Шион Недзуми - Цветок асфоделя

— О чем бы ты там ни думал, прекрати! — Гарри очень не понравилось мечтательное и многозначительно выражение лица мужчины. — Тебе сейчас нельзя.

— Но поцеловать разрешено, моя леди?

Гарри сделала вид, что задумалась.

— Думаю, вреда от одного поцелуя не будет, — наконец, решила она и подвинулась на краю кровати, положила руки на широкую грудь мужчины, упиваясь биением его сердца. Сердца, которое она чуть было не потеряла.

Губы Гиппократа плотные, немного твердые, уверенные и в то же время мягкие, несли на себе вкус лекарств и апельсинов, которые таскала ему Гарри. А еще — орехов в меду. Хотя ему запрещали сладкое, женщина все равно контрабандой проносила маленькие порции.

— Ой! Простите! — раздался звон уроненного металлического подноса. За дверь вылетела молоденькая медиковедьма.

Гарри с Гиппократом переглянулись.

— Теперь слухи пойдут, — протянула Певерелл, смеясь про себя.

Когда их волновали слухи?

— Скажу, что ты — моя невеста.

— И разобьешь сердце всем женщинам Мунго, — Гарри уткнулась лбом в больничную рубашку мужчины. Невеста… так легко и так сложно. Ее никто не хотел назвать невестой просто так, за то что она — это она и никто более. Не леди, не некромант, не Мастер. Никто не знакомился с ней, когда она стояла полуслепая, в одном лишь платье, даже без нижнего белья, без денег, без имени. Без всего.

— Гарри, — сильные пальцы отвели прядь волос. — Если ты возражаешь….

— Я люблю тебя, — выпалила Певерелл и почувствовала, как заливает щеки румянец.

Гиппократ уткнулся в макушку, глубоко и счастливо вздохнул, обнимая.

— И я очень-очень люблю тебя, Гарри.

— Урок окончен, вы свободны. Домашнее задание на доске, — Гарри отложила учебник.

Студенты начали собираться, обсуждая прошедшее занятие. Дверь приоткрылась, и в кабинет проскользнул аврор. Молоденький еще, наверное, и двадцати пяти нет. Скорей всего, выполняет роль мальчика на побегушках при более старших.

Авроры прибыли в Хогвартс налегке. Как на подбор, высокие, подтянутые, спортивного телосложения — Академия не дает спуска своим выпускникам. Студенты провожали фигуры в насыщенно алых мантиях зачарованными взглядами, как каких-то мифических героев. Ну, да, для них профессия защитника правосудия овеяна романтикой засад, шумом погони, хлопками аппарации и вихрем заклинаний. И никто не думает, что это такая же бумажная волокита, как и везде, бесконечные тренировки до седьмого пота, оттачивание мастерства и внеурочные дежурства, когда практически не бываешь дома. Гарри пытались запихнуть в Аврорат после победы, однако девушке не понравилась казарменная обстановка. Ей хотелось хотя бы раз за свои восемнадцать лет почувствовать себя дома, найти это самое место. Даже если им станет — пускай на время — особняк на площади Гриммо и старый, ворчащий домовик.

Сейчас же ей казалось, что она всю жизнь нигде не была дома, все время были какие-то недоработки, недоделки. Фальшивки. Она родилась с репутацией, с именем и с бесконечным "должна", "обязана". Всем и всюду. От нее ждали соответствующего поведения, и она выполняла желания окружающих. Училась, работала, жила в доме Блэков. Но не была Блэком. Единственное, что принадлежало только и исключительно ей — звание Мастера и платье с придуманными ею рунами.

Она всю жизнь шла к особняку в деревушке Ласс, круглому счету в банке, к званию Мастера и к Гиппократу в качестве партнера. К тому, что она создала собственными руками, если можно так выразиться. Возможно, она не самый правильный темный маг, но в конце концов, быть некромантом — не значит упиваться чужой болью и страданием, любить смерть. Нет, это всего лишь означает принимать перечисленное и уметь отпускать.

Дурное гриффиндорское благородство вкупе со слизеринскими корнями.

Гарри усмехнулась, почувствовав, что мысли завели ее куда-то не туда.

Студенты тем временем покинули помещение, некоторые оглядывались на безмятежно болтающую ногами на столе преподавательницу, которая легко улыбалась своим мыслям. И это спокойствие — истинное, не наигранное — говорило о многом.

— Профессор Певерелл, у вас последняя пара? Вы не могли бы уделить нашей команде время? — обратился к ней аврор.

— Разумеется. Только отнесу бумаги в личные покои, — Гарри продемонстрировала стопку собранных эссе.

— Позволите сопроводить вас? — несмотря на молодость, выучка и опыт имелись. Либо протеже, либо просто талантливый маг, которому пророчат большую карьеру, потому и взяли на столь важное полевое задание в Хогвартс.

— Буду признательна.

Аврор перехватил документы заклинанием, понес их, идя в шаге за спиной профессора. И это до жути напоминало конвой. Но Гарри не собиралась убегать или совершать какие-либо подозрительные поступки. Она сняла защиту с покоев, спокойно положила бумаги на письменный стол и развернулась.

— Я к вашим услугам.

Обреталась комиссия по расследованию в гостевом крыле Хогвартса. О нем Гарри случайно узнала на четвертом курсе, когда школа готовилась принимать зарубежных гостей. Предполагалось, что все будут жить в одном здании, что способствовало бы налаживанию отношений. Но Каркаров и мадам Максим отказались, не желая рисковать собственными чемпионами.

Комиссия состояла из трех человек. Гарри плохо разбиралась в нашивках и в том, как они расшифровываются, впрочем, ей и это и не нужно было. Главным являлся старый знакомец — Руфус Скримджер. Высокий лоб с ранними залысинами, тем не менее, густая грива волос, острый, пронизывающий — препарирующий — взгляд и тяжелый подбородок. Он практически не изменился, разве что морщин пока еще меньше.

По бокам сидели помощники — темноволосая женщина с живыми карими глазами и седоволосый старик с нашивками зельевара. Именно он отвечал за дозировку и качество Сыворотки правды.

С правого бока свои места занимали Минерва Макгонагалл и Альбус Дамблдор. Если честно, Гарри предпочла бы в качестве свидетеля одну лишь Минерву, но кто откажется выведать хотя бы часть секретов давно интересующего преподавателя на месте директора? В этом Певерелл его понимала.

А еще считала, что это поколение дастся ей тяжело, и когда все закончится, когда выпустятся несостоявшиеся Мародеры, пожалуй, уйдет на пенсию. Будет жить-поживать в особняке, вместе с Гиппократом, иногда выполняя заказы Гринготса. Постоянное напряжение выматывало, напоминало, что она уже не так молода.

Гарри встряхнулась. Что-то потянуло ее на лирику, видимо, в самом деле устала.

Ее провожатый устроился за столом слева, подготовил перо и пергамент, выполняя роль секретаря. Гарри же оставался только свободный стул прямо напротив Скримджера.