Сергей Юрченко - Школьный демон. Курс третий

Так что я подхожу к Миа, предлагая ей свою руку. Девочка с несколько преувеличенной аристократичностью склоняет голову, соглашаясь, и мы покидаем зал под ошеломленными взглядами учеников дружески раскланиваясь с Двадцать первым.

Конец учебного года выдался весьма бурным, особенно — учитывая сотворенную мной глупость. И надо же было перед самым отъездом отвести сюзерена туда, где многие поколения слизеринцев традиционно признавались в любви своим подругам, оставляя на каменной стене подземелий памятные надписи, выбитые и зачарованные в меру приобретенных в школе умений.

Вот так и приходится пожалеть, что не умеешь, как там выражается Трелони… «открывать завесу над будущим». Знал бы, что случится — ни за что бы не повел Ксеноса Мориона туда. Но… Кай обещает нам более серьезные успехи, чем боевое предвидение на несколько секунд — разве что к концу следующего года. Так что я хотел попросить своего сюзерена помочь мне с зачарованием выжженной в камне надписи «D&D»… Кто ж знал, что оно так получится…

Нет, с зачарованием все обошлось без сюрпризов: советы Мориона помогли мне устроить так, что свидетельство моего признания Дафне вполне может пережить сам замок. Но вот потом… Морион сделал еще несколько шагов, и остановился напротив надписи «S+L», обведенной изящным вензелем-сердечком. И нас буквально придавила полыхнувшая от него ненависть.

— Гарри! — Гермиона кинулась вперед, преодолевая сопротивление темной, полыхающей Силы. — Гарри, что с тобой?!

— Смотрите, — шелестящий шепот в наших мыслях резко контрастировал с продолжающей полыхать ненавистью.

Я вгляделся, как учил нас сюзерен, и через легкое возмущение варпа увидел черноволосого парня в затертой мантии непонятного цвета. Он улыбнулся, заканчивая вензель и повернулся к рыжей девушке. Они что-то сказали друг другу, обнялись и поцеловались. Честно говоря, я не понял, что в этой картине могло вызвать такую реакцию Мориона? О чувствах нашего декана к его матери мы и так знали!

— Смотрите дальше! — шепот стал еще тише.

Картинка мигнула, и теперь перед надписью стоял брюнет в очках-велосипедах. Его роскошная мантия отличалась от потрепанной мантии молодого Снейпа, как небо от земли.

— Вот, значит, как! Я заберу ее у тебя. Чтобы ты, нищий полукровка, знал, как противится наследнику древнего и благородного рода! Ты будешь униженно валяться у меня в ногах… или же будешь страдать! [5] Прим. автора: подозреваю, что любители Мародеров напишут много о том, что «на самом деле Джеймс не такой»… но если вспомнить канон, и абстрагироваться от сомнительной искренности воспоминаний «он был хороший человек и его все любили», то в сухом остатке из сцен с участием еще живого Джеймса рисуется образ охреневшего мажора с интеллектуальным уровнем Рона Уизли. И даже единственное «доброе дело», о котором известно — скорее было не спасением Снейпа, а спасением Люпина. А еще вернее — спасением директора. Ведь гибель ученика — это плохо и грозит закрытием школы (см. Плакса Миртл). Гибель ученика в лапах оборотня — еще хуже. Но гибель ученика в лапах оборотня, которого привел в школу лично директор… Дамблдор мог приземлиться в той же камере, в которой окончил свои дни его отец. Так стоит ли удивляться, что «любимчик директора» побежал «спасать школьного врага»? Да и отсидка Блэка с этой точки зрения уже смотрится несколько иначе. Ведь именно Дамблдор свидетельствовал о том, что Хранителем Поттеров был Блэк

Гримаса злобы перекосила лицо молодого старшего Поттера… и отразилась на лице Мориона. В этот миг отец и сын были удивительно похожи.

— Заберу, чтобы страдал? Ненавижу!!! [6] Прим. автора: о причинах этой ненависти, и о том, почему Мориона так сорвало с нарезки — будет сказано позже. Здесь это было бы слишком сильным спойлером по отношению к «Шиповнику и Ландышам» — Кому-то может показаться странным сочетание слов «шелестящий шепот» и «оглушал» в одном предложении… но я уже слышал такое.

— Но ведь он — твой отец! — попыталась вклинится Гермиона. — И он давно уже мертв!

Но, взглянув в глаза, в которых золото Зверя боролось с багряной тьмой Пламени Удуна, и совершенно не было мягкой, спокойной зелени, я понял, что оба этих обстоятельства Ксенос Морион, Рука Несущего беду, Учитель псайкеров рассматривает как несущественные. Что-то вроде комариного писка.

— Мори. Ты сам говорил, что Дамблдор может на днях вернуться в школу. А тут ты — фонтанируешь ненавистью! Да тебя так даже Локхарт спалил бы, а не то, что Великий белый! — Герми снова попыталась воззвать к разуму Мориона. На этот раз — успешно.

— Ты права, — согласился он. — Об этом надо подумать. Серьезно и спокойно подумать.

Темный ветер Силы, рвущейся из нашего предводителя… нет, не стих, но затаился.

К счастью, Дамблдор потратил некоторое время на вызволение Хагрида из Азкабана, так что Морион успел по-настоящему успокоиться. И только Гермиона продолжала дергаться. Так что однажды она подошла ко мне с Дафной, «потеряв» Гарри где-то по дороге.

— Ребята… — начала она, когда мы вышли за пределы следящей сети Хогвартса. — С этим надо что-то делать. Мори серьезно зациклился на ненависти. Надо что-то придумать. Какой-то план…

— Давайте создадим ковен, — заявила Дафна. — Создание конспиративной организации — это куча проблем, к решению которых мы сможем привлечь нашего предводителя. Вот и отвлечется!

— Дафна, ты — гений! — Гермиона обняла мою девушку.

— Да я и не сомневалась в этом… Но потрудиться тут придется нам всем…

Видящая в очередной раз оказалась права. Одно только составление чернового плана, достойного быть представленным сюзерену — заняло у нас три дня. А когда мы рассказали… Мори раскритиковал его в пух и в прах, лишь в конца получасового разбора полетов заявив:

— Но, в целом, за основу принять можно. Давайте теперь подумаем, как устранить недостатки.

И мы думали. Перебирали варианты. Собирали информацию… И в конце концов пришли к выводу, что первый состав ковена должен быть слит. Исходя из этого и был составлен список персоналий.

Так что в первый день каникул несколько добравшихся домой учеников нашли под подушкой записку со словами «ищущим Силу», и схемой несложного ритуала. Большинство получивших — отнеслись к записке как к глупому розыгрышу. Но некоторые восприняли всерьез. Одним из таких оказался Кребб. Но одному проводить Вызов в полночь показалось ему страшновато, и он пригласил меня и Гойла. Это было предсказуемо и предсказано, пусть и не аналитическими методами, для которых не хватило исходной информации, а с помощью Кай.