Ольга Вольска - Всё или ничего

Радислава с сомнением закусила губу, пытаясь вспомнить предыдущие сутки. Получалось не очень. Кажется, ей все же удалось сменить ипостась, когда она выбралась из каземата, а потом… Потом она вроде бы кинулась под колеса какого-то транспорта… Дальше в памяти присутствовал огромный пробел.

Мужчина обернулся и, увидев, что она проснулась, ободряюще улыбнулся. Тут Радиславе стало совсем нехорошо: именно этого типа она вчера едва не убила, когда ее вышвырнуло обратно в человеческий облик. Тогда оборотничка почти не контролировала себя. К счастью (или к несчастью?), попытка убийства успехом не увенчалась, но синяки на шее у несостоявшейся жертвы остались воистину знатные. Лицо незнакомца, некрасивое, но достаточно приятное, пересекал тонкий белый шрам, шедший от брови через скулу до самого подбородка.

– Привет, мышка, – с энтузиазмом произнес он, подсаживаясь на кровать с кружкой, от которой исходил терпкий кофейный аромат. Голос у него был резкий, с хрипотцой, будто когда-то сорванный, но так полностью и не восстановившийся. Так случается, если долго выкрикиваешь бессильные ругательства, насылаемые на голову могущественного врага. Оборотничка знала о таком отнюдь не понаслышке. Она мрачно глянула на незнакомца и столкнулась с черными смеющимися глазами.

– Ты не священник, – вынесла вердикт менестрелька, изучив сутану, небрежно распахнутую на груди мужчины, и медный крест, болтавшийся на кожаном шнурке.

– Ну извиняй, семинариев не кончали, – беззлобно фыркнул собеседник.

Радислава села, едва успев подхватить уползающее одеяло.

– Эм-м… пардоньте за вчерашнее, – проговорила она. – Не в себе была.

– Я заметил. – Виктор ухмыльнулся, проследив за взглядом девушки, вожделенно сосредоточенным на кружке у него в руке. – Кофе будешь?

– Ты что, яду туда подсыпал? – саркастически осведомилась ночная гостья.

– Если тебе не хватает сахара, то где-то в гараже мышьяк завалялся, могу поискать, – продолжая ехидно скалиться, в тон ей ответил хозяин комнаты.

«М-да, чувство юмора у этого человекообразного, похоже, то еще», – подумала Радислава. Не сумев подобрать подходящие для ответа слова, она цапнула протягиваемую кружку и поспешно прикрыла ею свое лицо.

Дверь скрипнула, и на пороге нарисовалась высокая светловолосая девушка. Стройная и аристократичная, красивая необычной, какой-то одухотворенной красотой.

– О, вижу, вы уже нашли общий язык, – усмехнулась она, вместо того чтобы поздороваться.

– И тебе наше большое с кисточкой, – не растерялся Виктор.

– Можешь пока выйти? – попросила Анна. – Мне нужно осмотреть твою гостью.

– Ой, да чего я там не видел, – протестующе хохотнул байкер, фривольно подмигивая оборотничке.

– Не знаю я, что ты видел, – философски пожала плечами чародейка, – но выйди, пожалуйста!

Виктор понял, что лучше не спорить. Княжна явно пребывала не в самом лучшем расположении духа. И посему ему не оставалось ничего иного, кроме как ретироваться за дверь.

Оборотничка заинтересованно разглядывала Анну ди Таэ. Радислава тут же узнала эту девушку, хотя они и встречались всего лишь один раз – год назад, в Мадриде. Оборотничка никогда не жаловалась на память, лица запоминала с лету, особенно глаза. Особенно – такие потрясающие глаза.

– Узнала? – хмыкнула чародейка.

– Узнала, – не стала отрицать менестрель, затем спросила, кивнув на дверь: – Твой мужчина?

– Упаси меня бог от такой головной боли! – совершенно искренне опротестовала Анна. – Нет, он просто друг, хороший друг, на которого можно положиться.

– В смысле – он любит, чтобы дама была сверху? – с невинным видом намекнула Радислава.

Этот нескромный вопрос заставил княжну закашляться.

– Сама у него спросишь, – выдавила наконец она.

«Н-да, чувство юмора у этой дамочки весьма и весьма, хм…» – отметила про себя чародейка, пытаясь таким образом приглушить невольную симпатию к незваной гостье, откуда-то возникшую у нее в сердце. Симпатизировать оборотню? Извините, это нонсенс!

– Как ты себя чувствуешь? – с профессиональным любопытством спросила Анна.

– А как, по-твоему, может себя чувствовать оборотень, которому отсекли половину сущности? – сердито огрызнулась Радислава. – Даже когти выпустить не могу!

– Все ясно, постараюсь что-нибудь придумать. Мне тоже когда-то волосы отрезали, – понимающе вздохнула чародейка. – Я тут принесла тебе кое-что из одежды. Наверняка окажется великовато, но все же лучше, чем ничего. Нет, я знаю, что чувство стыдливости у оборотней стремится к нулю, но согласись, костюм Евы – не самый лучший вариант для выхода в свет.

Оборотничка презрительно фыркнула, но принялась потрошить принесенный Анной пакет.

Княжна вышла, оставив Радиславу рыться в одежде. Все, что ей было нужно, чародейка уже выяснила. Менестрель даже не пыталась экранироваться, позволив Анне ди Таэ прошерстить ее воспоминания…

Виктор преувеличенно деловито ковырялся в мотоцикле, что-то откручивая гаечным ключом и тихонько, но от души поругиваясь.

– Ну как? – не отрываясь от механизма, спросил он, заметив Анну.

– Не вижу в ней ничего особенного, – резковато откликнулась она, пожав плечами. – Оборотень как оборотень. Думаю, к завтрашнему вечеру ее уже тут не будет.

– Угу, – буркнул мужчина. – А ты что такая дерганая с самого утра? Какая муха тебя укусила?

– Эрик застукал меня, когда я рылась в его эликсирах, разыскивая противоядие.

– И?

– Пришлось ему лапшу на уши вешать. Сказала, что искала лекарство от головной боли. И знаешь, что эта ехидина мне посоветовала?

– Ну?

– Топор! – выпалила княжна.

Виктор зашелся раскатистым хохотом. Анна зло плюнула и пошла прочь. Байкер лишь покачал головой, утирая выступившие слезы.

«Ничего, перебесится и успокоится, – подумал он, глядя вслед удалявшейся чародейке. – От плохого настроения еще никто не умирал».

Для многих из нас каждое, ну или почти каждое утро начинается неизменно. Несмотря на возможные катаклизмы вроде прорвавшейся трубы или приступа страсти у соседей за стенкой, обычно стандартное начало дня – «будильник – ванна – кофе – работа». И подобный расклад не меняется годами, медленно, но верно убеждая нас в нерушимости основ мироздания. А когда мы случайно оказываемся исключенными из жизни на какое-то время, то потом неминуемо вновь попадаем в наезженную колею и погружаемся в привычное «будильник – ванна – кофе – работа», не особо травмируя свою психику. Но если вдруг в этом привычном круговороте возникает некое незапланированное отклонение, вот тут и начинается цирк. И рушатся казавшиеся такими стабильными основы мироздания, и отвисает невольно челюсть, и возникает в голове соответствующий вопрос: «Куда это я попал и где мои вещи?» Ибо нечто основополагающее мы все-таки упустили, а что обиднее всего – еще и вспомнить не можем, что конкретно. И вот взираем мы на этот факт, глупо хлопая глазами и пытаясь понять: «Сошел ли я с ума или как раз собираюсь это сделать?»