Кицунэ Миято - Настаивать два часа и принимать после победы

— Зря я спросил…

— Нет, — Северус коротко улыбнулся и вздохнул. — Прошлое в прошлом. Но ты должен понимать, что у такого старика, как я, прошлого очень много.

— Ох, не прибедняйся, Северус, — усмехнулся Гарри. — Мы выглядим ровесниками.

— Но не являемся ими. Я одного года с твоими родителями, — поднятая тема была не очень–то приятна, но разница в возрасте действительно волновала его.

— Пф! Это всего–то двадцать лет, — нахмурился Гарри, оставил свою чашку и сложил руки на груди. — При условии, что возрастная экспонента при наличии магического партнёра меняется крайне медленно, а волшебники могут спокойно дожить лет до двухсот, каких–то жалких двадцать лет не имеют значения. Лично для меня — совершенно никакого, — уточнил Поттер. — Это даже для магглов вполне нормально. Тётя Петунья младше дяди Вернона на пятнадцать лет, и ничего. Они хорошо жили и понимали друг друга. То есть живут до сих пор. Я подкинул парочку укрепляющих зелий, и в свои семьдесят Вернон вполне себе боевой мужик.

— Ты всё ещё общаешься со своими родственниками? — заинтересовала тема Северуса. — Почему–то я думал, что…

— Знаешь, я, когда мне было семнадцать, тоже думал, что ноги моей больше в том доме не будет, — кивнул Гарри. — Но потом как–то… Многое переосмыслил, что ли. Тебя вспомнил. Что ты говорил. И вообще на свою жизнь и детство посмотрел по–другому. Помнишь, меня Дамблдор наставлял по поводу крестражей с омутом памяти?

Северус кивнул.

— Так вот, я потом несколько раз просматривал те воспоминания Реддла про приют. Как там хреново ему было. И вообще, какие условия были у него. Я как–то прошёлся по приютам, вроде сейчас во многих нормально. Дети сыты, но в глазах у них такая тоска или озлобленность, что страшно делается. Я и свои воспоминания посмотрел. Как бы со стороны. Так вот, у меня была семья. И не так всё и плохо было. Кормили меня, может, и не от пуза, но никогда я не голодал. Иногда только дядя грозился без ужина оставить, но вообще–то никогда не оставлял. И не били меня, разве что Дадли иногда с друзьями гонял. Но я шустрый был. Никогда мне не доставалось, да и всякие магические выбросы помогали. То я самопроизвольно аппарирую на крышу, то невидимым становился. Как оказалось, добро оно не всегда с улыбкой в бороде, как у Санта Клауса, лиловой мантии с единорогами и лимонными леденцами к чаю, — усмехнулся Гарри. — Иногда оно злое, саркастичное и в чёрном ходит.

Северус выгнул бровь на такие явные намёки. Гарри засмеялся.

— А когда у самого появились дети… Я понял, какой это ужас, когда вот эти маленькие ничего не понимающие человечки — бесконтрольные волшебники. И это при том, что я могу потушить загоревшиеся занавески или обратиться в больницу Святого Мунго, если моё чадо решит, что мне гораздо больше идут жёлтые волосы и зелёный нос. Но в детстве было обидно из–за многого. Я даже с Малфоем дружить отказался, потому что…

— Он воплощал в себе всё то, чего ты хотел и желал? — с пониманием усмехнулся Северус. — Богатство, хорошую одежду, полноценных родителей, нормальное беззаботное детство…

— Да… — Гарри замер, вглядываясь в его лицо. — Значит, и у тебя конфликт с Мародёрами?..

— Что–то вроде, — неопределённо протянул он. — Мы поцапались из–за пустяка ещё в поезде, когда ехали в Хогвартс впервые, а потом это как снежный ком… Я был для них как бельмо на глазу. Бедный, в старой мантии, с мамиными учебниками и палочкой, но чертовски гордый и не спускающий ни одной шутки или проделки, — Северус помолчал, успокаивая всколыхнувшиеся воспоминания, которые тогда казались вершиной вселенской несправедливости. Сейчас никого из Мародёров уже нет в живых. — Я часто сам провоцировал многие наши конфликты, они теряли баллы, потому что постоянно попадались. А я хотел доказать, что ничем не хуже богатеньких избалованных детишек аристократов, которые презирали меня за то, что я — полукровка.

— Я понимаю тебя, — просто сказал Гарри и неожиданно расхохотался. — Зная тебя, готов поклясться, что отец и Сириус месяцами не вылезали из отработок!

— Это точно, — хмыкнул Северус. — Мы были такими глупыми детьми… иногда злыми, иногда слишком спешили с выводами и поступали импульсивно. Мне жаль, что они не успели… вырасти.

О том, что вырасти Джеймсу и Лили не удалось по его вине, он промолчал, но Гарри и так это знал.

— Не будем о грустном, Северус. Оставим прошлое в прошлом, — серьёзно ответил ему Гарри, и он почувствовал душевное облегчение и то, что великодушный парень давно простил его причастность к тем событиям.

Северус зажмурился, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, а когда открыл веки — увидел глядящие в упор зелёные глаза, а потом его губы накрыл мягкий и бережный, нежный поцелуй со вкусом кофе.

20 декабря, 2014 г.

Шотландия, Хогвартс

— Гарри, ты останешься на Святочный бал для старшекурсников? — спросил его Тедди Люпин.

Отношения с крестником постепенно вошли в колею. Гарри смог найти подход к выросшему парню и в свободное время, в основном по субботам, они проводили вместе время. Тедди тоже интересовался артефакторикой, бабушкина кровь Блэков была в нём довольно сильна. Да и в последнее время внешний вид парня стал более устойчивым — синие глаза, чёрные волнистые волосы до плеч. Внешне Эдвард Люпин стал очень походить на Сириуса в юности. И Гарри был рад, что Северус вполне спокойно к этому относится.

— Да, за вами оболтусами надо присмотреть, — хмыкнул он в ответ крестнику. — Ты хотя и стал старостой, а всё равно, наверное, хочешь оттянуться? Кого пригласил?

Эдвард смутился.

— Помнишь Аннет? Старосту с Райвенкло?

— Мисс Паддифут? — улыбнулся Гарри. — Миленькая брюнетка — внучка мадам Паддифут, которая держит то романтическое кафе? Боюсь, приятель, тебе из–за этого некуда сводить подружку во время уикендов в Хогсмиде?

— Это верно, — улыбнулся его крестник. — Между прочим, у меня о тебе спрашивали многие девчонки… Ну… сам знаешь, ты вроде как свободен… Не женат… теперь, — осторожно сказал Тедди.

— Да, я в курсе, что «мистер Популярность» в Хогвартсе. Везёт, что на меня не повесили какой–нибудь кружок или дополнительные занятия, — кисло ответил Гарри.

Старшекурсницы частенько хихикали, краснели и томно здоровались с ним в коридорах, всячески привлекая внимание. Впрочем, была и пара парней с седьмого курса, которые вели себя более сдержанно, но тоже источали определённые флюиды.

— Думаю, что на Святочном балу некоторые будут не прочь потанцевать с тобой. По крайней мере, я слышал такие разговоры в гостиной.

Гарри поёжился, представив такое. Ему повезло, что Северус лишь тонко и саркастично насмехается по этому поводу, и вроде бы не ревнует, но ситуация к декабрю достигла апогея. Ему хотелось выйти в центр Большого Зала и объявить всем, что он несвободный человек, и он встречается с суровым Директором. Впрочем, «обнародовать» эту новость ему хотелось не только поэтому. Сам Гарри иногда ревновал своего «бойфренда» и хотелось, чтобы об их отношениях знали не только в семье Малфой. А то для большинства окружающих они были каждый сам по себе и многие норовили привлечь к себе их внимание.