Иар Эльтеррус - Фиолетовый меч

– Хорошо. Будем решать вопросы по мере их поступления. Первое – крокодил, или кому там у вас приносят жертвы? Потом – мятежники на юге страны. А затем вплотную займемся правящим кланом и разведением устриц. Но для начала мне нужно оружие.

Девушка вытянула вперед руку – та на глазах обросла чешуей, превращаясь в лапу дракона. Груды мышц громоздились под кожей, свиваясь в причудливые узлы и заставляя топорщиться чешуйки. Последними вылезли когти – огромные, желтые, способные пробить все на свете – и камень, и металл, и собственную чешую. Драконесса усмехнулась и, обрезав один коготь, принялась трансформировать руку обратно, сжимая обрезок в руке. Когда она закончила, в ладони у нее остался небольшой бритвенно-острый волнистый клинок со странными разводами по краям и рукоятью в виде головы дракона.

Подмигнув изумленному раконцу, Грея улыбнулась:

– Когда-то так создавалось оружие, способное перевернуть мир. Пошли искать твоего крокодила.

Дверь камеры с лязгом распахнулась, и несколько фигур в просторных монашеских одеяниях мигом заполнили собой крохотную каморку. Элана тут же сбросили на пол и принялись остервенело пинать, даже не сняв брезента, который неплохо смягчал удары, да и тело, лишенное чувствительности, равнодушно воспринимало тычки и ушибы. Только раз, когда чей-то сапог чувствительно проехался по лицу, Хранитель застонал – грубая подошва, как терка, ободрала щеку.

– Хорошо! Стонет – значит, жив. Берем его.

Монахи суетливо подхватили брезент и, вполголоса переговариваясь, понесли его вниз, к допросным комнатам.

– Разматывайте, – еще не видя говорящего, Элан узнал голос: верховный иерарх решил лично посмотреть на важного узника.

Потом в поле зрения Хранителя показалась седая благообразная голова, и он окончательно уверился, что все происходящее с ним в коконе – не сон, а странная, причудливая реальность или магия…

– Значит, молодой человек, вы любите подслушивать? Похоже, у вас неплохие задатки, и вы еще можете быть полезны Церкви. Нам нужны легкие люди. Конечно, вы уже услышали достаточно и понимаете, что с дармовой силой придется расстаться – она вообще предназначена не людям, а существам по-настоящему высшим…

Иерарх помолчал, наблюдая за реакцией Хранителя, которого как раз начали растирать, восстанавливая кровообращение, и острые приступы боли в онемевших мышцах пленного помешали иерарху продолжить беседу.

– Разомните его хорошенько, он нужен мне живым и здоровым, затем положите его у стеночки на матрац и оставьте нас.

Иерарх отошел от брезента и присел за небольшой столик, сервированный, видимо, специально для посещения высокопоставленного лица – изящный, на гнутых ножках, заставленный всевозможной снедью и запыленными бутылями с вином, он смотрелся совершенно неуместно в камере пыток.

Взяв бокал, старичок со вкусом отхлебнул густое, красное вино, проницательным взглядом наблюдая за мучениями Элана.

Дождавшись окончания процедуры, он подсел поближе к Хранителю, обессилен но лежавшему у стены, и махнул рукой сопровождающим – те послушно вышли. В камере остались лишь две темные личности, но и они отошли в самый дальний угол, чтобы не мешать беседе.

Наконец иерарх заговорил:

– Пока вы приходите в себя, позвольте представиться: глава Церкви Триединого, суть воплощения творца, верховный священнослужитель Кради`о`Лост. Можете называть меня по имени, можете просто – «отец мой».

– У меня уже был один отец. Другого мне не нужно. – Элан угрюмо смотрел на старичка.

Тот прикрыл глаза, и вид у него был бы точно, как у Деда мороза, если бы, конечно, он улыбался. Только улыбки на лице верховного иерарха Хранитель не заметил.

– Что ж, дело ваше. Тогда давайте попробуем определиться с вашей дальнейшей судьбой.

Кради`о`Лост многозначительно помолчал, давая собеседнику время осознать всю важность вопроса, и продолжил:

– Посмотрите внимательно на это помещение. Здесь нам иногда приходится, смиряя внутренний ужас и стыд, заниматься воспитанием упрямых еретиков, не желающих сотрудничать с матерью-церковью. И это занятие благое и праведное, ибо мы, калеча тело, чистим души людские. Умершему в муках прощается половина грехов, раскаявшемуся – прощаются все…

Элан внимательно оглядел зал. Вокруг было полно оков и сложных металлических приспособлений, в полу были прорублены специальные канавки для стока крови, и, судя по многочисленным бурым пятнам на полу и стенах, все это регулярно использовалось. Инструменты же, тщательно вычищенные и аккуратно разложенные, явно ждали профессионала. Да и камин, вделанный в стену, разожгли не для разогрева помещения – в нем калились неприятного вида штыри, крючья и другие, более сложные приспособления.

– А что прощается невинно замученному?

Иерарх довольно кивнул: похоже, узник проникся и устрашился.

– Невинно замученные навсегда оставляют этот мир и приобщаются к Творцу, ибо навечно остаются праведниками. И сказано в священных книгах: «Лучше замучить десять невиновных, чем упустить одного злодея, ибо невинный мученик – это святой праведник, а упущенный злодей – это рука зла, запущенная в наш мир».

Элан прищурился:

– А вы, отче? Не желаете стать святым? Вот и палачи у стеночки без дела мучаются…

Он кивнул в сторону темных личностей, правильно истолковав причину их пребывания в пыточном зале. Те насторожились, привстали, но, повинуясь знаку иерарха, вновь опустились на землю.

– Вы дерзки, юноша. Возможно, они еще и потребуются в нашем дальнейшем разговоре. Вам самому придется принять решение, определяющее дальнейшую судьбу. А пока – подкрепитесь и посмотрите заодно, чего вы лишаетесь… – Иерарх указал в сторону сервированного стола, ухмыляясь в седые усы.

Элан, держась за стенку, встал. Усилия монахов, разминавших мышцы, не пропали даром; тело со скрипом, но слушалось. Кое-как подойдя к столику, он с трудом уселся на ажурный стул и, заставляя себя не спешить, нашел среди явств графин с водой, налил полный бокал, аккуратно, стараясь не разлить не капли, выпил. Подумал. Налил еще. Вновь выпил и потом уже повернулся в сторону иерарха, наблюдавшего за ним с непроницаемым видом:

– Узника нужно кормить сытно, но не перекармливать, давать пищу легкую – фрукты, злаки, лишь иногда мясо. Это возбуждает чувствительность и остроту ума, не позволяя забыться во время пыток. Так, кажется, было сказано полчаса назад в вашем кабинете?

– Значит, вы не только смогли выйти из своего тела, но и сохранили память. Неплохо для начинающего мага. Да и вообще для мага. У нас на это способны единицы. Вы подаете надежды, молодой человек, и будет очень обидно, если такие способности пропадут зря. А насчет еды – подумайте об этом по-другому: это силы, столь необходимые вашему организму, чтобы выжить и вновь начать нормально функционировать. К тому же, если мы сможем плодотворно поговорить, то пытки и не понадобятся. Так что ешьте, ешьте…