Игорь Дравин - Чужак. Ученик

– Правильно сделал, что сбежал, – ворвался в мои уши голос сестренки. – Я бы тоже сбежала. Честно-честно.

Счастливая Дуняша-Вика стояла рядом и держала меня за руки.

– Если папка будет со мной так себя вести, то я сама сбегу. Но он не будет. Я сама все буду решать и сделаю так, как захочу. Влад, у меня есть трое парней. Нет, ты неправильно понял. Ничего не было. Приходят, смотрят на меня, вздыхают и становятся такими смешными. Цветами меня всю задарили, пока я не сказала прекратить это. Все подружки уже смеяться стали. А они все гулять зовут. Больше ничего. Папа всем сказал, что голову любому оторвет. Папу здесь уважают и боятся. Сказал – сделает. А куда здесь пойдешь? Ни вечеринок, ни потанцевать на площади. Твари совсем замучили. Они хорошие. Парни хорошие. Один охотник – Глав Медведь. Высокий, красивый, сильный…

Боже, даже голос ее. А это машинальное поправление челки… Вика, ведь от тебя я бегал последнее время. Менял одну съемную квартиру на другую в знакомых местах. Номер телефона менял. Я не хотел, чтобы ты видела меня таким. А ты один раз ухитрилась меня найти. Глядя на твои слезы, я дал самые страшные клятвы, а потом сбежал.

– А Арн ему и говорит, что скоро может стать сотником. Он хочет жениться на мне и увезти далеко-далеко. Вот. Но самый настойчивый – это Абу Берас. Он зовет меня третьей женой. Он хороший. Так свой дом и сад расписывает. «Древа усыпаны плодами, склоняют ветви пред тобой. Цветы нектаром провожают твой каждый шаг…» Он там еще что-то говорил, но я не запомнила…

Те же проблемы. Все ясно. Я сейчас лежу в больнице под капельницей. Бред воспаленного мозга – вот что со мной происходит. Логично. Это все бред, сопровождаемый тактильной и остальными иллюзиями. Вика – полное этому доказательство. Ее здесь быть не может.

– Ты видишь Вику в своем бреду? Присмотрись к ее шее, векам, уголкам глаз и губ. Быстро!

Я присмотрелся. Действительно, едва заметные штрихи можно было заметить только чрезвычайно внимательным взглядом. Взглядом человека, который досконально знает черты рассматриваемого. Это была не Вика. Вике – двадцать четыре. Дуняша слегка моложе. Это могу заметить только я. Никто бы другой этого не увидел. Дальше. Уголки губ имеют другой, едва заметный угол. Ресницы у Вики длиннее. И родинка. Маленькая родинка за левым ухом. У Дуняши ее нет. Я не в больничке. Наверно…

– Так за кого мне выйти?

Так, собраться.

– Дуняш, – я щелкнул ее по носу, – я ведь никого из них не знаю. Как я могу советовать? Кстати, тут кормят?

– Ой, совсем забыла. Сейчас сама принесу.

Девчонка, взметнув непослушную гриву, прошмыгнула на кухню мимо улыбающихся девушек. Я сел за ближайший стол. Ноги едва слушались. Собраться. Не знаю, как это возможно, но я снова обрел здесь сестру. Все, Дуняша, шутки закончились. Ты – моя сестра. Чего бы по этому поводу не думали остальные. Я вижу, что тебе это нужно, а как нужно это мне, ты даже не представляешь. Дуняша принесла еду, и я стал с наслаждением ее уничтожать. Вкуснятина. Жаль, что так быстро закончилась.

– А вот и они.

Кто?

– Остальные.

На пороге стояли Матвей и падре. Впрочем, стояли они недолго. Через минуту оба присели рядом со мной.

– Доча, – крикнул Матвей, – захвати побольше пива и еще две кружки.

Довольный Матвей посмотрел на меня и подмигнул:

– Я вижу, что ты уже познакомился с сестрой. Она вчера весь вечер не могла себе места найти. То бегала по залу, то к твоей двери подходила. Я думал, что не выдержит и разбудит тебя. Сдержалась. Спускалась вниз и шептала слова, которые ей совсем не положено было знать.

А вот едва заметная усмешка на лице падре мне совсем не понравилась.

– Кое-кто, – я выразительно на него посмотрел, – может считать иначе, и это мнение меня совершенно не интересует.

Лицо падре окаменело. Плевать. Я на взводе, и твои псы у двери меня совсем не смущают. Я тоже не ангел, и мое показное смирение, проявленное в первые часы, совсем не характеризует меня как слюнтяя. Я просто осторожен. А так? Приходилось, падре, не раз приходилось. И качественно тебя достать за любое слово я смогу.

Матвей искоса наблюдал за нами. Клоны у двери так и не получили команду «фас».

– Вижу, что ты начал осваиваться, – нейтрально произнес падре. – Наклонись, пожалуйста, поближе и посмотри мне в глаза.

Вот вежливость я люблю. Исполнив просьбу падре, я почувствовал мгновенное оцепенение. Мурашки пробежали по телу. Слегка затуманилась голова. Продолжалось это пару секунд.

– Ну что ж, – откинулся экстрасенс хренов на спинку скамьи, – я доволен, что не ошибся в тебе, Влад. Гниль в тебе не стала распространяться. Матвей тебе рассказывал о погани?

Я кивнул.

– Я скоро уеду, и, возможно, мы больше не увидимся. Живи так, как подсказывает тебе сердце. Прощай, Влад, возьми напоследок от меня.

Падре положил на стол сверток, простился с Матвеем и покинул корчму.

– Проверка прошла успешно, – спокойно сказал Матвей. – Теперь ты можешь совершенно не опасаться церковников. Гнили в тебе нет. Я очень доволен. Да и не сомневался в тебе. Евдокия, – вдруг рявкнул он, – марш на кухню и не подслушивай. Дай Владу в себя прийти и не изводи его своим любопытством.

Незаметно – для меня незаметно – подобравшаяся Дуняша скорчила рожицу спине отца и отправилась по указанному маршруту.

– Никакого сладу с девчонкой нет, – пожаловался мне Матвей. – Будет мужу головная боль. Кстати, что у тебя с ней произошло? Лицо у тебя было очень выразительное.

Я вертел в руках сверток от падре.

– Матвей, – медленно начал я, – там, откуда я прибыл, у меня была сестра. Родная сестра, и Дуняша является ее полной копией. Жесты, движения, внешность, голос, даже проблемы у Дуняши такие, какие были у моей сестры. Как это возможно? Как?

Матвей молчал, но что-то мне подсказывало, что у него есть объяснение. Хотя я мог и ошибаться. Он тоже был удивлен. Ладно, любимый принцип. А пока не забивать себе голову. Я развернул сверток падре. Твою тещу. Нож, мой охотничий нож. Последнее мое воспоминание о Земле. Я им открываю консервы – и больше ничего не помню, кроме этого сна.

– Разреши?

Я протянул нож Матвею. Что происходит? Откуда нож здесь? Сегодня явно утро намеков на мою прошлую жизнь. Теперь уже прошлую. Дуняша-Вика, этот клинок. Как он ко мне попал, знал только мой двоюродный брат. Он помог мне выбраться без особых потерь. Остальные считали его подделкой. Я не стремился их разубеждать. Зачем? По глупости, молодости и случайности я был втянут в одну историю. Когда все закончилось, на руках у меня остался этот клинок. Пока я лечился, Игорь прикрывал меня от всех знакомых и близких. Был, теперь уехал, не волнуйтесь, он вернется скоро. Обо всем произошедшем мне напоминал лишь охотничий нож, сделанный из златоустовской стали. Из аносовской стали.