Pskovoroda - Канон

Слагхорн, который открыл было рот, нахмурился и снова его закрыл. Впрочем, по рассказам, его можно было считать кем угодно — но только не дураком. Он даже был в известной степени приличным человеком, что и не замедлил продемонстрировать в следующей же фразе.

— Простите меня великодушно, мистер Лонгботтом, — глянул он на Невилла. — Стариковская память склонна упускать страдания других из внимания. Я восхищаюсь стойкостью Фрэнка и Алисы и приношу вам свои искренние сожаления… Но где же мои манеры? Позвольте мне представить вам…

— Мы все вместе учимся, профессор, — заметил я. — С Блейзом и Теодором даже в одном классе. И не удивительно, что я знаю и Кормака МакЛагена, и Маркуса Белби.

— Привет, Гарри! — поспешил поздороваться Тео, который уже знал, что означает эта улыбка, которой я одарил его и Забини.

— Блейз? — вопросительно намекнул я и хрустнул костяшками пальцев сначала одной руки, потом другой.

Тео ткнул его локтем под рёбра, и лицо Забини исказилось от боли.

— Да, да, привет, Гарри! — закивал он, явно вспомнив гипс, который пришлось носить в прошлом году Монтегю после небольшого возникшего между нами недоразумения. — Как дела?

— Здорово, Поттер! — почти одновременно произнесли МакЛаген с Белби и вопросительно на меня посмотрели.

Я махнул рукой, успокаивая — они всё сделали правильно и могут расслабиться.

— Я тут собрал еды в дорогу, — словно извиняясь, пожал плечами Слагхорн. — Вот, смотрите — холодная кура, варёное яйцо, варёная картошка с укропом, твёрдокопчёная колбаса, помидоры… Угощайтесь, пожалуйста!

Маркус Белби, тощий, словно его три года не кормили, схватил половину курицы и сразу же засунул в рот, откусывая вместе с костями и жадно урча, будто кот, которому после пары лет чисто мясной диеты дали пожевать чёрствую хлебную корочку. Как и следовало ожидать, он почти сразу подавился, и Слагхорну с помощью палочки пришлось его выручать. При этом новый профессор не забывал спрашивать у каждого из присутствующих о здоровье их родственников. По Сценарию предполагалось, что у его гостей должны быть жутко влиятельные или знаменитые родители, но тут Слагхорн жестоко ошибся, не пригласив сына нового министра Магии. А где, кстати, Драко? Пора бы уже и ему появиться, да ещё и не в одиночку, а в компании с моей ненаглядной змейкой, чёрт его подери!

Когда припасы у Слагхорна кончились и он виновато развёл руками, словно извиняясь, что плохо подготовился, “аудиенция” подошла к концу, и визитёры разошлись. Вспомнив, что дальше должно быть по Сценарию, я накинул мантию и двинулся вслед за моими слизеринскими одноклассниками.

— Ты дурак, Блейз, — выговаривал другу Нотт. — Винс же тебя предупреждал, чтобы ты не задевал Поттера по мелочи. Он же совсем бешеный! Говорят, что он даже человечиной питается и вообще вампир!

Я улыбнулся, вспомнив милую шутку, которую как-то провернул с Шаймусом.

— Глупости, — раздражённо огрызнулся Забини. — С Грэмом Поттеру повезло. Да и Драко тогда рассказывал, что Поттер, даже сидя сверху, сумел всего раз по нему попасть!

— Винс сказал, что матушка нашего Драко после той стычки в неоплатном долгу у Поттера, — с усмешкой возразил Нотт. — Поттеру не было нужды избивать Драко до полусмерти, и, не дав выхода своей злобе, он ловко заработал должника. Уж тебе-то это должно быть понятно!

Блейз озадаченно кивнул, и они зашли в купе, где сидело ещё трое парней с седьмого курса и один пятикурсник.

— Парни, кто-нибудь Драко видел? — поинтересовался Нотт, усаживаясь.

— Да его и при отправлении не было! — вяло откликнулся один из старших. — Заболел, может?

— Да зачем ему теперь вообще учиться? — загоготал его сосед. — У него же теперь папочка — Министр!

— Как-то это всё подозрительно, — заметил пятикурсник. — Говорят, что к этому приложил руку Гарри Поттер.

Нотт многозначительно кивнул Забини, и тот совсем посерел лицом.

— Да чепуха, конечно! — не согласился первый семикурсник. — Может, он ещё и Сам-Знаешь-Кого завалил?

Конечно, и Панси там не оказалось — впрочем, к моему облегчению. Слизеринцы стали обсуждать перестановки в правительстве и отсутствие кровавых новостей от Волдеморта, а я, чертыхаясь, пошёл обратно в первый вагон, размышляя, кто же ещё мог знать о нашем со Скримджером разговоре. Кроме длинноногой секретарши в голову никто не приходил, а вот её саму после этого уже было сложно выбросить из головы, и в вагон старост я зашёл, когда в моём воображении никаких других мыслей, кроме как о длинных стройных ножках, не осталось. Впрочем, как раз там, куда я пришёл, ножек было достаточно. И ножек, и хорошеньких головок в обрамлении кудрявых локонов, и всего прочего. Дафна с Панси, которые после моего ухода заняли вместе одно кресло, снова переместились на подлокотники, принимая меня в тёплые объятья. Тёплые — потому, что для жарких было слишком много чужих глаз. Остаток пути я слушал рассказы одноклассниц про то, чем они были заняты в разлуке со мной, и так вот незаметно поезд и домчал нас в Хогсмид.

Лязгнули сцепки, поезд ещё раз дёрнулся, совсем остановившись, и одноклассницы, оживлённо переговариваясь, стали собираться на выход. По мере того, как мои подружки спокойно покидали поезд, мне становилось всё более не по себе.

— Я правильно понимаю, что у тебя ещё какое-то дело в поезде? — спросила Дафна, когда мы остались одни.

— Да, я должен найти Малфоя, получить по кумполу и дожидаться появления Тонкс, раненой птицей распластавшись на полу его купе, — задумчиво сказал я.

— Мы тебя будем ждать у выхода, — предложила Панси.

— Вы лучше отправляйтесь в Хогвартс, — попросил я. — За меня не волнуйтесь. Найдите Тонкс и напомните ей, что я — в купе с задёрнутыми шторами!

— Хорошо, милый, — легко согласилась она, целуя меня в щёку. — Вот только волноваться мы всё равно будем.

Я вздохнул, меня так же поцеловала Дафна, и они исчезли, сопровождаемые неспешно плывущими по воздуху чемоданами. Мне же предстояло выяснить, куда подевался Драко, и я пошёл вглубь поезда. Обойдя все вагоны, я так его и не нашёл. Ну раз меня никто не собирается беспомощного бить ногами по лицу, так мне даже лучше! Я вернулся в то купе, где сидели Блейз с Ноттом, задёрнул шторы и разлёгся на полу, подложив под себя мантию — мне было всё равно, увидит меня кто ли нет, а вот лежать на поверхности, по которой до меня успели неплохо потоптаться, вовсе не хотелось. Ещё через пару десятков минут появилась Нимфадора и с минуту меня озадаченно разглядывала.

— А что с носом? — спросила она.

— Ничего, — пожал я плечами. — Вроде, цел.

— Странно, — задумчиво пробормотала она. — Может, расквасить всё-таки? — и она отвела ногу назад, как Эрик Кантона перед пробитием в девятку.