Jero3000 - Александр Н. и месть волшебного мира

— В последний раз предупреждаю…

— Пожалуйста, только не Гарри!

Саша попытался не слушать. Хоть Лили и не была его родной матерью, она любила мальчика и заботилась о нем. У женщины были нежные, теплые руки. Саша был благодарен за ту заботу, которой они с Джеймсом окружили его.

«Е-мое, а ведь они реально мне как родные, — подумал Саша, — хотя почему — как? Я с ними больше года прожил, и нормально, надо сказать, прожил».

Зеленая вспышка озарила комнату, и Лили, закрывавшая своим телом Сашу — Гарри рухнула на пол. Саша поднялся на ножки, вцепившись ручками в прутья кроватки, и с мстительной ухмылочкой посмотрел на убийцу своих вторых родителей.

«Ну, Волди, вот и пришел твой смертный час, — мысленно обратился к Темному Лорду Саша, — Давай, кинь в меня заклинание! Ты стопудово кони двинешь, а я, может, наконец–то домой отправлюсь».

Волдеморт поднял палочку, целясь Саше точно в лицо, и замер.

— Ну, Волди, мать твою, о чем размечтался! — закричал Саша. — Давай, шмаляй уже в меня Авадой, я домой хочу!

— Авада Кедавра!

Заклинание сильно ударило Сашу по лицу и срикошетило в Волдеморта. Раздался жуткий крик, и, кажется, рухнула стена.

«Нихрена они не умеют строить, — пронеслось в голове у Саши, — об армированной кладке слышали, идиоты? Блин, умел бы говорить, рассказал бы вам, как по–человечески дом построить. Все, нафиг, не поеду я в ваш долбанный Хогвартс, устроюсь тут на строительный факультет, научу идиотов–англичан строить по–человечески».

На улице раздался рев мотоцикла, через минуту в комнату влетел перепуганный Сириус.

— Еш твою медь, дорогой крестный, ну наконец–то, — заорал от радости Саша, — давай, сажай меня на мотоцикл и погнали отсюда нафиг, я промерз уже до чертиков!

Сириус подхватил ребенка на руки и прижал к себе. По лицу мужчины текли слезы.

— Жив! Слава Мерлину, жив! Но как? Лили… Джеймс… Мерлин, за что? Зачем?

— Сириус, мать твою, — закричал Саша, — ты взрослый мужик, кончай реветь и погнали отсюда! Я ж, типа, детский организм и простыну сейчас к чертовой бабушке!

— Не плачь, малыш, не плачь, — утешал его Сириус, — все будет хорошо. Да кому я вру? Не будет все хорошо!

На первом этаже раздались чьи–то шаги.

— Блэк, ты что ли? — в дверях стоял огромный мужик.

— О! Еще один нарисовался, — заверещал Александр, — вы тут охренели все или как? Я‑то живой, но с такими темпами скоро получу воспаление легких и сдохну!

— Хагрид, — проговорил Сириус, — я заберу Гарри?

— Сириус, дружище, — Хагрид протянул руки к Саше — Гарри, — Дамблдор велел мальца к тетке отправить.

— Так чего ты стоишь! — Вскричал Сириус, — Бери мой мотоцикл и езжай куда надо! Он же замерз!

Двое мужчин с ребенком выскочили на улицу. Хагрид залез на мотоцикл, прижимая к груди сверток из одеял, в котором лежал Саша — Гарри.

— Вот эта кнопка заставляет его летать, — показал Сириус, — так быстрее будет.

«Е-мое, Сириус, — восхитился Саша, — ну ты Кулибин! Блин, найду, как попасть домой, тебя с собой возьму. Поможешь мне мой «Юпитер» в порядок привести».

За спинами мужчин с громким треском рухнуло перекрытие дома.

— Газуй! — закричал Сириус.

Хагрид ударил по педали, и мотоцикл завелся. Они понеслись по узкой улочке поселка, вызывая возмущенные крики разбуженных соседей. Сириус остался возле дома, опустился на колени перед входными дверями и зарыдал.

Перед трассой Хагрид нажал заветную кнопку, и мотоцикл взмыл в небо. «Красота–то какая, — вспомнилась Саше фраза из старого фильма, — лепотааа». Парень минут десять понаблюдал пейзажи ночной Англии с высоты птичьего полета и уснул. Проснулся он от легкого толчка в момент приземления мотоцикла. Хагрид слез с транспортного средства и подошел к двоим людям, стоящим посреди темной улицы.

«О, опять этот дед, — подумал Саша, — и тетка с ним какая–то. На деканшу нашу бывшую похожа». Саша решил не подавать вида, что проснулся, и спокойно лежал с закрытыми глазами в ворохе одеял. Впрочем, парень на секунду приоткрыл один глаз и отметил, что фонари на улице не горят.

«По ходу, ошибался я насчет Англии, — разочарованно подумал Саша, — тоже с уличным освещением проблемы. Блин, хоть в одной стране живут по–человечески?»

Троица над свертком о чем–то тихо поговорила, затем Саша почувствовал, как Хагрид наклонился над ним и поцеловал.

«Фу, блин, волосы, — чуть не дернулся Саша, — что за мода у этих волшебников отращивать длинные патлы? Хотя, может они из волос силу магическую черпают? Ну да, наверное. Вон, какая бородища у деда с непроизносимой фамилией!»

Внезапно стало светло и тихо. Саша обнаружил, что лежит просто на крыльце одного из домов. В руке было зажато письмо. Парень попытался его вскрыть, но ничего не получилось. Кроме того, на улице вдруг зажглись все фонари.

«Блин, где этот дед? И тетка эта преподского вида? — оглянулся Саша, насколько позволяли одеяла. — А перебои с уличным освещением, небось, их рук дело. Тоже мне, Юстас — Алексу. Вы ж меня вроде к родственничкам приперли? А чего в дверь не позвонили? Тут же холодно, мать вашу. Не май месяц на дворе!»

Безрезультатно поорав пару минут, Саша смирился со своей участью и уснул, закутавшись посильнее в одеяла.

Наутро над его головой раздался пронзительный крик.

— Вернон! Господи, Вернон! Тут ребенок!

«Молодец, блин, — раздраженно подумал Саша, — я уж думал, примерзну к этому порогу».

— Вернон, тут письмо! — продолжала кричать худосочная тетка.

— Ну, чего еще, — за спиной тетки возник огромный мужик.

«Блин, да он Хагриду конкуренцию составить может, — подумал Саша, — эй, дядя, вы вообще слышали в своей этой Англии про здоровое питание?»

— Петунья, солнышко, нам хватит одного ребенка, — ласково проговорил мужик, — давай сдадим этого в приют?

— Это мой племянник, — тетка по имени Петунья потрясла перед носом у муженька письмом.

— А, сын твоей безголовой сестрицы? Тогда тем более в приют.

«Ну, спасибо тебе, дед, — мысленно обратился Саша к Дамблдору, — это, говоришь, родственнички мои? Ну–ну».

— Вернон, так нельзя, — ласково проговорила Петунья, — он всего лишь ребенок, нельзя так жестоко себя с ним вести. Вдруг у него нет этого, — тетка замялась, — уродства?

— Держи карман шире, уродства у него нет, — проворчал Вернон, — а это по–твоему что?

Палец мужика уперся в лоб Саши.

— Мать твою, ты охренел? Больно вообще–то, — моментально отреагировал Саша.

— Вернон, он плачет, — проговорила Петунья.

— Ладно, хорошо, пусть остается. Может хоть из этого получится нормальный человек?

— Вернон, конечно, его же будем воспитывать мы, — мягко напирала тетка.

— Ладно, черт с ним, пускай живет. Я поеду в город, сделаю ему документы. Как, говоришь, его звать?