Jero3000 - Александр Н. и месть волшебного мира

— Понимаете, сэр, Добби — домовой эльф. Добби служит своей семье. Добби очень рисковал, пробираясь к вам.

— Ох, блин, депрессивный ты наш. Хватит стонать, говори, кто тебя прислал, что передает.

— Что вы, сэр. Если моя семья узнает, что я виделся с вами, Добби прикажут защемить уши печной дверцей, — эльф расплакался, и Саша не нашел ничего умнее, чем выдать ему еще печенья.

— Все, успокоился? Может, тебе к психотерапевту сгонять? В Лондоне есть парочка, говорят, хорошие. Дать адрес?

— Гарри Поттер так благороден, — всхлипнул эльф. — Но в этом году ему нельзя возвращаться в Хогвартс. Гарри Поттеру грозит страшная опасность.

— Слушай, дружок. Если ты не заметил, я уже в Хогвартсе. И ничего со мной не случилось. Скоро сентябрь, кенты приедут, все нормально будет, не парься.

— Кенты? — недоуменно переспросил Добби.

— Ну, в смысле друзья. Товарищи. Приятели. Соседи по комнате. Тусовка. Как тебе понятнее?

— Кен–ты, — по слогам повторил Добби. — Кен–ты, которые даже не пишут Гарри Поттеру?

— Ой, больно надо, — отмахнулся Саша. — Тем более что я занят, некогда мне письма писать.

Эльф закивал, и парня пронзила догадка.

— Стояночка, — парень подозрительно посмотрел на домовика, — а откуда информация, что мне не пишут? Или кто–то маленький и ушастый перехватывал мою корреспонденцию?

Добби вскочил и принялся биться головой о стену.

— Плохой Добби! — верещал домовик. Саша схватил эльфа за засаленную наволочку и поднял над полом.

— Суицидник ты несчастный, — вздохнул парень, — думаешь, что если сейчас заработаешь сотрясение, я не буду расстраиваться из–за почты? Дело–то не в письмах, дружок. Просто я очень не люблю, когда кто–то вмешивается в мое личное пространство. Особенно если этот кто–то — маленький депрессивный чмырь со склонностью к мазохизму. Письма гони.

Добби пискнул и замотал головой.

— Ладно, не хочешь по–хорошему, придется по–плохому, — Саша перевернул домовика вниз головой и пару раз встряхнул плачущего эльфа. Из–за пазухи высыпалась внушительная пачка писем. — Нифига себе, это мне столько понаписывали?

Добби снова пискнул и попробовал вырваться.

— Гарри Поттеру нельзя оставаться в Хогвартсе, в этом году в школе будут происходить ужасные вещи!

— Слушай, чувак, а насколько ужасно будет, если я первого сентября сообщу всем, что познакомился с маленьким суицидником по имени Добби? — вкрадчиво произнес Саша и вернул домовика в нормальное положение.

— Не нужно, сэр, пожалуйста! — пропищал Добби, потянув уши вниз.

— Тогда давай договоримся: ты не трогаешь меня весь год, а я, так и быть, промолчу о нашем знакомстве.

— Гарри Поттер смел и благороден! — пропищал эльф. В следующую секунду в комнате раздался громкий хлопок, и Добби исчез.

Саша вздохнул и принялся распечатывать письма. Невилл, оказывается, писал каждые выходные, Рон — каждые три дня, даже Грейнджер, которую парень не считал своим другом, писала каждый понедельник. Последнее письмо Уизли не на шутку испугало Сашу. Рыжий, оказывается, был взволнован молчанием товарища и собирался ехать на Тисовую с освободительной миссией. Парень схватил свечу и бросился в совятню.

В совятне Саша столкнулся нос к носу с Дамблдором.

— Профессор? — удивленно выдохнул парень.

— Списки учебников, — улыбнулся директор, указывая на огромную коробку, забитую письмами. — Нужно разослать всем ученикам. Кстати, тебе тоже нужно будет приобрести учебники. Я могу сопроводить тебя в Косой переулок. У меня есть несколько дел в Лондоне.

— Спасибо, профессор. Тридцать первого, если вас не затруднит. Погодите секундочку, я отправлю ребятам письма и помогу вам с рассылкой, — вежливо сказал парень и принялся строчить карандашом на листе бумаги.

«Привет Рон, у меня все нормально. Как там мама, близнецы и Джин? Она идет в этом году в школу, да? Передавай ей привет. Прости, что не отвечал, был немного занят. Тридцать первого июля у меня день рождения, предлагаю собраться в Косом переулке и отпраздновать это дело. Передай приглашение Фреду, Джорджу и Джин. Гермионе и Невиллу напишу сам. Жду в десять часов утра у банка. Маме привет».

Тридцатого июля Саша с Дамблдором прошли по последнему, двенадцатому проходу, который выгодно сокращал путь с седьмого этажа на четвертый. Была, конечно, еще парочка проходов, ведущих за пределы школы, но директор сказал, что сам обследует их. «Не доверяете, да? — подумал Саша. — Ну да, вдруг мне учеба наскучит и я дерну отсюда куда подальше. Кто тогда ваш магический мир спасать будет?»

— Профессор, в котором часу мы завтра отправляемся? — поинтересовался парень как бы между прочим.

— В семь утра я буду ждать тебя у Парадной лестницы, — Дамблдор посмотрел на Сашу поверх своих очков.

— Да, сэр, — коротко кивнул мальчик, а сам принялся прикидывать, сколько у него времени в запасе и что делать в Косом Переулке.

С этими мыслями Саша отправился на пятый этаж в свою «пятисотую» комнатку. Привычно почесав кота за ушком, парень прошел в дверь и плюхнулся на диван. Кот перебежал на полотно с внутренней стороны комнаты и принялся деловито расхаживать взад–вперед.

— Слушай, хоть бы уже сказки рассказывал или песни пел, — проворчал Александр, глядя на животное.

Кот уселся, почесал за ухом и внезапно осведомился:

— Прости, что?

— Екарные черти, ты еще и говоришь! — Саша тряхнул головой, пытаясь прогнать галлюцинацию. Задача осложнялась тем, что кот продолжал смотреть на него недоуменным взглядом, топорща усы.

— Какие сказки и песни ты имел ввиду? Из сказок у меня только Бард Бидль, а из песен — баллада об Одо Герое. Тебе с чего начать?

— Да я, типа, пошутил. Ну, знаешь, как у Пушкина: «Идет направо — песнь заводит, налево — сказку говорит». Там про ученого кота было, ну я и подумал, может ты из этих, ученых котов.

— Из ученых, — кот чихнул.

— И как тебя зовут? Не могу же я тебя называть просто Котом, — спросил Саша, и мысленно добавил: «Хотя мне хватит того, что я разговариваю с котом. С ученым котом. С нарисованным ученым котом. И он мне отвечает. Капец».

— Меня ближайшие четыреста лет вообще никто и никак не называл, — кот недовольно ударил хвостом.

— Тимошей будешь? — спросил парень, не переставая мысленно поражаться происходящему вокруг бреду.

— Это хорошее имя? Благородное?

— Конечно! У меня был друг, которого так звали, самый умный и честный из всех моих знакомых. Во такой пацан, — Саша показал сжатый кулак с отогнутым вверх большим пальцем.

— Хорошо. А ты кто? — Тимоша склонил голову набок.

— Гарри, но для своих — просто Саня, — выдал парень и расхохотался от бредовости собственных слов.