Сергей Садов - Изменение

– К нам? Действительно, какое? – Стиор кинул распятие Броаху. – Как думаешь, почему этот человек изображен на кресте?

Броах внимательно изучил крест и пожал плечами.

– Не знаю.

– Вот и я не знаю. Но ведь в этом должен быть какой-то смысл? Мне кажется, мы повторяем ошибки людей. Они отказывались понимать другие расы, объявляя их злом. Мы же отказываемся понимать Церковь. Но если людей можно оправдать тем, что они, по сути, еще дети, то мы этим не оправдаемся. Ха! Знаешь, забавно. Я говорю «мы», подразумевая и дзенн, и себя, как адептов Тьмы, а про людей говорю как о другой расе, хотя и сам человек. Теперь понимаешь, о чем я?

– Не совсем, учитель.

– Вот и я – не совсем… – Стиор устало опустился на скамейку. – Похоже, я тебя запутал. Но ведь я и сам уже ничего не понимаю. Однако ты сказал очень мудрые слова. Пусть все будет так, как будет. Мы сами выбрали себя орудием пророчества.

Броах за время совместных странствий научился безошибочно определять состояние учителя. Именно поэтому его так тревожила раздвоенность, появившаяся у Стиора, когда тот начал сомневаться в истинности пророчества. Сейчас он тоже сомневался, но раздвоенности не было. Это не могло не радовать, но… что же произошло вчера вечером? Что так сильно повлияло на мага? Броах еще раз изучил распятие. Кто этот человек на нем? Может, и вправду зря они не пытались узнать людей? Как поступили дзенн, когда те впервые появились на Танре? Отвели земли, предложили помощь в учебе… Но попытались ли сами узнать пришедших? О таких попытках Броах не знал. Это не значит, что их не было, но если бы такую цель ставили, то должно было бы остаться больше свидетельств в архивах. А он изучал все доступные материалы. Все, что нашлось про людей, дзенны начали постигать уже после Катастрофы. Не прав ли учитель? Можно осуждать детей за жестокость и отказ понимать других. Но взрослые виноваты больше, ибо упустили этот момент в воспитании. И кто тогда прав? Люди? Дзенны? Ушедший?

– Учитель, еще один момент. Мы забыли, почему Раор прибежал сюда посреди ночи. Он сказал, что видел меня и вас.

– Ах, да. Со всеми проблемами об этом мы действительно забыли. А ведь этот момент важнее всех прочих, пожалуй. Надо будет обязательно обсудить его с Раором в будущем.

– Но почему он вас увидел?

– Не меня. Тебя. Не забывай, что ты один из тех, кто призван быть ему помощником. Как мне кажется… да, я почти уверен, дело именно в этом. Когда в следующий раз я расспрошу Раора подробнее, полагаю, он подтвердит мое мнение.

– Но ведь раньше он меня не видел, хотя я уже не один год живу рядом. Почему только вчера?

– Хороший вопрос, – Стиор задумался. – Опять-таки, могу всего лишь высказать предположение. Мне кажется, дело в том, что только вчера наш с тобой спор приобрел эмоциональный характер. Мы с тобой в корне разошлись во взглядах на пророчество.

– Но какое это имеет отношение к тому, что видел Раор?

– Прямое. Ты ведь уважаешь меня? За время странствий мы с тобой стали настоящими друзьями.

– Вы мой учитель. Я готов за вас жизнь отдать, – Броах сказал это просто, без эмоций и не рисуясь, отчего его слова приобретали еще больший вес.

– Вот видишь. И, естественно, наши разногласия причиняли тебе боль. Ты не мог со мной согласиться по своим убеждениям, и не мог без боли смотреть на мой разлад. Поэтому и сам испытывал муки. Раор увидел тебя именно в такой момент. Кажется, только в период наивысшего эмоционального напряжения между вами устанавливается ментальная связь. Тут, полагаю, вопрос равновесия. Вы трое должны стать спутниками мальчика. Должны будете защищать его, помогать исполнить пророчество. Но и он должен помогать и защищать вас. Кажется, именно это и называется – «делить и горе, и радость». Вот он и разделяет их с тобой. Только, – Стиор вдруг хмыкнул, – ты ужасно не эмоциональное существо. Всегда спокоен и уравновешен. А поскольку не было всплеска эмоций, он тебя и не видел.

Броах задумался. Потом медленно кивнул.

– Вы правы. Но тогда он должен был видеть и остальных двух. Но Раор нам этого не говорил.

– Это значит, что либо те двое еще не приняли себя в качестве его спутников, либо, как и у тебя, еще не произошло эмоциональное объединение. С ними должно случиться что-то очень неприятное, или наоборот, чтобы всплеск эмоций привел к ним Раора. И, полагаю, пророчество постарается, чтобы такой всплеск произошел в нужное время. У кого-то раньше, у кого-то позже. Ладно, в любом случае, сейчас – это всего лишь мои догадки. Точнее смогу сказать, когда поговорю с Раором. Сегодня это было не очень удобно, но завтра обязательно расспрошу его.

– Я тоже подумаю, учитель.

Несмотря на то, что дзенн был почти уверен в правоте Стиора, сомнения все равно не покидали его. Поняв, что сейчас все равно ничего не решит, Броах прошел к лавке и лег. Размышления, которые невольно вызвал у него учитель разговорами о последствиях исполнения пророчества, долго не давали ему уснуть. Может, и правда, они неправы? Может, есть иной выход? Неужели только война?

– Люди должны заплатить за свою жестокость, – пробормотал он.

А должны ли?

Постепенно жизнь вошла в привычную колею, если можно назвать привычными бесконечные вопросы Раора, которыми он сыпал с удвоенным старанием. Стиора иногда поражало, насколько легко мальчик все воспринял. Как будто так и должно быть. Себе маг объяснял это тем, что тот еще не понял всей важности происходящего. Однако кое-какие вопросы Раора доказали, что все он прекрасно понял.

Вопреки страхам, и с Броахом не возникло проблем. Мальчик сдружился с дзенном как-то быстро и незаметно. И вскоре эта парочка уже моталась по лесам, добывая пропитание. Дзенн обучал мальчика премудростям лесной жизни и охоты. После обеда они шумно вваливались в дом, хвастаясь добычей и рассказывая о своих приключениях. Броаха и не узнать было. Всегда молчаливый и сдержанный, сейчас он мало чем отличался от непоседливого Раора. Стиор с улыбкой наблюдал за ними. Раньше он боялся, что – настолько разные – они не найдут общего языка. В те дни, когда мальчик по какой-либо причине не мог прийти, дзенн снова замыкался в себе и становился прежним – сдержанным и холодным. Стиор часто ловил себя на том, что тоже скучает и с нетерпением ждет следующего дня, когда у порога раздастся радостный крик:

– А вот и я! Чему будем сегодня учиться?

И Стиор с энтузиазмом принимался за обучение ребенка. Математика и биология, языки, логика, химия и – теперь уже обязательная – теория магии. Однако пока дар не проснулся, все эти знания были умозрительными, и мальчик относился к ним недоверчиво.

– Я в самом деле смогу все это делать? – поражался он.

– Обязательно. Надо только дождаться, чтобы твой дар проснулся. Уже недолго ждать. А пока давай-ка повторим методы плетения защитных чар…