Losite - R.I.P.

— Ты что тут вытворяешь, придурок? — Ярость Керкленда не знала границ и полностью переключилась на свою новую жертву.

Пруссия, слегка пошатнувшись, оперся на спинку кровати. Взгляд его кровавых глаз безжалостно раз за разом уничтожал своего противника, и если бы одним только взором можно было убивать, то труп Артура был бы давно предан земле. России стало неуютно.

— Это я у тебя должен спрашивать, имбицил. — «Вежливо» поправляет его мужчина, стряхивая пыль со своих платиновых прядей. — Врываешься в дом, ведешь себя здесь как хозяин.

— Я искал Россию. Она ушла, как обычно никого не предупредив, поэтому я подумал, что она поедет к себе домой. — Англия флегматично пожал плечами и пронзительно посмотрел на девушку. — Можно было хоть раз нормально объяснить свои намерения, а не заставлять всех волноваться. Пойдем. Не заставляй себя и меня долго ждать.

С этими словами мужчина взял за руку Россию и повел ее к выходу. Однако Гилберт вдруг закашлялся и упал на кровать. Девушка испуганно вздохнула и потянулась к нему, но Артур не дал ей этого сделать. Справившись со своим кашлем, Пруссия обессилено посмотрел на девушку и бесшумно прошептал:

— Прошу тебя, ради меня, будь осторожна.

Анна хотела ответить ему, но Англия уже вывел ее из дома. Прохладный вечерний воздух нежно обхватил ее, словно вырывая в другой, неведомый Богу мир. Мелкие камешки врезались в босые ноги девушки, а земля отдавала ей свой накопленный холод. Совершенно забыв обуться и оставив свое любимое пальто в прихожей, Брагинская устало закатила глаза, сжимая в своей покрасневшей ладони кожаную сумочку. Солоноватый привкус на губах горечью проникал под язык, напоминая о недавних событиях. Девушке до безумия захотелось дико закричать и забиться подальше в тень. Но Керкленд быстро открыл дверь своего автомобиля, и России пришлось вновь присесть на заднее сидение. Мотор глухо зажужжал, противным звуком обволакивая расшатанные нервы девушки. Мягкие белокурые локоны выбрались из резинки, плавно ниспадая на плечи. Анна прикоснулась своими пальцами к запотевшему стеклу машины. Слегка подув на него, она принялась рисовать различные линии. Просто отрезки, без цели и определенной формы. Ей просто хотелось нарушить образовавшуюся тишину, нарушаемую лишь звуками проезжавших мимо машин и гулом пешеходов. Девушке было страшно. Своими мерзкими липкими щупальцами он сжимал ее потрепанную душу, бившуюся в агонии, вызванной постоянными стрессами. Зловонный запах, преследовавший Брагинскую по пятам, не мог сбить даже резкий одеколон Керкленда. Приходилось довольствоваться двумя прекрасными проявлениями смрада в душном салоне автомобиля. Не выдержав, Анна открыла окно. Вонь все еще была невыносима, но теперь девушке было чем дышать. Жадно вбирая в свои легкие воздух, Россия обхватила руками свои дрожащие колени. Сердце до сих пор колотилось в бешеном ритме, не собираясь успокаиваться, как минимум, еще несколько часов. Средняя актерская игра девушки выдавала ее с потрохами, отчего Артур не поверил, что с ней все в порядке, но предпочел промолчать. Брагинская совершенно не возражала. Наоборот, она старалась понять, могла ли она теперь доверять хоть кому–либо. Своеобразное дежавю временного континуума.

Настроение Анны резко упало с отметки «отвратительное» до планки «Даже плинтус раньше достигнет неба». Гостиная Керкленда неприветливо встретила девушку полным отсутствием закатных лучей солнца. Никакого мягкого красного марева, только плотные серые тучи клубились за окном. Массивные кучевые облака угрожающе нависали над землей, будто собирались отдохнуть на хрупких верхушках деревьев. Непроницаемый невыразительный туман стремительно забирался на стены, полностью закрывая собой едва различимую дорогу. Тусклый тротуар казался однородным пятном, посреди грязно–коричневой жижи. На землю настойчиво падали мелкие горошинки дождя, громким звуком просачиваясь сквозь крепкие стены. Размывая под собою дорогу, они быстро собрались в огромные лужи, затапливая каменные ступеньки. Мокрые дорожки плавно скатывались по оконным стеклам, изредка разветвляясь на несколько отростков. Будто художник решил нарисовать акварельными красками зимний лес, но случайно разлил банку с черной гуашью. Назойливый ветер пронзительно свистел, спутывая между собой редкие травинки и поднимая в воздух мелкие камешки. Луна, несвоевременно выглянувшая из–за линии горизонта, мертвым светом проникала вглубь гостиной. Изумрудные обои стали похожи на склизкую кожу змеи. Причудливые орнаменты, отливавшие золотистым блеском, вычурно сверкали, кичась своим богатством и абсолютным безвкусием. Девушка провела своими поломанными ногтями по одной из многочисленных спиралей. Тонкий скрип, сопровождавший каждое ее движение, быстро пронесся по всей гостиной, смешиваясь с протяжным гулом ветра и образуя невыносимый для человеческого слуха оркестр.

Брагинская присела в самый дальний угол комнаты, на кожаный диван, и придвинула к себе журнальный столик. Обхватив свои колени, она нервно посмотрела в окно, не обращая внимания на выбившиеся из–под резинки волосы. Ей было безумно страшно. С тех пор как она вернулась в дом Керкленда, прошло уже три часа, но Россия до сих пор не могла придти в себя после тех сумбурных событий. Перед глазами до сих пор стояли раздраженные Гилберт и Артур, прожигающие друг друга своими яростными всепоглощающими взглядами. По коже пробежал легион мурашек, заставляя придать значение открытому настежь окну. Волнение о собственном здоровье отошли на второй план. Дрожь волнами пробегала по телу, заставляя Анну обхватить свои колени еще сильнее.

Где–то на кухне был слышен голос Англии, разговаривавшего с кем–то по телефону и готовившего ужин, но у нее совершенно не было сил даже на то, чтобы закрыть дверь. Вставать с уютного кожаного дивана не хотелось, как в прочем и шевелиться. Брагинская положила свой подбородок на левое колено и сжала в своих ладонях мобильный телефон. Пока, она не была готова позвонить Гилберту, так как совсем не понимала его последнего поступка. Неужели, его тоже сводит с ума данная обстановка? Но не настолько же, чтобы набрасываться на людей! Плюсы и минусы медленно соотносились в две колонки: «За» и «Против». Но к Керкленду у девушки возникла вполне определенная неприязнь. Россию все больше и больше раздражало его любопытство, касательно ее личной и общественной жизни. Кем она ему являлась? Просто временной попутчицей, попавшей в похожие обстоятельства. Отчего он вытащил ту из ее собственного дома? Разве она об этом просила? Девушка грозно сжала кулаки, содрогаясь от внутреннего озноба. Холод быстро распространялся в ее крови, уничтожая малейшие зачатки тепла и света.