Михаил Костин - Ученик мага

– Что господа изволят? – склонив голову, спросил он.

– Господа изволят комнату на ночь, а еще выпить и закусить, – начал Винсент.

– Погоди, – одернул его Пантор.

Винс непонимающе покосился на приятеля. На лице его крупными буквами было написано: «Ну и какого рожна мы сюда приперлись, если не пить, есть и спать?»

– Скажите – ка, – обратился ученик мага к бармену, игнорируя красноречивые взгляды своего спутника, – а есть в вашем городе мастерская мобилей?

– Как такового сервиса нет, но… Вас интересует механика или магия, господин? – полюбопытствовал бармен.

– Его интересует механика, – вклинился Винсент. – А меня пиво и жареная колбаса.

Бармен мгновенно сделал пометку в блокноте, не прерывая при этом беседы с Пантором.

– Механика, господин?

– По всей вероятности, – кивнул Пантор.

– С механикой вам сможет помочь Джобс. Выйдите на улицу, повернете направо. Через два квартала увидите мастерскую Джобса. Так и называется. Вообще он занимается другими механизмами, но руки у старика правильным концом приставлены, так что, думаю, и с мобилем поможет. Да, и учтите, старик будет бурчать и вести себя как враг человечества, но он только на словах вредный, а в душе пампуська.

– Спасибо, – кивнул Пантор, едва сдерживаясь, что бы не расхохотаться над этой «пампуськой».

– Сколько пива? – повернулся бармен к Винсенту.

– Тащи пока пару, а там разберемся.

Бармен улыбнулся. Белоснежный фартук его крутанулся на сто восемьдесят, и уже через секунду он был за стойкой.

– Не резво ты с двух кружек начал?

– Я думал, ты мне компанию составишь.

– Я тоже думал, что ты со мной прогуляешься.

– Чего я в твоей мастерской не видел. Я лучше здесь подожду.

Юный маг с подозрением поглядел на приятеля.

– Ладно, – согласился он наконец. – Только ограничься пивом. Чтоб без девочек, драк и прочего. Сидишь здесь и ждешь меня.

– Сижу и жду, – заверил Винсент. Физиономия его сделалась совершенно ангельской.

Ученик мага направился к выходу. Винсент смотрел ему вслед преданными, как у собаки, глазами. Впрочем, недолго. Когда в дверях Пантор обернулся, Винсу было уже не до него. Бармен составлял на стол перед рыжим запотевшие кружки с пенными шапками и черную от нагара сковороду с колбасой.

Ниро был не просто зол и расстроен. Его распирали ярость и отчаяние. Три часа беготни и все ради чего! Бюрократы несчастные. Он вышел из здания охраны вокзала и вдохнул полной грудью. Свежий воздух не принес облегчения. Пристава трясло. Рядом в трех шагах сидела полная тетка, торговала. Перед ней стоял мешок с орехами, из него торчала ручка совка. Ниро подошел к торговке, молча протянул деньги. Говорить сейчас не хотелось ни с кем. Ничего хорошего сказать он все равно был не в состоянии, а говорить то, о чем потом можно пожалеть, не стоило.

Тетка мгновенно смела плату. Толстые проворные пальцы свернули из куска газетной бумаги кулек. Совок с хрустом вошел в кучу орехов, что заполняли мешок на добрую половину. Через секунду вынырнул полный, с горкой. Орехи звонко посыпались в кулек. Пристав кивнул с благодарностью, забрал покупку и, лузгая орехи, поплелся к платформам, через которые можно было попасть в сам вокзал, а оттуда в город. Орехи щелкали на зубах в такт мыслям в голове.

Щелк. Начальник охраны, конечно, сволочь. Еще накапает на него, чего доброго.

Щелк! Не, не станет этот жирный кабан на пристава жалобы писать. Побоится.

Щелк. Другой вопрос, чего теперь делать? Ехать следом за поездом? А толку? Все равно не успеть. Ни один мобиль не догонит паровоз.

Паровоз катит по прямой, без остановок и на большой скорости. Мобиль едет по дороге, дороги петляют, как заячий след. Плюс посты, кордоны и прочее. Да и самый скоростной мобиль с паровозом вряд ли сможет соревноваться.

Щелк. И чего теперь? Где искать этого ученика мага? А если книга не у него, а у самого Мессера… Припрятал старый хрыч книжечку от следствия.

Щелк… Орех оказался гнилым, и Ниро с досадой сплюнул на рельсы. Он стоял на платформе и с тоской смотрел на вокзальную жизнь, когда сзади пристава окликнул смутно знакомый голос:

– Добрый вечер, господин пристав.

Ниро обернулся. Знакомость голоса тут же подтвердилась. Перед ним стоял лощеный блондин с усиками и лучезарно улыбался.

– Это снова вы? – хмуро бросил Ниро.

– Я подумал, что вы вряд ли обратитесь ко мне сами, а потому решил еще раз попытать удачи. Не будем лукавить, карточку мою вы наверняка выкинули.

– А вот и не угадали.

Ниро запустил руку в карман и не без злорадства выудил кусок картона, который и в самом деле едва не выбросил.

– Удивлен, – честно признался Санчес, и вправду выглядевший изумленным. – Как бы то ни было, я решил снова предложить вам сотрудничество.

– Вас выперли в дверь, вы лезете в окно?

Настроение у пристава было мрачным, его так и подмывало на кого-нибудь сорваться. А несчастный журналист, осознанно или неосознанно, нарывался на неприятности.

– Думайте что угодно, – отмахнулся блондин. – Мне все равно. Я ведь знаю все о вашем незавидном положении.

– Да ну? – ядовито усмехнулся Ниро. – Утром вы ко мне подходили с другим настроением.

– Утром я к вам подходил как к успешному приставу с хорошим стажем и самыми радужными рекомендациями. Сейчас я к вам подхожу как к человеку, все еще находящемуся на должности пристава, но при этом балансирующему на краю полного краха. Я подхожу к вам как к человеку, на благополучие которого ни один из тех, кто еще вчера его рекомендовал, не поставит и фальшивой монетки самого мелкого достоинства.

Ниро скрежетнул зубами. Пусть журналист и прав, пусть завтра пристава самого отправят на острова. Пусть уже сегодня его положение рушится, как карточный домик на ветру, но свободы его никто пока не лишил, и кулаки у него на месте. Так что прав этот журналюжка или нет, а в челюсть схлопотать ему никто не помешает.

– Вы, господин журналист, ведете себя непорядочно.

– А я и не претендую, – пожал плечами блондин. – Это приставу надо быть честью и совестью Консорциума, ему по должности положено. А я человек творческий, я никому не служу, стало быть, никому ничем не обязан.

Ниро подавил желание двинуть журналисту в ухо и, стараясь держаться безразлично-независимо, снова защелкал орехами.

– Так если у меня все так плохо, зачем я вам сдался? Найдите себе другого «успешного с радужным стажем и хорошими рекомендациями».

– Вы мне интересны, – безапелляционно заявил журналист. – Кроме того, для моего расследования важна сама работа, методы, приемы. А успешно или не успешно они работают – не важно. Я собираю материал, потом слеплю из него все что угодно.