neirosoft - За кулисами мятежа

Она вошла в рубочный зал, расстегнула ремень со снаряжением, положила на край дивана возле дверей. Неторопливо сняла металлические защитные наручи, задумчиво поглядела на огоньки комлинка, прикреплённого к левому щитку, бросила броню рядом с поясом. Помассировала пальцами виски.

— Домой? — спросил я.

— Да, поехали.

— Ты что-то кислая сегодня. Неприятности?

— В определённом смысле слова. Сейчас, умоюсь, расскажу.

Отодвинула скользящую дверь санузла и скрылась за ней.

Осока Тано, тогрута, тридцать два года, джедай. Мы знакомы уже больше четырёх лет. Когда она впервые назвала своё имя, я был очень удивлён. Девушка необычной внешности, встреченная на далёкой планете, и вдруг знакомое земное слово. Не сразу узнал я о том, что местным алфавитом аурбеш имя моей подруги записывается «как слышится», с первой буквой «аурек», то есть, А. Впрочем, к тому моменту это стало мне безразлично, очень уж подходил к её характеру именно «растительный» смысл имени: мягкая, доброжелательная и одновременно очень опасная для того, кто вздумает её тронуть. Тогда я не имел ещё понятия ни о джедаях, ни о Силе, все эти тонкости стали известны мне гораздо позже. Осока никогда не козыряла своими способностями, достаточно сказать, что мечи её я увидел в действии лишь спустя месяц после нашего знакомства, хотя драться с нехорошими субъектами нам случалось и раньше. Беспокоило ли меня, что подруга сильнее, выносливее, опытнее, да, вдобавок, умеет такое, чему мне не научиться никогда? Нет, пожалуй, нет. В самом начале, когда я не знал ничего о Галактике и о народах, её населяющих, без её направляющей руки я бы десять раз мог лишиться свободы, а то и жизни. А потом как-то неожиданно оказалось, что Осока со мной считается – в тех вопросах, где я уже разбирался. Так на что, спрашивается, обижаться? Рассуждения, что мужчина-де везде и всегда должен быть лидером, имеют мало общего с реальностью. Всё зависит от ситуации…

Развернув кресло вперёд, к пульту управления, я привычно перепроверил введённые координаты – да, сам же и вводил, но в таком ответственном деле лишний раз сверить не помешает – и включил гиперпривод. Механизмы корабля, как всегда, откликнулись чётко и бесшумно, только закрутились по своим шкалам стрелки виртуальных индикаторов, нарисованные на экран-пульте, да ухнули вниз столбики запаса энергоносителя. При переходе в гиперпространство корабельные генераторы пожирали до двух тонн «ведьмина студня» за сорок секунд. При этом корпус даже не дрогнул, будто мы ехали на магнитопоезде, и ночь за окном вдруг сменилась белёсым светом тоннеля.

Осока поднялась по ступеням рубочного подиума, уселась в правое пилотское кресло, откинулась на подголовник.

— Ну, так что случилось? — повторил я вопрос.

— Теперь Вейдер знает, что я жива.

— Ё-ё… — вырвалось у меня. — Хреново. Он же не успокоится, пока тебя не уничтожит!

— Не факт.

— Думаешь, он не считает тебя угрозой?

— Считает. Возможной угрозой, — уточнила она. — Как и возможной союзницей в борьбе против Старого Чёрта.

— Думаешь, ему был бы толк от марионетки с разрушенной психикой? Не ты ли говорила: «на Тёмной стороне это буду уже не я»?

— Ему-то этого знать неоткуда, — подмигнула Осока. — А пока он тешит себя надеждой меня утянуть, у нас будет свобода манёвра.

— Приятно, что ты не теряешь оптимизма, — вздохнул я. — Как это получилось-то?

— От недостатка мозгов. Конкретно – у меня. Это надо, четвёртый десяток разменять и так попасться!

— Хорош посыпать голову пеплом, рассказывай сначала и по порядку. Мы улетели, ты – осталась со своими любимыми подопечными…

— Да. В самый разгар совещания звонит имперская министерша с Лотала…

— Прямо на ребельский корабль? — с умилением переспросил я. — Во бардак…

— Не бардак, а Сопротивление! — поправила моя подруга. — В общем, она звонит и просит спасти её драгоценную шкурку. Потому как Вейдер вознамерился сделать её крайней за все последние события на планете.

— А с какого, извините, перепою им её спасать?

— Ну, она предложила ценный приз. Пакет имперских секретных документов.

— Сильно.

— Жить-то хочется, — пожала плечами Осока. — А больше того – с пользой потратить нахапанные денежки. На тот свет их с собой не возьмёшь.

Из дальнейшего рассказа Осоки выяснилось, что в ходе спасательной операции дамочку взорвали свои, а повстанческая компашка едва не угодила в лапы имперцев. В который уже раз. Вырвались они буквально чудом… как им казалось. На самом деле, их всего лишь правдоподобно отпустили. На угнанном ими челноке находилось следящее устройство, оно до поры до времени не давало о себе знать и сработало через несколько минут после открытия переходного люка. А потом в системе, где дрейфовала тактическая группа реблов, объявился одиночный истребитель. Разведывательная модификация «двустволки».

— Неужели Вейдер… один… — изумился я.

— Да вот и я не ожидала, — вздохнула Осока. — Не спорю, это очень похоже на прежнего Анакина. Но сейчас не восьмидесятый год, и Вейдер, вроде, раньше не был склонен к таким поступкам. Всё-таки, важная шишка, первый после самого сатаны…

— Как же ты его не учуяла?

— Да он ведь шёл по следу джедаев! Вот и прикрылся заблаговременно. Я только отголосок и уловила. Решила, что это кто-нибудь из аколитов, Инквизитор, например. Подключила вторым эшелоном Джарруса и стала прощупывать в Силе. Хотела узнать, кто. Джаррус, кстати, в ментальном плане довольно неплох. Концентрации только не хватает. Отвлёкся на болтовню своего ученика, а в результате… Знаешь, как бывает, когда тебя придерживают руками со спины, и вдруг поддержка исчезает?

— Опрокидываешься назад.

— Вот так и я себя почувствовала.

— И Вейдер тебя…

— Опознал. Причём, без долгих сантиментов шарахнул таким ментальным ударом, что я отключилась минут на пять, не меньше.

— Силён, поганец.

— Да, способности менталиста у него выросли здорово. Интересно, каков он сейчас в поединке…

— Не вздумай!! — громче, чем следовало, перебил я. — Тебе, что, мало??

— Извини. Неудачно пошутила. Не беспокойся, без крайней необходимости я к нему на ракетный выстрел не подойду.

— При крайней – тоже.

— Хорошо-хорошо. Во всяком случае, пока не придумаем надёжного способа его нейтрализовать.

— Да. И, смотри, Рийо не рассказывай.

— Разумеется. А то она такая, чего доброго, от переживаний молоко пропадёт.

Тут я вспомнил, что наш разговор, вообще-то, слышит ещё одна персона. Только не показывается.

— А ты что скажешь? — спросил я прямо перед собой.

Пространство между креслами замерцало, сгустилось в изящную фигуру, сначала полупрозрачную, затем чёткую, почти материальную.