Владимир Васильев - Зверь в каждом из нас

– Господин генерал? Вызов по вашему старому мобильнику!

– Подключай, – сухо велел Золотых и внутренне подобрался.

В трубке тихо клацнуло. Одновременно включилась запись.

– Генерал?

– Расмус?

– Добрый вечер. У вас ведь вечер?

– Совершенно верно.

– У меня есть предложение, генерал. От которого, как мне кажется, трудно будет отказаться.

– Я вас внимательнейшим образом слушаю, – совершенно искренне заверил Золотых.

– Вы ведь сейчас ломаете голову – как без неизбежных потерь и жертв среди гражданского населения взять базу Саймона Варги? Я прав?

– Ну, допустим, – неохотно согласился Золотых.

– Сочли бы вы возможными принять от нас помощь? Просто как жест доброй воли?

– Помощь какого рода?

Расмус выдержал небольшую паузу и пояснил:

– Вспомните, как ваш агент проникал в Ашгабат и как другой ваш агент покидал Ашгабат.

Золотых мгновенно сориентировался. Прибор волчьего камуфляжа все еще действовал. Его использование в деле разведки всего, что кроется под донецким санаторием, всесторонне обсудили и признали нецелесообразным. Можно было, конечно, заслать человека поближе к базе… Но в одиночку весь персонал не спеленаешь. Да и камуфляж мог отказать в любую минуту; а если и не откажет – визиты одиночки неизбежно будут отслежены службой безопасности, Сулимом Ханмуратовым, в котором руководитель операцией альянса признал искушенного профессионала. Придумают что-нибудь, тот же распылитель, в конце-концов, и все, прощай секретность заодно с волчьим прибором. Рисковать же потерей секретности генералу Золотых совершенно не хотелось, равно как и волчьим прибором.

– Я помню.

– Я готов предоставить вам еще две дюжины таких приборов.

Золотых непроизвольно облизнул губы.

Две дюжины. Плюс уже имеющийся. Двадцать пять невидимок! С такой группой на приступ «Чирс» можно было идти хоть прямо сейчас, это генерал понимал прекрасно. К тому же перестанет болеть голова относительно внезапного отключения прибора из-за истощения батареи: волки наверняка точно скажут как долго прибор сможет работать без подзарядки, а при необходимости – сумеют подзарядить его.

Но понимал генерал и другое. Бесплатный сыр бывает только в мышеловках.

– На каких условиях вы готовы это сделать?

– Условий будет два, – сказал Расмус, подтверждая догадки генерала. Волки готовы изложить свои требования, поскольку требования эти давно сформулированы, взвешены и всесторонне обдуманы. – Условие первое. По окончании операции вы вернете все приборы. Включая тот, что сейчас в ваших руках. Условие второе. Вы устроите мне конфиденциальную встречу с президентами стран альянса. Теперь я готов общаться на столь высоком уровне.

«Ну, второе устроить совершенно не проблема, – подумал Золотых. – А вот с первым… Интересно – каких гарантий он от меня ждет? Упремся, и не вернем, что тогда?»

– Каких гарантий вы от меня ждете? – вслух генерал высказал сильно усеченную версию размышлений.

Ответ волка удивил его. Очень удивил.

– Вашего слова будет вполне достаточно.

Золотых даже слегка растерялся.

– Э-э-э… простите, но что мешает мне дать слово, а потом просто не вернуть приборы?

Расмус на противоположном конце линии связи издал короткий смешок.

– Генерал! Мы ведь оба знаем, что вы этого не сделаете.

Некоторое время генерал молчал.

– Ваше молчание расценивать как знак согласия? – спросил Расмус.

Тщательно подбирая слова, генерал Золотых попытался дать уклончивый ответ:

– Я, конечно, готов дать слово, но ведь я не являюсь полноправным хозяином положения… Мне могут приказать, в конце концов…

– Не морочьте мне голову, генерал, – бесхитростно прервал его волк. – Просто скажите: нет или да. А уж потом сами решайте, как обходить приказы сверху и выполнять ли их вообще. Возьмите, в конце концов, ответственность на себя: вы мне кажетесь вполне способным на подобный поступок человеком.

Золотых размышлял еще долгую секунду.

– Да, – сказал он твердо, когда секунда истекла. – Я гарантирую вам возврат всех двадцати пяти приборов, если только в ходе операции ни один прибор не будет утрачен…

– Генерал! – укоризненно выдохнул Расмус. – Мы же взрослые люди!

Теперь пришла очередь вздыхать Золотых.

– Правда ваша… В общем, будут вам и приборы, все двадцать пять, и встреча с президентами. Гарантирую.

– Прекрасно. Приборы доставит мой курьер. Потрудитесь встретить его завтра утром в Симферопольском аэропорту.

– Не понял? – озадачился Золотых.

– Курьер прилетает обычным гражданским рейсом, – пояснил Расмус. – Я ведь говорил: мы покинули тропу войны и зарыли томагавки. Отныне мы – обычные законопослушные земляне, генерал.

«Ладно, – подумал Золотых. – Это конечно, позерство, но надо признать: красивое.»

– Как мы узнаем курьера?

– Он сам вас узнает. Ждите у выхода в город. Да, и, если можно, пусть среди встречающих будет тот парень, который некоторое время ходил у меня в советниках. Вы понимаете, о ком я, не правда ли?

– Хм… – Золотых пытался сообразить, зачем волкам понадобился Шериф.

«Надо будет прикрытие организовать, – озабоченно подумал он. – Причем, с распылителями… От греха. Добрая воля доброй волей, но кто вас знает, господа хищники. Притворяться овцами – старый и излюбленный волчий трюк.»

– Хорошо. Будет среди встречающих этот… парень. Обещаю.

– Рейс «Тропик Пасифик», Куала-Лумпур-Карачи-Симферополь. Посадка в десять утра. До свидания, генерал… Желаю удачи.

Даже не выслушав ответного прощания волк отсоединился.

Золотых медленно отнял трубку от уха, пытаясь еще раз проанализировать все услышанное и сложить в единую систему.

– Паша, – велел он связисту спустя примерно полминуты. – Труби срочное совещание. И запроси канал на президентский совет, информация чрезвычайной важности.

– Есть, господин генерал!

«И эти перестали просто Семенычем называть… – поморщился Золотых. – Э-хе-хе…»

Селектор тихо бормотал, вторя вызовам колли-связиста. Словно миниатюрная цветомузыка мигали индикаторные глазки на головогруди полиморфа.

«Неужели, развязка? – подумал Золотых не в силах поверить. – Неужели?»

Если все, что рассказал волк – правда, и не предвидится никакого подвоха, то расклад получался невероятно выгодный. Гораздо более выгодный чем в алзамайской тайге, когда Золотых не особенно и верил в успех финальной операции, и гораздо более выгодный, чем месяц назад в Ашгабате.

Первым в отсек явился, конечно же, Коршунович. Ему было ближе всех.

В семь утра Арчи проснулся по пронзительному писку будильника. Голова казалась тяжелее обычного – все-таки, «Афанасия» вчера попили изрядно. Вволю вымокнув в душе и тщательно поелозив зубной щеткой во рту, Арчи наконец признал за собой право вновь называться человеком.