Шион Недзуми - Цветок асфоделя

Гарри отобрала себе два, прошла в примерочную.

О зеркале, даже маленьком, мечтать в комнате не приходилось. Так что себя целиком, без прикрас, женщина видела впервые за последний месяц.

Исхудала, на одних только яблоках да огурцах с малиной. Кожа обтянула ребра, отчего шрамы стали виднее и уродливее, показались тонкие ключицы. Гиппократ старался не оставлять следов, но в некоторых случаях даже магия бессильна.

Платья сидели, как влитые, подчеркивали высокую, крепкую, хоть и небольшую, грудь, тонкую талию и плотный живот. Наверное, прежняя владелица имела меньший размер, поэтому платья и облегали. Гарри не возражала. Приятно почувствовать себя женщиной.

Что особенно порадовало, Шарлотта Малкин стала одной из первых, кто начал продавать готовое нижнее белье. Гарри рылась среди вешалок, пока нашла самое меньшее количество кружев. Из туфель подошли лодочки на низком, устойчивом, квадратном каблуке.

— Запаковать? — вежливо спросила мадам Малкин, когда Гарри подошла к ней с выбранной одеждой.

— Да, попрошу.

— С вас полтора фунта, — владелица пристально, оценивающе оглядела ее. — Возможно, мисс захочет купить нечто… более модное. Такая фигура, как у вас, считается сейчас эталоном.

Гарри подняла бровь. Такая фигура, как у нее? Тонкое, невразумительное нечто? Она вспомнила беседы с Шарлоттой из своего времени. Та что-то говорила о Твигги, "веточке". Хрупкая, большеглазая девочка-подросток. Гарри девочкой назвать нельзя, однако она обладала худощавой фигурой, при росте в метр семьдесят пять весила всего шестьдесят килограммов, сейчас, наверное, даже меньше. Да, определенно, чем-то на эталон она походила.

— Благодарю, но меня мало интересует мода, — ответила она, забирая пакет и расплачиваясь с продавщицей. В глазах мадам мелькнуло удивление. Еще бы, женщина, которая не интересуется модой! — До свидания.

— До свидания. Будем рады видеть вас снова, — традиционный ответ.

Дальнейший путь лежал на Каледонский рынок. Тысячи лоточников, барахольщиков, спекулянтов — и каждый со своим товаром. На лондонских развалах и блошиных рынках порою можно купить совершенно потрясающие вещи и за приемлемую цену. Во время Второй мировой рынок почти перестал функционировать, а в 1950 его перенесли на новое место — в районе дока Бермондзей.

В сумке, в уменьшенном виде, лежали крупа, мука и килограмм картошки. Соскучилась по горячему за месяц своеобразной диеты, желудок требовал чего-то более сытного.

Гарри мысленно подвела итоги по выполнению своего плана. Теперь у нее есть волшебная палочка, работа и зарплата на первое время, сменная одежда, квартира оплачена. Даже немного нормальной, человеческой еды, после которой она не станет сама себе напоминать самку яблоневой плодожорки.

Но таким образом, за двадцать пять галеонов в месяц, что остаются после уплаты аренды, ей никогда не заработать на легальную палочку и Мастерство. А именно они и стояли следующими пунктами.

Гарри призадумалась. Гоблины и перекупщик Горбин. Они никогда не спрашивают, откуда та или иная вещица, они смотрят на ее ценность и свойства. Если продать им сделанный артефакт…. За Горбина убьет Нокс, да и не станет Гарри сотрудничать с конкурентом нынешнего начальства. Потому как не гадят там, где едят. А вот Гринготс — вполне жизнеспособный вариант. Гоблины и сами артефакторы не из последних, однако все их поделки слишком специфичные и дорогостоящие, поэтому для человеческих магов коротышки предпочитают иметь дело с человеческими магами.

В прошлом они пытались заманить молодую леди Блэк к себе на службу сразу, после получения той Мастерства. Артефакты, выполненные некромантом, наполненные его силой… ценились гораздо больше.

И Гарри знала, что будет делать дальше.

На Каледонский рынок продавцы добирались своим ходом. Кто-то пешком, а более солидные приезжали на машинах. Ставили палатки, раскладывали товары. Работал рынок с шести утра и до полудня, максимум до часа дня. Некоторые покупатели заявлялись даже в четыре или пять часов, чтобы обнаружить лучшую "добычу". Со всеми покупками и поздним пробуждением, Гарри успевала к самому концу. Впрочем, не имело значения. Все безделушки, которыми славился рынок, все равно не раскупят. Ей нужно лишь выбрать наиболее подходящую для магического артефакта основу.

Как она правильно предположила, некоторые лоточники уже собирались, хотя большинство все еще торговалось с покупателями. В воздухе витал азарт, почти детское веселье, представители обеих сторон не переходили негласной черты. В определенный момент один ощущал, что лучше сдаться. Иногда это был покупатель, иногда — продавец.

Перстень с белым авантюрином на третьем по счету лотке привлек внимание остаточной магией. Не сильной, скорее принадлежал сквибке, судя по плетению "кружев" металла кольцо предназначалось для женщины. Лунная магия камня и охранная — металла.

Словоохотливый продавец, после длительного обсуждения природы-погоды, рассказал, что кольцо, как и несколько украшений, продала молоденькая девочка после смерти бабушки. Мол, расчищала чердак, вот и нашла "наследство" старушки. Стоил весь комплект восемнадцать шиллингов. Продавец смущенно пояснил, что такая низкая цена обусловлена тем, что украшения немного повреждены и нуждаются в чистке и реставрации.

Гарри даже не спорила, просто купила.

И возвращаясь в Лютный, к себе в квартиру, сжимала в руке сумочку с палочкой, кольцом и парой серег.

Ее билет к следующим пунктам плана.

— Доброе утро, — Гарри прошла внутрь лавки.

С самого утра, еще до открытия, у хозяина уже появились посетители. Возле кассы стоял высокий мужчина с гривой темно-каштановых волос. Сердце екнуло, когда незнакомец повернулся, и Гарри увидела лукавые, проницательные черные глаза на загорелом лице с грубоватыми чертами.

Молодой Гиппократ Сметвик. Невозможно было не запомнить лучшего целителя Мунго. Мощный, повадками и статью напоминавший больше льва, военного, нежели лекаря. Тем не менее, именно физическая мощь и крепость помогла ему выжить в мясорубке под названием Магическая война. Сметвик не обращал внимания на то, кем являлись его пациенты. Для него не существовало Упивающихся, орденцев или министерских, были только тяжело раненные и те, кто мог еще подождать. За это его ценили во всех кругах магического общества Великобритании: от аристократов до бродяжек Лютного. Несмотря на свойственную магу прямолинейность, иногда граничащую почти с хамством. В то же время обижаться на него было совершенно невозможно.

Гарри помнила его усталым, припорошенным сединой, с морщинками в уголках глаз, но никогда — опустившим руки. Сметвик просто не знал, что это такое — сдаваться.