Александр Бушков - Слепые солдаты

– Н-не совсем, – признался Одо.

– Ну, это так просто… – усмехнулся Сварог. – О человеке очень много могут сказать его тело и руки… Тело у вас сытенькое, упитанное, руки – прямо-таки аристократа, хотя нет, тут нужно подобрать какое-то другое определение. В конце концов, господа дворяне, никогда, конечно же, не работающие руками, тем не менее, много ездят верхом, тренируются с оружием, а это оставляет свои следы. Даже у королей. С вами обстоит совершенно иначе. Руки у вас такие, словно вы отроду не держали в руках ни поводьев, ни меча. Нежные, как у придворной красотки. И ступни такие же, полное впечатление, что только здесь вам пришлось достаточно часто ходить пешком, и вы изрядно сбили ноги… Зато на пальцах у вас те самые знающие люди обнаружили старые, крайне специфические мозоли, какие остаются у тех, кто долго пользуется пером, большими ключами, всевозможными счетными машинками. У вас руки ученого, канцеляриста, купца, банкира… Но для первых трех категорий вы очень уж холеный. Ну и наконец… Вы растягиваете гласные в конце слов, глотаете гласные после «п» и «м», часто вместо «з» употребляете «с». Так говорят либо уроженцы Балонга, либо те, кто прожил там много лет. Одним словом, вы из Балонга.

– Предположим… – сказал Одо, настороженно поблескивая глазками.

– Без всяких там «предположим», – сказал Сварог. – Вы, безусловно, из Балонга. Конечно, вторая канцелярия Провизориума, получи она такой приказ, довольно быстро установит вашу подлинную личность, но к чему нам тратить время, если вы в том месте, где развязывают любые языки? Сами все выложите… – он сделал паузу. – Быть может, вы догадываетесь, каков бывает на таких вот допросах первый, прямо-таки традиционный вопрос? Ну, шевелите мозгами, вы ведь умны, я успел убедиться, да и оклемались немного, глазки больше не закатываете, в обморок рушиться не собираетесь, даже при виде Сувайна не сблевали, а ведь порой и закоренелых разбойничков выворачивает… И некоторая работа мысли у вас уже определенно прослеживается, верно? Вы начали думать , преодолев первое ошеломление и страх. Человек вроде вас, оказавшись в таком положении, очень быстро начинает лихорадочно искать выход… Я ведь прав, Одо? Вы уже и не потеете почти, и взгляд у вас осмысленный… Так какой здесь первый, традиционный вопрос?

Одо криво усмехнулся:

– Не соглашусь ли я расколоться без пыток?

– Вот именно, – сказал Сварог. – И у вас шкура останется целой, и людям в поте лица трудиться не придется… Всем удобно.

Писец в углу встрепенулся, оживился, взял из стопки бумаги верхний лист и нацелился на него стилосом.

Глядя Сварогу в глаза с примечательной смесью надежды и злости, Одо с расстановкой произнес:

– Я не уверен, что мне выйдут какие-то удобства.

– Почему? – спокойно спросил Сварог.

– Я выложу все, а потом меня все равно начнут пытать, как Сувайна, – его легонько передернуло. – Из этой вашей мести, согласно той вашей клятве… Где же тут удобства?

– Резонно… – проворчал Сварог. – Хотя… Знаете ли, Одо, с клятвами, в отличие от недвусмысленных обещаний, порой обстоит… по-всякому. Их никак не годится нарушать, но их порой можно… толковать . Здесь тоже есть лазейка – и моей чести ущерба не выйдет, и вам будет выгода… Да, я сказал тогда «все, причастные к этому делу…» Но под этим делом можно ведь понимать не все ваше предприятие, а лишь убийство комедиантов. К которому вы и в самом деле не имеете никакого отношения, не приказывали их убивать, вообще о них не слыхивали… Что, если мы посмотрим на вещи с этой точки зрения?

Одо смотрел на него исподлобья, колюче, недоверчиво. Но в глубине горела надежда…

– Почему бы вам и не рискнуть? – спросил Сварог с ухмылкой. – По крайней мере, я даю вам шанс . А в вашем положении, любезный, умный человек хватается за любой шанс…

– И никаких гарантий… – проворчал Одо.

– Шанс – это не гарантии, это просто шанс, – сказал Сварог. – А впрочем… Королевское слово, данное при свидетелях, – это уже не клятва, которую порой можно толковать по-разному… Вы согласны?

– Допустим, – настороженно процедил Одо.

Сварог коснулся своей золотой цепи, состоявшей из цветов чертополоха вперемешку со старинными геральдическими знаками, означавшими пламя и отвагу. На цепи висел золотой гланский герб – как принято повсеместно, герб государства в то же время и герб его короля. Положив на него ладонь, Сварог чуточку сжал пальцы.

– Слушайте меня внимательно, Одо, – сказал он холодно, выразительно, четко. – Даю вам королевское слово: если вы сами добровольно выложите все – но именно что все – пытать вас не будут. Пальцем не тронут. Более того. Вас не предадут ни плахе, ни виселице, ни огню, вас не отравят, вас не закопают заживо. Вы останетесь под замком, что правда то правда, но умрете вы естественной смертью, сколько бы ни прожили. Клянусь вам в том королевским гербом при благородном свидетеле и многих неблагородных. Устраивает вас это?

Одо подался вперед так стремительно, что помощники палача не сразу спохватились, лишь через пару секунд припечатали его спиной к жесткой спинке кресла.

– И не раздерут лошадьми, – быстро, словно в горячечном бреду, проговорил он. – И не отдадут на съедение диким зверям. И не бросят в воду в мешке с кошками.

– И не раздерут лошадьми, – усмехнулся Сварог. – И не отдадут на съедение диким зверям. И не бросят в воду в мешке с кошками. Повторяю, жить вы будете за решеткой, пока не умрете естественной смертью. Ну? Я вам по всем правилам дал клятву на королевском гербе. Серьезнее клятвы просто не бывает, вы не можете не знать…

– И не уморят голодом! – воскликнул Одо.

– И не уморят голодом, – кивнул Сварог, все еще держа руку на гербе. – Ну, вы будете еще что-нибудь вспоминать или наконец перейдем к делу?

– И не используют против меня убийственную магию, – выпалил Одо.

– А вы изряднейший зануда… – поморщился Сварог. – И не используют против вас убийственную – да и какую бы то ни было другую – магию. Ну, все на этот раз? Или еще что-то? Да, и с башни вас сбрасывать не будут, и на бочку с порохом сажать не станут… Ну, я же сказал: жизнь за решеткой и естественная смерть.

– Навечно? – спросил Одо.

– Хотите чистую правду? – ухмыльнулся Сварог. – Не знаю. Я же вас не обманываю, а разговариваю предельно откровенно. Бывает, людей извлекают даже из вечного заключения, если они окажут какие-то особенные услуги. Как будет в вашем случае, мне неизвестно. Поэтому ничего не могу обещать заранее.

Одо откинулся на спинку кресла, прижался к ней затылком, прикрыл глаза.

– Вот теперь я начинаю вам верить, – почти прошептал он. – Когда хотят обмануть, дают любые обещания…