тренировку, если вы чувствовали себя настолько плохо, что лишились сознания. Да и вообще, что бы там не говорили, квиддич - ужасно опасная игра. Студентам нужно попросту запретить играть в нее!

Гарри и Рон фыркнули, не сговариваясь.

— Так я могу идти? - поинтересовался Гарри, хотя и догадывался, что вряд ли получит утвердительный ответ.

Мадам Помфри широко раскрыла глаза.

— Разумеется, нет. Вы останетесь здесь хотя бы до завтра.

— Но сейчас я чувствую себя просто отлично. Нет никакой надобности торчать здесь столько времени.

— Это не обсуждается. Вы еще не достаточно сильны, чтобы покидать больничное крыло.

— Ладно, - сдался Гарри. - Я полежу здесь до вечера. - Школьная целительница хотела было возразить что–то, но он быстро добавил: - И выпью двойную порцию этого жуткого лекарства.

Мадам Помфри покачала головой, сдержанно улыбнувшись.

— Вы неисправимы, мистер Поттер. Но ладно, будь по–вашему.

Близилось время обеда, и Рон не забыл напомнить присутствующим о том, что они опаздывают в Большой Зал.

— Послушай, Рон, мне нужно взять кое–какие книги в библиотеке, - пробормотала Гермиона. - Проводишь меня?

— Боишься внезапного столкновения с Маклагеном в каком–нибудь темном коридоре? - ухмыльнулась Джинни.

— Неужели, снова он?! - Рон покраснел от возмущения. - Гермиона, этот придурок опять чего–то от тебя хочет?

— Все нормально, Рон, правда, - ласково, но четко сказало она, опуская взгляд. - Не бери в голову.

— И все–таки, о чем вы говорили тогда, на трибуне? - Гарри очень старался выглядеть невозмутимым.

Гермиона закатила глаза.

— Маклагген хотел, чтобы я пошла с ним на вечерний прием к профессору Слизнорту.

— Надеюсь, ты послала его.

— Да, - Гермиона снисходительно улыбнулась. - Я не согласилась.

Рон облегченно выдохнул и через какое–то время заметил:

— Не хочу показаться назойливым, но мы все еще опаздываем на обед.

Джинни хмыкнула и встала, отстраняясь от Гарри.

— Только об одном и думаешь. Ладно, нам и вправду пора. Гарри, милый, не скучай.

Рон и Джинни уже скрылись за дверью, в то время как Гермиона все еще продолжала оставаться здесь.

— Увидимся вечером, Гарри, - наконец сказала она, находя его руку и сжимая изо всех сил. - Все будет в порядке.

Она коротко выдохнула и выпустила его пальцы просто для того, чтобы уйти. Ему вдруг отчаянно захотелось сказать ей, сказать хоть что–нибудь, чтобы она осталась. Перестала прятать свои эмоции за маской деланного безразличия. Но Гермиона уже скрылась за дверью, не добавив ничего больше.

Гарри чувствовал невероятную досаду из–за того, что она снова ускользала от него. Но ему нравилось тешить себя мыслью о том, что она не сможет сбегать от него все время. Что он заставит ее признаться в том, что между ней и Роном ничего не было. Хотя…он не мог с уверенностью утверждать, что между ними и в самом деле ничего не было.

Подобные мысли никогда не приводили ни к чему хорошему. Нет. Они лишь утомляли.

Гарри повернулся лицом к подушке и вжался в нее со всей силы. И продолжал вжиматься до тех пор, пока голова не закружилась от нехватки воздуха. Потому что на самом деле это было не правдой. Потому что все это - просто очередная ложь самому себе о том, что ее мысли были связаны с воспоминаниями о нем, об их поцелуе, тогда, на Балу.