Дмитрий Суслин - Паж Черной королевы

Вот почему дядюшка Лансель и его труппа добрались до нужного им места без помех и препятствий.

Зато неприятности начались сразу же как только они въехали в бывшие владения маркиза Костиньяка. На первом же перекрестке они встретили отряд вооруженных всадников. Увидев артистов, они погнали лошадей им навстречу, и подъехав, велели остановиться. Когда комедианты выполнили приказание, всадники спешились и стали обыскивать и повозку и артистов. Никто не решился им в этом воспротивиться. У воинов были такие злые лица, что раздражать их лишний раз ни у кого желания не было. Не стали они возмущаться и после того, как у них отняли все деньги, все, что не было спрятано. Солдаты сказали, что это въездная пошлина. Артисты только вздохнули.

Ариан смотрел на все это и просто кипел от злости и возмущения. Так что Мелице пришлось крепко держать его за руку, чтобы он не испортил все и не привлек к себе внимания. Кто знает, может среди солдат были те, кто был в замке маркиза во время турнира и видел маленького оруженосца рыцаря Кристиана?

Наконец солдаты отправились восвояси. Комедианты облегченно вздохнули и поехали дальше. Всех их волновала одна мысль. Успеют ли они выбраться из Мортавии, и возможно ли это вообще?

Как не торопились Ариан, дядюшка Лансель и остальные, к нужному месту они пребыли только через три дня. Отряды подобные тому, что обчистил их на границе, попадались им еще несколько раз, и каждый раз они сильно рисковали быть побитыми или изгнанными. Но вопреки своим привычкам они сносили все с удивительным терпением, без ропота и возражений, и их каждый раз отпускали.

– Если наш план не удастся, – сказал Лансель после очередной такой встречи, – то клянусь всеми святыми, никогда больше не приеду в эту провинцию.

Актеры были солидарны с ним в этом.

Но вот все неприятности остались позади, и все они были перед тем самым лесом, где находился заветный ход. И о, счастье! Поблизости не пахло ни одним солдатом, ни одним гвардейцем, ни одним шпионом. Около зловещего леса не было ни одной живой души. Как ни страшно было людям въезжать в глухой черный лес, они все-таки направили лошадей в самую глухую чащу. Им предстоял теперь путь чрез лес, потому что они решили ехать напрямую. Так было и короче и безопаснее.

– Даже если в лесу есть разбойники, – сказал Лансель, – то все равно с нас уже нечего больше взять.

– А что если им понадобятся наши души? – проворчала Юдолия.

Но ее никто не стал слушать. Пусть себе каркает, старая ворона. Лишь бы не накаркала беду.

Ехать по лесу с повозкой было очень нелегко. Приходилось делать большие обходы, чтобы миновать овраги, непроходимые заросли и буреломы. О том, чтобы бросить повозку, никому даже в голову не приходило. Во-первых, на чем они будут ездить, если ничего не удастся? А во-вторых, с ними женщины и дети, и они не могут идти пешком по лесу. Кроме Юдолии и Мелицы из женщин были еще две сестры танцовщицы и акробатки Ливия и Кливия, молоденькие и симпатичные девушки, и жонглерша Аспидистра, всегда веселая и неунывающая толстуха. Она хоть и не была замужем, но зато четверо из пяти детей труппы, были ее отпрысками. Только самая младшая девочка Маришка было дочкой Кливии и ее мужа Мельхиора. И вот теперь все эти малыши сидели в повозке, из которой им взрослые строго настрого запретили выходить, и испуганно таращили блестящие глазенки на ходячие хищные кустарники и вздрагивали каждый раз, когда из чащи до них доносились крики птиц и зверей. Мужчины шли пешком, окружив повозку со всех сторон. Все они были вооружены дубинками и палками. Ариан ехал верхом на Пальме и постоянно проезжал вперед на разведку. В отличии от артистов, он даже в этом неприветливом лесу чувствовал себя как рыба в воде. Острое зрение и чуткий слух верно служили ему в этом. Несколько раз он с ловкостью белки залезал на самые высокие деревья и высматривал дорогу. Без него комедианты обязательно бы заблудились. Они с восторгом смотрели, как он с помощью своих кинжалов взбирался по самым гладким сосновым стволам и как обезьяна прыгал с ветки на ветку. Как он при этом не падал вниз, было им непонятно. К тому же он прекрасно разбирался в звериных следах и всегда предупреждал, если впереди была территория медведя или стаи волков. Так что за первый день они преодолели совсем небольшое расстояние.

Когда наступила ночь, и люди стали располагаться на ночлег, они прежде всего зажгли большой костер и выставили часовых. Но все равно взрослые спали плохо и постоянно вздрагивали. Даже медведь Боливар забился как собачонка под повозкой и дрожал, как медвежонок. Всю ночь дул пронзительный ветер, и деревья громко трещали и скрипели от холода. Кричали ночные птицы, и людям казалось, что вокруг их лагеря все время кто-то ходит и следит за ними. Каждый слышал за своей спиной шорохи, вздохи и чувствовал на себе любопытные взгляды. С трудом они дождались утра и поспешили отправиться в путь.

К полудню дорога стала легче. Лес стал редеть и все чаще и чаше у них на пути попадались поляны и лужайки. Но отдыхать на них никто не собирался. В дороге путешественники старались не разговаривать. Обсуждали только очень важные вопросы и быстро принимали решения. Один раз мимо них с визгом и хрюканьем пронесся дикий кабан. Люди чуть не умерли от страха. Даже лошади жалобно заржали и забили копытами. Но все обошлось. Вновь наступила тишина, и путешественники пошли дальше.

Когда снова наступила ночь, они остановились на небольшой поляне, и поэтому эта ночевка прошла не так беспокойно как предыдущая. Но зато было очень холодно, а под утро пошел еще дождь, и всем пришлось спрятаться в повозке. Даже Боливар приполз к людям и громко фыркая, потребовал себе места. Его пустили, потому что он был теплый как печка и хорошо согревал тех, кто сидел рядом с ним. Было тесно и сыро. Костер потух, а стоять на часах все категорически отказались.

С рассветом дождь не прекратился и дальше пошли под холодными тяжелыми каплями. Самая пора была вспомнить теплое и солнечное морское побережье и Рыбацкий край. Но казалось, что это было очень давно, а то и вовсе не было. Дождь шел весь день и всю следующую ночь, и люди, которые теперь не могли развести даже костра, просто устали проклинать свою судьбу и даже начали было роптать на Ланселя и Ариана. Хозяин труппы даже прикрикнул на них и велел малодушным убираться восвояси, если им не по нутру их путешествие. Но убираться было некуда, и все остались в труппе и продолжали путь. Зато к вечеру они были уже совсем близко от нужного им места. Когда Ариан объявил об этом, комедианты воспрянули духом. Они остановились на ночлег на том самом месте, где Кристиан сражался с мирандой Изаурой. До вожделенных ворот оставалось меньше часа пути, но тут настала ночь, и идти дальше они не рискнули. Даже Ариан не был уверен в том, что они не заблудятся.