Андрей Васильев - Файролл. Сицилианская защита

– Это вопросы хорошего воспитания, – сказал Зимин, нажимая кнопку лифта. – Но по сути верно. Старик предлагает тебе место у своего стола, пусть даже и на самом дальнем его краю, а он это делает нечасто.

– А что он хочет получить взамен, я ведь это так и не услышал?

– Все то же, что и всегда. – Зимин вошел в открывшиеся двери лифта. – Преданность, добросовестность, разумность. Как обычно – душу и тело.

– И все? – И впрямь было маловато, за такой-то шанс. Я не дурак, я понимал, что пять – семь лет в этой компании на посту какого-нибудь начальника средней руки – это как минимум обеспеченная старость. Ну, если доживу…

– Ты думаешь, это так мало? – Зимин тонко улыбнулся. – Поверь, этого более чем достаточно.

– Но это только общие слова. – Я решил не кокетничать и не включать дурака. Есть деловое предложение, так надо узнать его детали, чего тут миндальничать?

– Верно, есть такое. Будет и просьба подкрепить слова кое-каким делом, но всему свое время, – вступил в разговор Валяев, на этот раз – без своих обычных шуток-прибауток. – Сейчас у тебя две основные задачи – вернуть богов в игру и найти того, кто проник в редакцию в жизни. И спорный вопрос, какая из этих задач важнее.

– Сразу хочу прояснить кое-что и по тому заданию, и по этому, – продолжил я, входя в кабинет Зимина вслед за своими боссами. – Но прежде вот что – скажите, а кем я буду на двадцать втором этаже? Надеюсь, не свадебным генералом?

Зимин одобрительно посмотрел на меня.

– Правильный вопрос. Нет, не свадебным генералом. Совет акционеров «Радеона», рассмотрев успешный старт еженедельника «Вестник Файролла», решил создать отдельное бизнес-направление, посвященное печати, книгоизданию и интернет-информу. Угадай, кто – разумеется, при должном усердии и старании – может стать руководителем этого направления, то есть одним из функционеров корпорации с правом совещательного голоса?

– Па-бам! – пропел Валяев.

Да, это был шанс. Тот, который один из тысячи. Вот только чем придется расплачиваться за этот шанс? Добро, если душой, ее не жалко, да и за тело я тоже не волновался, слава богу, они не эти, слабопопые, но ведь что-то им от меня надо? Ну не героизма же в игре, в самом-то деле, я в такую ерунду сроду не поверю. И это без учета того, что мне уже в обе руки напихали, скоро уже с головой накроет гора их подарков. Но в любом случае – овчинка стоит выделки.

– Ну, что скажешь, приятель? – Зимин стоял напротив меня. – Сделка?

Он, улыбаясь, протянул мне руку.

– Сделка, – ответил я ему и эту руку пожал.

– Отлично. А теперь давай свои вопросы. – Макс, очень довольный, сел в кресло. – Ну а потом накатим. У тебя как со временем?

– Да нормально, только у меня Вика внизу кофе пьет. Надо бы ее предупредить, что я тут задержусь.

– Да о чем разговор. – Валяев подошел к столу Зимина, взял с аппарата телефонную трубку и набрал трехзначный номер. – Сейчас мы ей культурную программку организуем.

Он забарабанил пальцами по столу.

– Алло, кто это? Светлана? А что же это вы, Светлана, когда берете трубку и говорите: «Компания «Радеон», забываете всем звонящим сообщать как раз то, что вы Светлана? Кто это? Это Никита Валяев. Эй, не падайте там в обморок. Вы смотрите у меня и радуйтесь, что это я вас прищучил, этакий добряк и весельчак, а вот если бы попали на Зимина, тут бы вам карачун и настал, он вас убить бы не убил, но занудил бы до смерти.

– Ки-и-ит! – протянул Зимин.

– Ладно. Вот что, Светлана, слушайте меня внимательно. В кафетерии сидит жена моего друга, и не просто друга, а человека, который, возможно, в скором времени станет одним из нас, подчеркну особо – не из вас , а из нас , а значит, тоже будет работать в нашей с вами, Светлана, корпорации. Я очень хочу, чтобы эта милая дама по имени Виктория, – Валяев посмотрел на меня, я шепнул: «Евгеньевна», – свет Евгеньевна не скучала. Поэтому организуйте ей, к примеру, экскурсию по нашему зданию, отведите в наш салон красоты, в общем, делайте все, чтобы наша гостья не чувствовала себя заброшенной и печальной. И если она останется довольной, возможно, я забуду о вашей небольшой оплошности, Светлана. И даже награжу чем-нибудь. Так что – бегом в кафетерий.

– Она там с Елизой Валбетовной, – сообщил я Валяеву.

– Светлана, стоп! – быстро сказал тот. – Пойдете туда только тогда, когда оттуда Елиза уйдет. Вы, судя по голосу, юны и прекрасны, мне будет жалко вас хоронить. Почему хоронить? Вы, видимо, у нас недавно работаете? Две недели? Оно и видно. Спросите у более умудренных опытом коллег, почему нельзя мешать Елизе Валбетовне. И вот как только она проследует к лифту, можете идти развлекать Викторию Евгеньевну. Понятно? Ну и славно.

Валяев повесил трубку, явно довольный собой.

– Надо будет с ней познакомиться, – сообщил он нам. – Судя по голосу – блондиночка, в достаточной степени скромная и непорочная. Экий деликатес для дядюшки Никиты.

– Кит, если ты еще хоть одну девицу с ресепшена отправишь на аборт, Ядвига тебя кастрирует, и я не шучу! – действительно серьезно сообщил ему Зимин. – Не забывай, что это запрещено законом, и мы платим серьезные деньги, отправляя их в абортарии Германии.

Аборты и впрямь законодательно запретили лет пять тому назад, когда стало понятно, что титульная нация если еще и не начала вымирать, то очень близка к этому. Как ни странно (учитывая давно ставшие традиционными бессилие и продажность нашей законодательной и исполнительной системы), этот закон и в самом деле выполнялся, подпольные абортарии закрывались, не успев открыться, и после того как пара сотен подпольных лекарей обзавелись новым местом жительства на довольно длительный срок, никто особо не рвался составить им компанию. Народ попроще рожал, хотя детей частенько оставляли в роддомах, девицы побогаче летали в Европу.

– Ладно, – махнул рукой Валяев. – Если что – сам оплачу.

Мне этот разговор, с одной стороны, был неинтересен, с другой, я понимал: вот теперь я, похоже, совсем свой.

– Киф, так что ты хотел спросить? – Зимин взглянул на меня. – Что конкретно?

– С чего начать? С игры или с кадрового вопроса? – уточнил я.

– С кадрового, – перехватил мяч Валяев. – Про игру и под коньяк поговорим, а про кадры – фиг он даст.

– Кадры решают все, – назидательно произнес Зимин. – Так что у тебя?

– Все то же, – пожал плечами я. – Крот. И вопросы по нему.

Зимин посмотрел на Валяева и позвонил Азову:

– Илья Павлович, зайди ко мне.

Зимин повесил трубку, взял из коробки сигару, прикурил, пустил в потолок кольца ароматного дыма и спросил у меня:

– А скажи мне, друг мой Киф, слышал ли ты когда-нибудь о «Консорциуме»?