Анастасия Калько - Шторм на Ладоге (СИ)

Кристель поставила машину на парковку и вышла, доставая сигареты. И вдруг вспомнила, что так и не заехала в сервисный центр с новым мобильным телефоном, который вдруг стал разряжаться в два раза быстрее.

"Ладно, тут недалеко "МТС", до проспекта можно и пешком дойти!" — она поставила машину на сигнализацию и вышла со двора.

После ночного дождя на тротуарах еще стояли лужи, но умытые листья деревьев и цветы были такими яркими, а небо — таким синим, что Кристель решила обязательно нарисовать это. Как давно она не брала в руки альбом и карандаши! Этот год выдался напряженным, нагрузка в школе возросла, и хозяйки приходили домой только за тем, чтобы принять душ, переночевать и переодеться… Нужно было подогнать дела так, чтобы июль провести на турбазе, а август — в Виргинии. Мама уже давно грустно говорит по телефону, что уже скоро забудет лицо своей старшей дочери. Натали продолжала работать, график у миссис Бритвы тоже был плотным, и приехать в Петербург она тоже не могла.

Кристель расстегнула короткую кожаную куртку. Под ней была белая блузка с вырезом; на шее повязан яркий шелковый платок. Он прикрывал старый шрам на груди, память о развязке тех суток на берегу Ладожского озера…

В 44 года Кристель по-прежнему была худощавой, быстрой в движениях, и на вид ей не давали больше 35 лет. Густые светлые волосы она по-прежнему стягивала в "хвост", косметикой почти не пользовалась, из одежды предпочитала джинсы или кожаные брюки и свитера, или, в зависимости от времени года, водолазки, блузки и майки. Только черты лица стали суше, глаза — строже и темнее, а на висках после больницы появилась первая седина, которую приходилось закрашивать краской "Платиновый блонд".

Оставив телефон в сервисном центре, Кристель зашла в "Кофе-хауз". Сегодня ей нужно было закончить оформление годового отчета, а для этого голова должна быть ясной. А лучше всего этому способствовала большая порция эспрессо.

Через 10 дней возвращался из летнего лагеря в Крыму Коля, и Кристель уже с нетерпением считала дня до его приезда. Наташа перешла во второй класс, и родители гордились отличными оценками в ее табеле. А после возвращения из Арлингтона нужно будет покупать все для первоклассника Павлику-младшему. Мальчик уже предвкушал интересную поездку и у него дух захватывало от того, сколько разнообразных вещей ему купят. Хорошо бы Пауль нашел время для того, чтобы съездить на Крупскую ярмарку с женой и сыном. Для генерала МВД понятие "нормированный рабочий день" скорее из области фантастики…

По дороге к переходу ее нагнал черный джип с госномерами.

— Петербург — город маленький, — Павел открыл заднюю дверцу перед женой.

— Из какого фильма цитата? — Кристель забралась в салон. — Добрый день, Витя!

— Добрый день, Кристель Генриховна, — ответил шофер.

— Ну и неделька, — Павел положил фуражку на колени, — мало нам "Алых парусов", так еще и бешеный поток туристов, слетевшихся на белые ночи… Устал, как ломовой конь. А как твои дела?

— Так же. Слава Богу, скоро можно будет пару месяцев отдохнуть.

У подъезда шумела компания подростков, отдыхающих после футбольного матча. При виде Павла в генеральской форме пареньки смущенно примолкли, а один из них украдкой задвинул под скамейку бутылку.

— А вот спиртное после спортивной тренировки пить нежелательно, — спокойно сказал Веселов, проходя мимо.

— Да мы ничего, так, пиваса понемножку, — забубнил крепыш лет шестнадцати.

— Ванна с пеной, массаж и придавить минут на 500–600, - мечтательно сказал генерал в лифте.

— Размечтался, — фыркнула Кристель, — кто бы мне массаж сделал!

— Я с удовольствием, — приобнял ее муж. — Поможем друг другу расслабиться.

Но его мечта с треском провалилась. На звук открываемой двери в коридор выскочили Павлик и Наташа и атаковали отца. Павлик никак не мог сложить новый пазл "Боевая машина пехоты", а Наташа хотела показать отцу игру "Веселая ферма-два", подарок матери на Последний звонок.

— Папа, ты уже месяц обещаешь посмотреть! — подпрыгивала темноволосая кареглазая девочка. — Я уже все уровни прошла на "Серебро" и "золото", а тебе всегда некогда!

— Папа, почему у меня картинка не складывается? — дергал отца за китель светловолосый сероглазый мальчик. — Ты обещал помочь!

— Да, уговор дороже денег, — Веселов развел руками и покорно последовал в детскую, а Кристель поднялась в свой кабинет. Ванна и массаж подождут, а годовой отчет надо закончить до завтра…

сообщение

*

Он много лет избегал заданий, связанных с Петербургом и Ленинградской областью. Но в этот раз на кону стоял такой куш, что отказаться было невозможно.

30 июня рано утром в Пулково с трапа самолета из Нью-Йорка спустился крупный высокий мужчина с широким лбом, совершенно седой, но быстрый в движениях, похожий на медведя-гризли. Черные брюки и куртка, зеркальные очки, замкнутое малоподвижное лицо.

"Снова Ленинград, давненько я здесь не был. Хорошо хоть не Выборг и не озеро. Неприятно вспоминать о том провале. Давно меня так не выставляли без штанов на мороз… И поистине сокрушительные потери!".

По дороге в гостиницу Эрик с интересом смотрел на новые районы города, который вырос еще больше за прошедшие годы. Там, где в начале 90-х были еще пустыри, медвежьи углы, трущобы, зеленели парки, пролегала ровная широкая дорога, блестели зеркальными стеклами станции метро; деловито сновали автобусы и трамваи. Старые добрые трамваи, красные, с золотистой полосой, гремящие колесами и звякающие на ходу, как трамвайчик в "Вине из одуванчиков"…

"Да, видно старею, если становлюсь таким сентиментальным! Петербург-Ленинград!" — подпел Эрик песне из магнитолы в такси. — Пошумел я тут в былые годы, задал перца ребятам с Литейного. Может быть, кое-кто до сих пор мечтает размазать меня по стенке. Пусть встанут в очередь, таких желающих много!".

— Мы друг другу никто — наш роман пересказан

Мы читаем и рвём письма издалека

И у нас на двоих будет прошлое разным

А теперь улыбнись и скажи мне пока

Я не буду, я не буду целовать холодных рук

В этой осени никто не виноват, не виноват

Ты уехал, ты уехал в Петербург

А приехал в Ленинград…

"Петербург-Ленинград… Вот засела!".

Московский проспект, прямой и широкий, пролегал почти через полгорода. Тротуары утопали в зелени и цветах, совершенно не запылившихся несмотря даже на потоки транспорта. Мигали светофоры, ярко блестели на солнце вывески и витрины. Погода чаще всего не баловала петербуржцев ясным небом, и они старались добавить красок в свою жизнь. На влажной почве цветы хорошо росли, а деревья, тонкие и прямые, отчаянно тянулись за солнцем и вырастали порой выше домов.