Алексей Осадчук - Летописи Дорна. Доля победителей

Вблизи волк казался еще огромней. Немного недотягивает до размеров взрослого льва. Уже четко ощущались эмоции и запах ра-хана. «Если это совсем еще молодой зверь, – пронеслось в голове, – то какой же он будет, когда вырастет до своих нормальных размеров?»

Человек и хищник находились в полушаге друг от друга. Чувствовалось горячее дыхание животного. Жалобный взгляд лиловых глаз. Прижатый хвост. Легкая дрожь мощного тела.

Неожиданно для самого себя Ксандр сделал то, что позднее будет долго вспоминать и удивляться своей решительности. Правая рука потянулась к мохнатой голове. Волк недолго думая ткнулся влажным черным носом в ладонь, жадно вдыхая человеческие запахи. Краем уха Саша услышал, как дружно выдохнули фрольды, невидимые среди деревьев. Огромный как лопата розовый мягкий язык вмиг обслюнявил всю руку. Левая ладонь мягко легла на мощный загривок. Хвост волка, словно пропеллер самолета, выделывал восьмерки, а туловище ходило ходуном, грозя в любой момент сбить с ног.

– Ну точно, собака. Только здоровенная.

Ра-хан, прижав уши, урчал от удовольствия.

Похлопывая по сильной спине повизгивающего самца, Ксандр краем глаза наблюдал за волчицей. Та ползком преодолела уже половину расстояния. Пара шагов – и она легонько ткнулась лбом в его бедро, мгновенно облизав подставленную руку.

– Уй, вы мои маленькие! Хорошие, хорошие волчата…

Когда волки немного успокоились, Ксандр озадаченно спросил:

– Что же мне с вами делать-то? А? Вы же от меня просто так не отстанете. Правда?

Удобно развалившись у ног человека, волки ясно давали понять, что уже никуда не уйдут и, похоже, последуют за новым знакомцем.

– Но почему? Почему вдруг ужас Ледяного леса, легендарные страшилки лоримов, ведут себя со мной будто ручные псы?

Оказалось, ра-ханы умели передавать мыслеобразы и прекрасно чувствовали эмоции… Внезапно в сознании возник образ огромного волка. Почему-то зверь предстал внутреннему взору принца в истинном зрении. Четко различались толстые ярко-лиловые энергоканалы. От существа исходили волны бездонной мощи, охватывающие вокруг себя все пространство и заставляющие повиноваться.

Видение напоминало мыслеобраз. Именно так принц управлял броками. Чужое видение, чужая мыслеформа. А значит… Ксандр резко повернулся к волчице, лежавшей рядом и внимательно глядевшей ему в глаза.

– Так это ты мне тут фильмы показываешь?

Сев поудобней на землю, он приготовился к необычному разговору. Помнится, у-дур в облике бывшей одноклассницы примерно таким же образом изъяснялась с ним той ночью.

Глубоко вздохнув и сосредоточившись на лиловых глазах, Саша сделал первую попытку заговорить, создавая направленные мыслеобразы:

– Кто тот волк?

Видение огромного ра-хана в лиловом сиянии Первосилы.

– Вожак! – пришел простой ответ, сопровождаемый мыслеобразом лилового волка, несущегося по бескрайним снежным просторам во главе многочисленной волчьей стаи.

– Зачем ты показала мне его?

– Ты – вожак! – последовал ответ. – Я позвала тебя!

Ошарашенный новостью, Ксандр глупо таращился в лиловые глаза волчицы.

– Почему вы здесь? – справляясь с замешательством, задал он первый пришедший на ум вопрос.

– Мы услышали зов Силы матери. – В сознании возник образ Нерки, объятой лиловым пламенем.

– Но мы ошиблись. Это был ты. Мать ушла. Давно, – к разговору подключился самец, посылая образ стаи, несущейся в сторону высоких стен, в которых без труда угадывался вид на Хирмальм. Видимо, волк делился фрагментами памяти. Это походило на видеосъемку скрытой камерой, расположенной где-то среди зарослей кустов.

– Мы чувствуем в тебе часть ее Силы. Ты победил ее?

Идя на риск, он решил все-таки ответить честно. Что-то подсказывало: ничего плохого не случится.

Мыслеобраз двух светящихся руг, вонзаемых в голову Нерки, никак не подействовал на волков.

– Ты – вожак! Она проиграла бой.

«Вот и все. Так просто. Вожак. Победа, – думал Саша. – Это звери, а звери понимают только один язык. Язык силы».

– Почему вы не уходите?

– Ты наш вожак. Ты принял нас. Мы теперь в твоей стае. Или ты изгоняешь нас?

Снова прижатый хвост и жалобный взгляд лиловых глаз.

– Нет. Но ведь члены моей стаи – ваши враги.

Образ воинов, сражающихся с ра-ханами.

– Уже нет. Твоя стая – наша стая и наша семья.

– Хорошо. Тогда знайте: если убьете хоть одного человека – умрете! – Саша под завязку напитал мощный мыслеобраз Силой и выплеснул на волков. – Лес полон добычи. Люди теперь – ваша семья!

Вид приближающихся воинов в сопровождении двух ра-ханов поверг в шок дозорных на стене. Особенно запаниковали друиды, мигом распознав, кто перед ними. В город пускать не спешили. Кто-то из дежуривших на стене выдвинул теорию: мол, у-дур овладели разумом воинов и теперь пытаются пробраться в город. Как ни странно, Ксандр остался доволен бдительностью дозорных. Вспоминая тварь, принявшую облик его одноклассницы, он только порадовался подозрительности друидов и воинов. Спустя полчаса на стене появились Ваянар, Аная, Олав, Альди и Дьярви. Их вытянутые лица и большие глаза были хорошо видны Сане снизу.

– Белый! Это ты? – Взволнованный голос старого друида.

– Я это, я… Можете нас впускать. Ра-ханы никого не тронут, – произнес твердым голосом Ксандр. Чтобы придать уверенности людям, обратился вслух к волкам, сопровождая мыслеречью: – Я хочу, чтобы вы легли.

Ра-ханы послушно выполнили команду вожака, повергнув в еще больший шок стоявших на стене людей. Легендарный ужас мертвого леса, которым взрослые боялись даже пугать непослушных детей, вот так просто исполнял повеления Белого воина. Фрольды откровенно наслаждались эффектом, произведенным на людей, явно забыв, как сами еще несколько часов назад играли роль листьев на деревьях.

Малые ворота Хирмальма медленно приоткрылись, впуская странную компанию. Город встретил пришедших гробовым молчанием. Народ, не веря своим глазам, таращился на новое чудо, сотворенное Ксандром…

Заботы, заботы и еще раз заботы… Именно они не давали скучать. Саша спал три-четыре часа в сутки. Занимался, казалось, всеми делами одновременно. Люди, предчувствуя долгую разлуку, старались по полной вытянуть из парня все, что только можно.

Отпускали поздно ночью и будили рано утром с неизменной фразой: мол, в море отоспишься. «Бессменный секретарь», как иногда называл Саша Нариму, по мере своих сил оберегала покой «чада», ни на миг не ослабляя бдительности, гоняла ранних или поздних посетителей. Была б ее воля, так совсем никого не пускала бы. Даже рвалась сопровождать подопечного «за море Хладное». Как он там без нее будет? На вопросы: «Куда тебе? Белый даже воинов с собой не берет!» – Нарима отвечала в свойственной только ей манере: