Юлия Тулянская - Ветер забытых дорог

На рыбалке Дасава спросил:

– Белгест, скажи мне… Кто же все-таки твое божество? Твоя мать? Огонь? Тот идол в углу дома? Дерево, что ты повязал лентой?

Тем временем какое-то существо с большими глазами цвета озерной воды, с длинными волосами – Дасава только успел увидеть, что это женщина, – на миг показалось в ракитнике и сняло ленту с ветки. Озерная обитательница сразу же исчезла в камышах. Дасава вздрогнул от неожиданности.

– Озерница, – довольно сказал Белгест. – Она нам рыбы сейчас нагонит.

«Этот мир чужд и непонятен нам. Он живет своей жизнью. Люди полюбили его… Поможет ли им их детская вера?» – думал Дасава.

– Земля-мать, вот кому я кланяюсь, – улыбнулся Белгест.

Тут пришла Вельта. На поясе у нее был короб из бересты.

Дасава сидел, обхватив руками колени. Он пытался сосредоточиться, обратиться к своей силе небожителя, но не мог – да и понимал, что сейчас попал туда, где тверда власть совсем других сил.

– Деслав, – сказала Вельта, застенчиво улыбнувшись. – Хочешь земляники?

Она села рядом с Дасавой. Ему подумалось: как хорошо, что я жив! Небожитель вздохнул полной грудью и радостно улыбнулся.

Вельта протянула туесок.

– Возьми.

Ее волосы свободно спадали до пояса. Дасава посмотрел на деревянные дощечки на шнурках у нее на груди.

– А что это? – спросил он.

– Это мои обереги, – серьезно сказала Вельта.

– А почему колесо?

– Знак солнца… и это тоже солнце, а вот это – огонь, – показывала девушка. – А у тебя какие? – Она кивком указала на мешочек, который висел у Дасавы на поясе. В мешочке лежал драгоценный камень, сердце будущей Дасавасатры. Пока среди болот и дебрей севера Дасава не нашел подходящего места для него. Ему стало не по себе. Почему-то захотелось завезти камень как можно дальше от этих краев…

– Мой… оберег, – выговорил он незнакомое слово, – нельзя видеть.

– А, понимаю, – серьезно сказала Вельта. – Но пока ты ходишь по нашим краям, тебе нужен здешний оберег.

Она сняла с себя солнечный знак, похожий на цветок из множества лепестков, и повесила Дасаве на шею.

– Спасибо, Вельта.

Дасава ел землянику и слушал о предосторожностях, которым учила его девушка, об опасностях, подстерегающих одинокого охотника без оберега. У Вельты были немного печальные, глубокие синие глаза. «Это – не взаправду. Или то было не взаправду», – отгонял Дасава мысли о Сатре.

– Где ты взял такую рубаху? – спросила Вельта. – Такую тонкую нитку даже и не спрядешь. Это из чего же пряжа?

– Не знаю, Вельта, – сказал Дасава. – Я-то ведь не умею прясть!

– И вышивка какая, – сказала Вельта, рассматривая тонкий, вышитый золотой нитью узор на рукаве его рубашки. Она приложила для сравнения к его рукаву свой собственный широкий рукав, по краю которого тоже вились, переплетаясь, причудливые знаки – красная и зеленая нить по серому холсту.

На тонкой руке у нее Дасава заметил деревянный браслет. Обереги, браслеты – на Вельте все это было так естественно, как листва на дереве. Сам Дасава носил на пальце лишь тонкое кольцо из белого золота.

Белгест подсек рыбу. Теперь он вываживал ее с уверенным и сосредоточенным лицом, все время держа в напряжении дрожащую лесу. Через несколько мгновений борьбы он подвел рыбу к берегу и, нагнувшись, ловко схватил ее за жабры.

Вельта радостно засмеялась, Белгест тоже. Дасава с внезапной грустью смотрел на них, вспомнив, как мало живут люди. Ему самому минуло полсотни лет, а он казался не старше Белгеста. «Этой весной Белгест будет жить на свете уже девятнадцать лет», – недавно сказала Вельта, которая сама была на четыре года его моложе.

Уже стемнело – Белгест рыбачил по вечерней зорьке. Над елями вспыхнули огромные звезды. Во тьме вокруг небожителя и двоих людей стали виться крупные бабочки, у которых на мохнатом тельце и крыльях светилась пыльца. Это были ночницы, две-три из них сели на волосы Вельты, словно нарочно, чтобы украсить ее собой…

Дайк выздоравливал. Он дремал в кресле у теплого камина, пил лекарства и травяные отвары, приготовленные Гвендис, и рассказывал ей свои сны.

Гвендис переживала радость первого ощущения уюта, первого душистого запаха мяса в похлебке, первой ночи в хорошо натопленной комнате. В доме появились свечи в старых бронзовых подсвечниках, которые до сих пор пылились на чердаке. Стол Гвендис покрыла новой скатертью, купленной у мастерицы в лавке. Утром после завтрака Дайк смотрел, как она составляет список покупок на сегодня. Брать прислугу Гвендис не торопилась и в конце концов наняла только садовника: одичавший сад почти поглотил дом.

В холодный солнечный день сьер Денел подошел к калитке Гвендис. Рыцарь все еще размышлял о снах Дайка. Голубой самоцвет не оказался подделкой. У оценщика глаза сделались величиной с блюдце, когда он увидал это чудо.

Значит, Вседержитель пожелал, чтобы вместо своей жалкой человеческой памяти Дайк обрел знание о падших небожителях – может быть, в назидание людям, может, ради чего иного? Дайк стал орудием, живыми скрижалями. «Надо понять, ради каких высших целей это могло с ним случиться?» – думал сьер Денел.

От калитки через сад вела дорожка. Она совсем недавно была выложена камнем. Коренастый седой человек спиливал сухие ветви на яблоне. В той части сада, что окружала дом, уже воцарился порядок. Бурьян, в котором еще недавно утопал весь сад, на этом клочке был повыведен, земля перекопана в ожидании зимы. Чуть подальше шумели буйные заросли одичавших роз, из них доносились лязгающие звуки садовых ножниц. Кто-то прореживал кусты.

Увидев важного господина, старик поклонился.

– Ты кто? – с удивлением спросил сьер Денел.

– Садовник, сударь. Молодая хозяйка наняла.

– Вот как? Много работы, – отметил рыцарь.

– Что много, то много, – подтвердил садовник. – Молодая хозяйка хорошая, а сад запустила. Что чащоба, заблудиться впору. Очень запустила.

Лязг ножниц в зарослях прекратился, и кусты затрещали – кто-то шел к дому.

– Одному тут не справиться, – продолжал садовник. – Но, спасибо, хозяйка дала помощника. Хороший парень, старается. Быстро управимся.

Из зарослей вышел Дайк с огромной охапкой сухих веток.

– Вот он, – с довольным видом кивнул на парня садовник. – Дайк, неси все в ту кучу.

Дайк понес сухие ветви за дом и, пока сьер Денел осматривал ухоженную часть сада, вернулся, отряхивая руки.

– Добрый день, сьер рыцарь.

– Добрый день, Дайк, – сказал сьер Денел. – Я пришел с тобой поговорить.

Дайк пошел впереди рыцаря в дом. Пол и ступени знакомо поскрипывали.

– А где госпожа Гвендис? – спросил сьер Денел.

– Ушла на рынок, скоро вернется, – ответил Дайк.

Он проводил рыцаря в библиотеку. Сьер Денел опустился в высокое деревянное кресло, велел Дайку: