Ларк Аэри - Витой Посох. Хроники Севера

В тот раз Арену не удалось натянуть лук охотника даже до половины, но тем не менее охотник одобрительно посмотрел на движения юноши и сказал, что это только вопрос тренировки. С этого дня, хотя и ругая порой сам себя за несбыточные мечты, Арен стал тренироваться натягивать лук. Его мышцы не были слишком сильными и прежде, а за последние месяцы и вовсе ослабли, но юноша не сдавался. Надежда стать полноценным человеком была призрачной, но все же появилась.

Лето уже начало клониться ко второй половине, когда однажды утром сквозь сон Арен услышал в доме чужой мужской голос. Гость разговаривал с Альной. Голос девушки был веселым, и юноша успокоился. Когда Арен поднялся и вышел в общую комнату, Альна познакомила его с прибывшим. Высокий рыжевато-русый молодой мужчина с короткой бородкой в зеленой куртке оказался еще одним охотником, старым приятелем Ролана. Было похоже, что Элан и Альна симпатизируют друг другу, впрочем, Арена это не касалось. Охотник поздоровался с юношей, но больше ничего не сказал.

Днем Арен тренироваться не стал и пошел гулять по окрестностям. К вечеру неожиданно вернулся Ролан. Поужинав и перебросившись парой фраз с сестрой и Ареном, он увел гостя к себе, где они беседовали до поздней ночи.

На следующее утро Ролан в присутствии Элана сказал Арену:

– Мы вчера обсудили твои дела, и Элан предложил свести тебя со старым мастером луков.

Юноша напрягся – он не понимал суть затеи, но чувствовал, что от этого шага будет зависеть его дальнейшая судьба. Альна, за последнее время сдружившаяся с Ареном, тоже внимательно смотрела на брата.

– Не волнуйтесь, – продолжил Ролан. – Если Арену что-то не подойдет, он всегда сможет вернуться обратно. Просто Элан подсказал, что мастер Нэдри может сделать лук с учетом рук конкретного человека.

Почувствовав, что эта фраза еще больше добавила напряжения, охотник пояснил:

– Те, для кого от качества лука зависит их жизнь, всегда заказывают себе оружие у настоящих мастеров под свои руки. Такой лук делается долго и стоит соответственно, зато он становится настоящим продолжением тебя самого.

Арен, уже привыкший к луку, непроизвольно начал представлять, как он натягивает лук и посылает в цель стрелу за стрелой, причем чувствует себя одновременно и стрелком, и луком, и стрелой, которая достигает намеченной цели. Вот только юноша не видел в своих фантазиях, в кого или во что он стреляет; там, куда уходили его стрелы, была только темнота. Возможно, именно это и почувствовали оба охотника, потому что Ролан добавил:

– Знакомство с мастером даст тебе еще один шанс: если ты не захочешь быть охотником, то, возможно, мастер Нэдри примет тебя в ученики. Ведь ты сам рассказывал, как помогал отцу делать мелкие деревянные детали, значит, ты чувствуешь дерево и сможешь с ним работать.

Арен кивнул. Сейчас он был не прочь вновь заняться работой с деревом, хотя когда-то работа отца казалась ему скучной. Правда, пока юноше не хотелось расставаться с новой мечтой, где он становился выдающимся лучником, но тут уж какова воля богов. Арен прекрасно понимал, что для того, чтобы стать охотником, мало научиться стрелять из лука, нужно еще много других знаний и навыков. А кроме того, юноша пока не мог представить себе вместо темноты какое-нибудь животное.

Обеспокоенный вполне практическими вопросами, относящимися к его дальнейшему пути, Арен не рассмотрел, что в той темноте, куда улетают его воображаемые стрелы, есть что-то, чему он пока не знает названия, но к этому чему-то юноша не испытывает ни ненависти, ни милосердия.

«Я смотрю на фигурку карайна, застывшего в прыжке. Она сделана из незнакомого мне металла, похожего на древнее серебро. Кто-то из искателей сокровищ принес ее из развалин древних городов на самом севере Дорского полуострова. Эта скульптура подтверждает легенды о том, что некогда карайны населяли всю территорию Дойна до самых северных областей.

Даже во времена процветания нашего княжества мало кто встречал свободных карайнов севернее Сириана. Под Сирианом я сейчас подразумеваю в основном отроги и многочисленные долины Стайского хребта, хотя в древности так именовалась вся горная гряда от восточного до западного побережья. Эта область считается исконным местообитанием наших карайнов, там же находятся и многочисленные свидетельства обитания древних народов, населявших полуостров. Я имею в виду не только предков денери, но и другие расы, воспоминания о которых ныне почти стерлись из памяти людей. Даже самые древние из легенд не дают точной информации о том, как они назывались и какими были.

Но древние города севера и Сириана заслуживают отдельной большой темы. Сейчас же, вспомнив о карайнах, я и хотел бы продолжить повествование об этих удивительных существах в облике больших кошек.

Нет, я не оговорился. Многолетние наблюдения, отраженные в научных трудах и народных легендах, наводят на мысли о том, что нелепо было бы считать карайнов просто очень умными животными типа собак. Я полагаю, что эти существа являются вполне сложившейся разумной расой, и только их облик, сродни облику малых домашних питомцев, может вводить в заблуждение людей, недостаточно знакомых с этим своеобразным народом. Не все карайны одинаково умны, но то же можно сказать и о представителях любой расы, имеющей облик, подобный человеку.

Известны как минимум три ветви этого рода, две из которых, черные и пятнистые, обитают в землях к югу от территории древнего Даэрна. Однако одиночных пятнистых карайнов нередко наблюдали в самых южных областях полуострова. Исконной расой севера являются серебристые карайны.

Я видел еще три фигурки серебристых карайнов, подобные той, что держу сейчас в руках. Скорее всего, они были найдены в одном районе. Но ни одна из миниатюрных скульптур не изображает карайнов рядом с человеком, хотя, начиная с самых древних хроник и легенд, встречаются упоминания о тесной дружбе карайнов и избранных ими людей. По всеобщему мнению, именно серебристые, в отличие от своих южных собратьев, наиболее независимы и свободолюбивы.

Кроме трех доподлинно известных людям ветвей рода карайнов, в легендах упоминается о еще более странных представителях древнего народа».

«Ты уходишь вслед за летящей звездой все время на запад, за край», – пела женщина, и сердце Ириона сжималось от какого-то странного чувства утраты того, чего он никогда не имел или что забыл.

Стояла одна из редких теплых ночей второй половины лета, когда крупные звезды горстями рассыпаны в бескрайнем небе над островами, а их отражения перемигиваются на гладкой поверхности едва колышущегося моря. Юноша лежал у костра на песке рядом с небольшой группой рыбаков, дожидающихся рассветного ветра, чтобы снова выйти на промысел. Большинство мужчин давно уже спали, только некоторые, в том числе Ирион, слушали заезжую сказительницу.